Жить, чтобы любить

Часть первая

Она вытащила его из петли…
Секунды безвременья… Все произошло как в немом, черно-белом кинофильме в жанре драмы…
Сердце тревожило с раннего утра,  будто предупреждало о чем-то, потом оно начало стучать и бить набатом, как церковные колокола во время пожара. Женщина, отгоняя дурное предчувствие, списала это на бессонницу, непогоду, сбой гормонов и возрастные изменения. Находясь в кухне, с привычной сноровкой разрезая сладкий перец, она нечаянно полоснула ножом по пальцу и на разделочный стол из раны крупными каплями начала стекать кровь. В этот момент в комнате сына раздался грохот падающего предмета, сердце матери вздрогнуло, начало стучать пуще прежнего, и окропляя кровью все на своем пути, она метнулась на шум…
Зира не поверила глазам. На крючке, который использовался для увесистой боксерской груши, бился в конвульсиях ее сын – единственный и родной. Массивная табуретка,опрокинутая набок сильной ногой парня, валялась рядом . 
Ни крика, ни стона не издала женщина. Ее красивое, ухоженное лицо вдруг почернело и накрыло пеленой безысходности. Не отводя взор от обмякшего тела Ермека, она крепко обхватила руками его ноги и приподняла туловище как можно выше, чтобы ослабить силу петли…
На хладнокровно-спокойном лице не было ни слезинки. Зира сидела на корточках, и обняв голову любимого Ермека, качала и баюкала его как младенца. Она, убедившись, что он дышит, что с ним все в порядке, и что успела предотвратить несчастье, ласково вытирала ладонью испарину на его лице и пела колыбельную.
За окном, где-то вдалеке доносились раскаты грома, пасмурное небо то там, то здесь озаряли проблески молнии. Кровь, все еще сочилась из резаного пальца и капли оставались на лице,  рубашке Ермека, на светлом ковре,  но Риза не замечала. Она, закрыв глаза, пела.
В эту минуту душа матери рвала и клокотала, будто просыпающийся вулкан в бездонном чреве океана, сила которого сдвигает тектонические плиты, рушит прибрежные города и сметает все на своем пути. Но этого не увидишь на ее лице, на нем не дрогнул ни один мускул, она продолжала выглядеть хладнокровно-спокойной.
- Зачем? Зачем, мама, - сдавленным, хриплым голосом прошептал Ермек, - я не хочу жить…Я не могу жить…
И зарыдал, его тело билось в судорогах, будто от удара тока, и казалось, что в нем стонет, страдает все – глаза, горло, мозг, сердце, душа. Зира продолжала петь, растягивая низким голосом те нотки, которые задевали струны души, расщепляющие страх и боль, печаль и тревоги.
А Ермек тем временем говорил то медленно, обрывая монолог молчанием на полуслове , то быстро, не останавливаясь, проглатывал слова. Зира убаюкивает его, не переставая гладить волосы сына, снизив слегка голос,  вместо слов напевая успокаивающие мелодии, .
- Ты спросишь, почему я это сделал!?Мама! Я не слабый, я сильный, но… Все летит к чертям собачьим! Вся моя жизнь…Я же ее любил…Мама, я ее так любил, больше, чем тебя, больше, чем себя…
 
