Байки Селявона-Правдолюба 10

                10


                Деньги



Окончательно разомлев после жаркой бани, да хряпнув дедовой наливки, я окончательно расслабился на пуховой перине.
Сон пока что не шёл, но уже туманил сознание своим опиумом, перемешанным с настойкой на ягодах и травах.
-- Ужо добре! – довольно прокряхтел за стеной, в своей комнате, Селявон. – Слава богу!
-- Есть такое дело… -- ответил я заплетающимся языком.
-- То-то! Вам, городским, не понять! Пока в деревню не приедете… -- хихикнул старик.
-- В городе тоже много интересного и хорошего есть. – Возразил я.
-- Это что ж такое, к примеру? – притих Селявон.
-- Театры, музеи, памятники всякие… Людей умных много… -- попытался, нехотя, перечислить блага городской цивилизации я, но дальше мои мысли не пошли.
-- И часто ты там бывал? Ну, в своих музеях и театрах… -- серьёзно спросил старик.
-- Ни разу… -- немного подумав, отозвался я.
-- То-то и оно... – снова хихикнул Селявон. – Чем же вас тогда города те триклятущие манят да держат? – а после небольшой паузы сам же и ответил: -- Деньги! Бесова их натура! Одни токмо деньги и влекут вас, дураков, в застенки каменные!
-- Может быть ты и прав, старик… Только что в том плохого? Деньги всем нужны. – Уверенно отозвался я, обрадовавшись тому, что хоть чем-то поставил деда в тупик.
-- Оно-то, конечно, так… -- прокряхтел Селявон, чиркая спичкой. – Без деньгов-то оно никуды. Только ведомо ли тебе, дитя ты асфальтное, что такое деньги?
-- Как это – что? – не понял я, приготовившись уже к очередной философской ловушке. – Деньги – это платёжное средство. Люди трудятся, получая за работу деньги, которые нужны для того, чтобы заботиться о семье, растить детей…
-- Чтобы те, опять же, трудились и заботились о своём потомстве? – ласково перебил меня Селявон. -- А жить то, в таком разе, когда? Сами всю жизнь за шальным рублём гоняетесь, да отпрысков своих к тому же ремеслу приучаете. Так выходит?
-- А разве когда-то было иначе? – неуверенно возразил я.
-- Было то и есть оно так… -- согласился Селявон. – Только, разве нужна та деньга тебе, чтобы слово ласковое молвить? Любить трепетно? Переживать сердечно?
-- Пожалуй, что нет… -- отвечаю ему. – Только одной любовью ты сыт не будешь.
-- А для сытости телесной много ль надо? – не сдавался Селявон. – Вот гляди – деньга. Придумал ктой-то, ума немалого, как она выглядеть должна. Отчеканили мастера во дворе монетном по расчётам мужей учёных ту деньгу. Вот она! Красивая да блестящая! К примеру, держит её в руке чадо божье, а в головёнке его полная сумятица творится. Он ужо и приосанился важно, и вид напустил сам на себя чопорный. Кажет ту деньгу жене, а та ластится, как кошка пьяная. Дети глаголят: «От, мол, тятя наш удалец какой!». Соседи завистливо глядят на добытчика. Люд простой шапку ломает – дозволь, мол, потрудиться тебе во благо, да нам по требе насущной. Торговцы алчно скалятся, товары тебе суют разносортные. Народец-то лихой в смущение впадает, как бы лютым разбоем али воровством каким той деньгой завладеть? Токмо, чтобы в острог не угодить, а коли и попасть в опалу, то чтоб окупиться у мздоимца чванливого.
Вона оно сколь всего твориться начинает! А она-то чё? Деньга и деньга себе. Кусок металла, али бумажонка казённая, но так в умишко-то забирается, что и не вытравить! Лишился деньги той скоромной – опять же, мятеж между разумом да совестью возбуждается. Умишко-то давай шукать, где добыть потраченное, а душа талдычит о наказах заповедных. Токмо коли их блюсти-то все, как есть, то и меди в кармане никогда в достатке не будет.
-- Но для чего-то ведь люди становятся богатыми? – сонно воскликнул я.
-- И то правда. – Засмеялся Селявон. – Но те богатые получше тебя, неука, ведают, что такое деньга! За то и спрос с них вдвойне будет! А ты-то сам додумывай, как тебе с этой наукой скорбной обходиться? Уду тебе я дал, а рыбку-то ужо сам лови!