Байки Селявона-Правдолюба 12

                12



                Очумелая экономика



Набрав из лабаза Селявонского всяческих гостинцев, отправились мы в путь, плотно позавтракав деревенской яичницей с парным молоком да хлебом домашним. Я уже настроился на участие в очередном акте благотворительности, так присущей чудному деду, однако, и в этот раз ошибся, не угадав ход мыслей мудреца-отшельника. Всё складывалось не совсем по тому сценарию, о котором я предполагал.
Поначалу, как я и думал, мы зашли в магазин и одарили продавщицу, то есть, её детву, плодами земледелия и хозяйствования Селявона. Выйдя на улицу, старик пожурил малость двух местных алкашей, правда, прощаясь, дав им на опохмел своей настойки.
С таким светлым душевным настроем и двинулись мы дальше, в другой конец села, где жил местный фермер, по пути здороваясь с детворой и раздавая сладости и конфеты, купленные в магазине.
Добравшись до места, мы, а точнее я, познакомился с сельским бизнесменом, который оказался довольно милым и светлым человеком.
-- Здорово, Селявон! – радостно приветствовал фермер, видимо, питая к старику очень тёплые чувства. – Как жив-здрав?
-- С божьей помощью, Иван Ильич. – Пожимая его крепкую руку, поздоровался старик. – Вот пришёл потрудиться к тебе, да городского неука в помощь приволок. Пусть ума-разума от земли-матушки набирается.
-- Всегда рады таким гостям. – Приветствовал меня фермер. – Повезло тебе, что деда этого встретил… -- а видя в моих глазах немой вопрос, добавил: -- Потом поймёшь!
На сегодня трудовые наши обязанности заключались в извлечении из теплицы зелени в виде петрушки и укропа, да упаковке её в аккуратные коробки. Дело, вроде бы, нехитрое, с которым успешно справлялся и сам фермер со своим дружным семейством.
-- Ох! И славно уродила земля нынче! – воскликнул Селявон. – Добро и в дом буде!
-- И то верно. – Соглашался с ним Иван Ильич. – Только добру откуда браться-то?
-- Как так, откуда? – выразил я своё непонимание. – Хороший урожай – хорошая прибыль. Разве не так?
-- Так-то оно так… -- весело хихикнул Селявон. – Только за травку эту невинную нынче войны идут похуже, чем за блага прочие.
-- Кто ж за укроп и петрушку воевать будет? – не поверил я.
-- Как это – кто? Те, кто на этом зарабатывает. – Сурово отозвался фермер.
-- А заробляют на травке-то этой, как и на другом плоде, все, акромя пахаря-жнеца. – Подхватил нашу беседу Селявон.
-- Как так? – всё ещё не соглашаюсь я. – Кто вырастил, тот и в прибыли должен быть. Это же экономика! Наука!
-- А вот ты меня, паря, послухай, дурня старого… -- засмеялся Селявон. – А там сам решай, что это за наука такая… -- и тут же продолжил, не давая мне опомниться, однако, не отрываясь от дела: -- Мыслишь ты верно, кто плоды вырастил, тот и цену за них просит. Так всегда и велось в миру нашем. Токмо, вона какая незадача. Пока ты за землицей ухаживал да пестовал ту, аки невесту, все силы, время и деньгу скоромную туда вложил. Тем временем купец заморский, деньгу скопивший немалую, ничего не растит, а только мзду в Думу Государеву засылает, чтобы гнали всех торговцев под сени дворцов торговых, где те по копеечке за разрешённый торг платить обязаны. Кивают чинуши – дело доброе, особливо, когда мошна набита, а там гляди чего и казне достанется. Для пущей спорости, слуг фискальных с Опричного Приказу направили, да всё с чаянием о здоровье и достатке народном.
 И вот собрал мужик урожай, слезой да потом политый, повёз во дворец тот, где торжище. Там его басурмане лихие и встретили – гони деньгу, мол, за въезд! Мужик со страху да по простоте душевной тянет грош, в заначку припрятанный, да идёт в ряд торговый. А то – лишь только начало мытарств да горюшка крестьянского! Оплатил за место, оброк, само собой, уделил по совести, кому из опричников на лапу сунул – не без этого. Глядь, а народ-то куплять не хочет плоды его! Стоят заморские яства, хотьмо и хуже да горше, зато ценою меньше во много крат. Да витрины-то ненашенские красой пышут, аки ель на Рождество. Народ-то, как сороки дурные, на ту мишуру и слетается.
Мужик стоит-глядит, в толк взять не могёт – как заморские кушанья, за тридевять земель привезённые, но дешевле местного товару?
Такие вот фокусы твоя экономика вытворять могёт! Косит, как чума, крестьянские подворья да хозяйства. А мужику куды деваться? С земли-то, к которой корнем прирос! Вот и смекай сам, что за чудо – наука твоя Очумелая Экономика.
Старик смолк, а дельнейший труд прошёл в молчаливом раздумии всех собравшихся. На прощание, не взяв с фермера ни копейки, да ещё пожурив того за гостинец, который не принял, Селявон благословил всё семейство тружеников добрым словом да повернул к дому.
-- Вона оно как! – весело говорил он дорогой, упреждая мои возможные вопросы. – И человеку подсобили, и тебе знаний добавили. Помогая людям, себе помогаешь стократно!