Девушка Ермека понравилась Зире с первого взгляда. Насипа была утонченной, изящной и миловидной. Она знала три языка, любила путешествовать, получила два образования, второе - в Европе. Ее целеустремленность, вера в успех и собственные силы вызывали восхищение, казалось, лучше невесты для сына не сыскать. Ермек с детства радовал материнское сердце своими достижениями,  и став самостоятельным человеком, считался вполне успешным предпринимателем процветающего бизнеса.
После помолвки молодых была назначена дата свадьбы. Зира летала как на крыльях, дел у нее было невпроворот. Она тщательно изучала рейтинги агентств по организации креативного торжества, рассылала пригласительные и звонким от возбуждения голосом рассказывала родственникам, какая у нее теперь будет чудесная дочь. Зира советовалась с будущей невесткой, чтобы все было по ее нраву, радовалась, когда Насима примеряла платье в свадебном салоне и предлагала выбрать самое роскошное. Ее невестка - ее дочь должна блистать в этот день…
Но вчера вечером зазвонил звонок – кто-то нажав кнопку, не отпускал, и звон по всей квартире переливался несколько минут, пока обеспокоенная Зира не открыла дверь, за которым тяжёлым кулем упало на нее тело ее явно пьяного сына.
- Ермек, Ермек, что с тобой, - испуганно проговорила Зира, опускаясь под тяжестью молодого тела на пол. - Но ты же никогда не брал в рот спиртное?
Он мычал, чертыхался, потом поднявшись на колени, обхватив волосы руками, завыл, зарычал и затих. Растерянная Зира в недоумении еле оттащила сына в гостиную, подложила под голову маленькую подушку, накрыла его пледом. Немного подумав, она предусмотрительно поставила рядом таз и стакан воды.
Снова одолела тахикардия – сердце стучало копытами десятков скакунов. Она чувствовала, что случилось нечто такое, что изменит их жизнь, и от этой мысли скакуны ее сердца вновь начинали дробить копытами грудь.
Ночью  ей снился сон. Будто Ермека затягивает воронка, а она обхватив его ноги, пытается спасти. Проснувшись от собственного крика, Зира вскочила с постели и ринулась на свет в гостиной. Там дрожал и стонал ее сын. Ермек взглянул в глаза матери, и она увидела в них неизбывную боль и печаль, не удержавшись, кинулась обнимать его, будто волчица, спасающая свое дитя от ружья меткого охотника.
- Мама, прости меня…- усталым, каким-то старческим голосом произнес Ермек, - Но нам надо отменить…свадьбу.
- Отменить!? Свадьбу!? Что случилось, сын, - удивлённо переспросила Зира, - вы поссорились с Насимой?
Ермек вздохнул и сжался в комочек, он выглядел беззащитным, поверженным сильным противником, и оттого, упавшим духом борцом.
- Мама, она улетает в столицу, ей предложили очень перспективную должность…
- О чем ты говоришь!? – Зира закричала, вскочила с места и начала ходить кругами по комнате, - Должность и ты!? Она так быстро сделала свой выбор?
- Да, она сделала свой выбор, - усмехнулся Ермек, и ударив кулаком по полу, простонал, - и явно не в мою пользу…
Зира бросилась к сыну, порывисто обняла его и произнесла:
- Мне надо с ней поговорить! Вот увидишь, все наладится, она одумается! Как можно отказаться от семьи, от будущих детей!? Как можно отказаться от тебя!?
- Мама, не надо, - он с опустошением посмотрел на мать и виновато улыбнулся, - она не вернётся… все кончено!
- Будет день – будет пища, - философски закончила Зира, еще раз обняла сына, и бодро произнесла, - постарайся уснуть…все будет хорошо…
А наутро произошло то, что произошло…Плотину слез не прорвало, изнемогает сердце, просит освобождения от горестных пут, но сильная женщина закупоривает душевный сосуд печатью видимого спокойствия, чтобы выглядеть в глазах сына мужественной и наполнить его силой крепости. Но зря, все напрасно. Теперь она сидела, обняв за голову своего единственного защитника, который сейчас сам нуждался в помощи, зачем-то пела колыбельные и трепетно внимала каждому его слову, как священник, принимающий предсмертную исповедь. Ее сын умирал – морально, эмоционально. Она, сняв его с петли, лишь спасла физическое тело, а душу... Как спасти его душу....
Зира разместила Ермека в клинике своей подруги, о которой гремела слава новомодного центра, где лечат душевные хвори без всяких психотропных средств. Подруга Нагима, слывшая светилом в медицинском сообществе, считала себя второй матерью Ермека. Именно она ратовала за то, чтобы развивать в нем с детства мужские качества и убеждала Зиру, что иначе вырастет он слюнтяем и маминым сынком.  Нагима рьяно снаряжала мальчика в горы с альпинистами, записала его в аэроклуб, где он учился прыгать с парашютом. Во время ремонта квартиры просила строителей привить подростку важные навыки, столь необходимые для мужчины-семьянина. К 16 годам Ермек выглядел крупным парнем, спортивного телосложения, считался успешным,, начитанным, лидером и активистом. Нагиму, у которой не было семьи и детей, он ласково называл «ещеМама» и всегда прислушивался к ее советам. 
Нагима знала, что делать. Она положила Ермека в просторную палату с видом на горы и  была намерена лично контролировать его лечение. Обессиленную горем Зиру она утешила долгой беседой в кабинете и отправила домой на служебном автомобиле.

Зира не могла усидеть на одном месте, с лихорадочным упорством она принялась чистить ковер, паркет от пятен крови, навела порядок в шкафу, комоде. Через несколько часов женщина устало опустилась на софу и уставилась на циферблат часов. Стрелки двигались, а ей казалось, что время остановилось. Вдруг, будто вспомнив о важном деле, она подскочила с места, схватила зонт и сумку, закрыв дверь, выбежала на улицу. Всю дорогу Риза торопила таксиста, он летел метеором по трассе и лишь тогда, когда притормозил  у здания аэропорта, покачал головой в знак неодобрения. Женщина, наскоро расплатившись с водителем, не взяв сдачи, как умалишенная побежала к зданию, будто боялась опоздать на самолёт.
Запыхавшись, женщина замерла как вкопанная в центре аэропорта, изучая расписание на табло. У стойки, где шла регистрация, она увидела изящную фигуру Насимы и нерешительно остановилась. Затем, боясь передумать и не успеть, она громко окликнула по имени несостоявшуюся невестку.
- Насима!
Девушка удивленно обернулась, растерянный взгляд сменился холодным укором, и она неохотно подошла к женщине, бесстрастно посмотрела ей в лицо.
 - Насима, я не пришла тебя уговаривать или переубеждать! Это твой выбор. Я просто хочу знать… Скажи, скажи мне честно, все эти годы ты любила Ермека?
Длинные роскошные волосы окаймляли миловидное лицо Насимы, ее черные большие глаза над слегка вздернутым носиком излучали уверенность. Она молчала, затем слегка кивнув головой, отвела взгляд в сторону. «Как же она похожа на меня», - подумала Зира и вздохнула.
- Я очень хочу, чтобы ты была счастлива, Насима! – тихо проговорила женщина, - Я называла тебя дочерью. И не просто называла. Я считала тебя своей дочерью…Наверное, мне надо ненавидеть тебя. Но Насима, слышишь, я прощаю, прощаю! И желаю никогда не испытать той боли, которую я испытываю сейчас…
Она резко повернулась и побежала, скрывая и заглушая слезы, которые всё таки прорвали плотину ее самообладания и спокойствия. Прошлое вернулось к ней болезненным ударом... Месть судьбы!? Бумеранг!?
Слегка нахмурив брови, Насима рассеяно смотрела вслед матери Ермека, затем медленно пошла к стойке, где заканчивалась регистрация на ее рейс.

Часть вторая

В кафетерии сидели двое. Они молча смотрели в окно, за которым суетливо бежали люди, пытаясь скрыться от проливного дождя. Лужи растекались по асфальту и проезжавшие машины щедрыми брызгами обдавали несчастных прохожих.
- Нагима, - Зира перевела взгляд на подругу и с беспокойством произнесла, - а если вдруг снова повторится это…
От одной мысли Зира вздрогнула всем телом, и зажмурила глаза, пытаясь отогнать горькие воспоминания.
 Помолчав минуту, Нагима встала со своего места, пересела рядом, обняла подругу и уверенно ответила:
 - Не повторится! Да, Ермек перенес серьезный кризис. Он с детства тосковал по отцу, которого не видел и не знал, каким он был. Но внутри ощущал, что он не стал для тебя достойным мужем и как будто хотел доказать себе и тебе, что у него будет все по-другому,. Без боли и разлук..
 - Да, у меня чувство, что этот удар судьбы связан с моим прошлым. Напрасно не послушалась тебя. Надо было рассказать Аскару об Ермеке и дать им возможность встречаться, - Зира достала платок и начала утирать слезы.
 - Не стоит сожалеть о том, что прошло, - задумчиво произнесла Нагима, - но все же стоит вернуться назад, в прошлое, попытаться понять и простить себя, всех, кто сопричастен к твоей боли.
  - Всю жизнь я прожила с укором и осуждением мужа, это и привело к такому событию. Бог сотворил совершенный мир, но мы своими мыслями и поступками нарушаем его хрупкое равновесие.
 Нагима сделала глоток кофе, одобрительно кивнула головой и вздохнула:
 - Человек несовершенен, ему позволительно делать ошибки. Но наши поступки так или иначе влияют на судьбу и жизнь детей
 - Ты думаешь, мне следует найти Аскара!? Но прошло столько лет, у него наверняка, есть семья, дети!
 - Да, он живет с Камшат, у них трое детей. Но это не имеет значения!
 - С Камшат, - вскрикнула Зира, посетители кафе оглянулись на их столик, и женщина тише произнесла, - вот почему он нас не искал!
 Нагима нахмурившись, спокойным тоном возразила:
 - Ты несправедлива к Аскару. Кто сменил фамилию!? Кто уехал жить в Турцию? Тебя не было здесь больше десяти лет… Он искал тебя повсюду, звонил мне, и если бы не моя клятва, данная тебе, я бы рассказала о вас с Ермеком. 
 - Ты права! - глаза Зиры наполнились слезами, -  но где ты его встретила?
- Мы случайно столкнулись в торговом центре, немного поговорили, было заметно, что он хочет спросить про тебя, не решился....
Зира молчала. Потом поеживаясь,  укуталась в палантин.
- Знаешь, Нагима,  что он мне сказал на прощание!?
- Помню,  помню и мне не по себе! Ведь вчера слово в слово повторил все Ермек ...
- Ермек!? Но откуда ему знать? Он сказал...
И они произнесли эти слова вместе как заклинание:
- Жить, чтобы любить…
 
 Аскар и Зира были счастливы. Дипломы в кармане, свадьба прошла весело, гуляли всем аулом, еще приехали однокурсники и друзья. Красивые молодожены строили планы и решили обосноваться в колхозе, чему несказанно радовались престарелые родители Аскара. Сын был единственным, и они души не чаяли в нем, а также в любезной, трудолюбивой невестке.
 Однажды, возле магазина Зиру окликнула молодая беременная женщина. Круглый живот выпирал из-под кофты, и было заметно, что это ее сильно смущает.
 - Меня зовут Камшат, - скороговоркой произнесла она и виновато взглянула в глаза Зиры, - я жду ребенка от Аскара. Родители меня выгоняют из дома, и мне ничего не остаётся, как ... утопиться в реке.
 Молодая женщина заплакала, и, пряча лицо, побежала прочь. Зира осталась стоять на месте. Все обрушилось в одно мгновение: планы, надежды, мечты. Она вернулась домой и бродила как тень по комнате, молча собирая чемодан. В комнату вбежал счастливый Аскар:
 - Зира, у нас теперь есть работа! У тебя и у меня! – но, увидев чемодан и бледную супругу, он остолбенел. – Что это значит?
 - Это значит, что я ухожу, - тихим голосом произнесла жена.
 - Почему? Куда? – Аскар бросился обнимать Зиру, - что произошло?
 - Я встретила Камшат, она мне все рассказала, - слезы застилали глаза Зиры.
 - Камшат!? Но это все случайно, я был нетрезв, я не помню ничего! – мужчина опустился на колени, обхватил ноги своей жены и повторял, - не уходи!
 - Случайно!?- холодным голосом произнесла Зира и отстранилась от Аскара, - Это предательство. По-другому не назовешь! Прощай!
Бледный, растерянный молодой человек поднял жену как пушинку на руки и глухо прошептал: 
 - Подожди! Ответь! Для чего мы живём!? Ты знаешь!? Я знаю…Надо жить, чтобы любить! А Камшат я не люблю! 
 Зира заплакала и вырвалась из объятий мужа.
 - Любить одну, а спать с другой!? Разве это любовь!
Она подняла чемодан, он был лёгким, и направилась к выходу. В гостиной за круглым столиком сидели свекор и свекровь. Они с удивлением охнули и приподнялись с места.
 - Дочка, - свекровь озабоченным голосом произнесла, - что случилось? 
Бледный Аскар стоял у двери, низко опустив голову. Зира снова заплакала и обняла свекровь.
 - Простите меня, я ухожу от Аскара.
 Свекор молчал, лишь строгим взглядом окинул он своего сына. Свекровь пролепетала:
 - Но почему? 
Зира смущенно опустила голову и едва выдавила ответ:
 - У Камшат будет ребенок от Аскара. Негоже, чтобы малыш рос без отца.
Слезы хлынули из глаз, и она горько заплакала. Свекровь заломила руки, причитая, бросилась к порогу дома и легла, закрыв собой дверной проем.
 - Ты останешься в нашем доме, ты нам не просто невестка, ты нам как дочь!
 Зира в онемении замерла на месте. Она знала этот старинный обычай. Табу, грех – перешагивать через старого человека, закрывшего своим телом порог дома. Это равносильно проклятию. Хрупкое сомнение закралось в сердце.  Но перед глазами всплыл образ несчастной, беременной Камшат, и закрыв глаза, невестка бесстрашно перешагнула через свекровь и побежала к проселочной дороге. Позади вскрикнул Аскар, забилась в рыданиях его мать, но молодая женщина бежала, бежала прочь, успокаивая себя, что все сделала правильно.
 …Зира сменила фамилию, взяв за основу имя деда. Через полтора месяца она уехала жить в Турцию, представляя крупное турагентство страны. Здесь она и узнала о беременности. Женщина решила, что о рождении ребенка не узнает ни Аскар, ни его родня. Она вырастит его сама, он будет носить фамилию ее отца. Это будет  ребенок Зиры и больше ничей. 
 Жизнь постепенно налаживалась. Когда Ермеку исполнилось десять лет, они вернулись на родину. Зира к тому времени открыла собственное турагентство, имела все то, что украшает жизнь успешной бизнес-леди – роскошный коттедж, машины, путешествия. Много раз ей предлагали руку и сердце, но она отвечала отказом, связь с женатыми мужчинами отвергала категорически – «не в моих правилах воровать любовь». Только Ермек вызывал в ней смятение, когда пытливым взором и совсем по-взрослому задавал вопросы: кто мой отец? Он жив? Зира поначалу мягко просила не торопить ее с ответом, подрастешь - обязательно расскажу.
 Однажды пристально разглядывая себя в зеркало, Ермек заметил:
 - Мама, я нисколько не похож на тебя! Значит, я папин сын?
Зира опешив, но взяв себя в руки, улыбнулась, затем с умилением ущипнула его за щеку и молча ушла из комнаты.
Когда, Ермеку исполнилось одиннадцать лет, он пришел в кабинет матери, взял ее руку и прошептал, будто открыл тайну, доселе неизвестную ему.
 - Я все понял, мама! Он тебя сильно обидел! Если обидел тебя – значит обидел и меня. Поэтому я никогда не буду задавать тебе вопросы о папе…
 Глаза мамы наполнились слезами, она обняла сына. Ей очень хотелось  в эту минуту сказать Ермеку что-нибудь теплое об его отце, но Зира сдержалась и промолчала.
 Она вычеркнула его из сердца, из жизни. Ей хотелось ещё  стереть из памяти сына любое напоминание об Аскаре. В отместку за боль, за предательство. 
 А теперь, по прошествии десятков лет, когда Насима внесла в их жизнь сумятицу, превратив радужную картину благополучия в сплошную черную полосу, Зира осознала страшную мысль. Насима никогда не любила Ермека, также, как и Зира не любила Аскара. Нелюбовь и ненависть – это не одно и то же, но они как сводные сестры и близки, и далеки друг от друга одновременно. Нелюбовь и ненависть могут наполнить жизнь смыслом, но они не способны наполнить жизнь чудом. 
 
Спустя пять лет…
На скамейке в парке сидела Зира. Она заливалась веселым смехом, глядя на своих любимых внучек – трёхлетних близняшек Алину и Зарину. Они догоняли друг друга,  вовлекая в игру маму и папу, Затем Ермек обнимал и поднимал на руки жену Маржан, и начинал кружить в счастливом танце. Восторженные малыши хлопали в ладоши и кричали «а теперь меня!».
- Здравствуйте! -  услышала Зира голос за спиной, обернулась и увидела Насиму. Она была красива и элегантна, ее глаза изучали теплоту, какую вызывает чувство ностальгии.
- Насима, - удивилась Зира, и распахнула свои объятия. – Как ты? Я рада тебя видеть! Прекрасно выглядишь.
- И Вы в прекрасной форме! – она улыбнулась в ответ, - у меня все хорошо. На следующей неделе уезжаю в Штаты, насовсем…
- Удачи тебе на новом месте, - искренне порадовалась Зира, - Вместе с семьёй?
- Мама и папа ушли год назад, - Насима быстро достала из кармана платок и приложила к глазам, смахнув слезу  – Я теперь одна, у меня никого нет…
Зира обняла ее и прошептала:
- Все будет хорошо, дочка! Счастья и любви тебе!
- Апа, апа, - внучки махали бабушке издалека. И так красиво смотрелась семья на фоне цветущих акаций и буйной, молодой зелени листвы.
Насима пристально глядела на счастливых родителей и детей, перевела взгляд на Зиру и тихо проговорила:
- Благодарю Вас за все! Ермек был прав: надо жить, чтобы любить!
С нежным порывом обняв Зиру, она повернулась и пошла по аллее, медленно и нехотя…
Когда подбежали запыхавшиеся детки, раскрасневшиеся Ермек и Маржан, сын спросил у матери:
- А, кто это был?
Зира улыбнулась Ермеку и ответила:
- Моя старая знакомая…
Тем временем, внучки наперебой кричали:
- Апа, апа, завтра поедем в гости к дедушке?
- Мы соскучились по нему!
Ермек посмотрел на маму и добавил:
- Отец пригласил к себе в гости!
С нежностью в глазах она обняла сына и невестку, затем начала тискать своих чад и с умилением произнесла:
- Конечно, поедем! Обрадуем дедушку!



Иллюстрация из интернета