Глава5. Рассказ незнакомца

Тут незнакомец хрипловато откашлялся, и обратился к Коту:
- Прошу меня извинить, что вмешиваюсь в ваш разговор. Но я тоже хочу рассказать свой случай. Это произошло в позапрошлом году. Решили мы с зятем сходить в лес, опята пошли. Он человек смирный, не любит скандалов. Со всем соглашается, что не попросишь. Но здоров, как бык. Одни ладони чего стоят. Не обхватишь. В мор флоте служил. Ну во общем он согласился. А во всем виновата моя жена, Екатерина Сергеевна. Сколько раз меня просила, чтобы я сходил за грибами.
«Все, - говорила она. - Даже наш сосед, инвалид второй группы, и тот притащил целый рюкзак опят».
- Ей было глубоко наплевать, что это не моя стихия. В лес я не хаживал и грибов никогда не собирал. А потому, могу легко заблудиться. Я и видел-то их на картинках или в жаренном виде.  Хороший гриб от поганки не отличу. Но как моей суженной это объяснить? Баба есть баба. Кто их придумал, потом горько пожалел.
«Езжай, - говорила она, - Докажи, что ты настоящий мужчина, а не шут гороховый».
- Нет, женщина она не злая, но с характером. Взгляд добрый и хозяйка хорошая. Правда в последнее время располнела. Даже второй подбородок появился. Мучное любит. Сама печет. И торт приготовит всем на зависть и пирожки, что пальчики оближешь, но упрямая, с места не столкнешь. Делать нечего, потопали с зятем на вокзал. Сели в электричку, доехали до какой-то станции, и направились куда глаза глядят. Было у нас по рюкзаку, да по сумке. Прошли какое-то поле, километра три. У самого леса остановились. В какую сторону идти, подсказать некому. Решили не сходить с тропы, а там, куда кривая выведет. Земля уже подмерзла. Как-никак, середина октября. Двинули напрямик. Вошли в самую чащу. Грибами и не пахло. Сколько не усердствовали, ни фига не нашли. Надоело нам такое занятие, плюнули на все на свете, и подались назад. Как говорится, в гостях хорошо, а дома лучше. А в какую сторону? Зять мой не знал, а я и понятия не имел. Во общем поняли, что заблудились. Стали кричать, звать на помощь, никто не откликнулся. Долго шли, наконец отыскали какую-то стежку, еле разглядели, уж так заросла травой, просто жуть. Авось, куда-нибудь, да выведет, решили мы. И пошли по ней. Что говорить, но тут уж не до хорошего, грибов не набрали, так хоть живыми вернуться бы. Вдруг, где-то вдали, послышался паровозный гудок. Раздумывать было некогда. Ноги в руки и айда. К какой-нибудь станции да придем, а там разберемся что к чему. С большим трудом выбрались мы из тех трущоб к какому-то обрыву, по верх него ходили поезда да электрички. Вдруг, откуда не возьмись, на железнодорожные пути выходит сохатый. Грудь колесом, я уж не говорю про рога, увидишь без чувств с катушек слетишь. Ну здоров, - слов нету. Идет себе по шпалам даже не оглянется. Тут, неожиданно, из-за поворота, на всей скорости, вылетает электричка, и со всего размаха бьет ему прямо в бок. Тот кубарем летит в обрыв и бездыханной тушей падает неподалеку от нас. Мы с зятем минут двадцать стояли над ним, все думали, что делать. И пришли к единому мнению, что никуда заявлять не будем. Хлопот не оберешься. По судам затаскают пока разберутся, столько нервов потреплют, мало не покажется. И оставлять столько мяса на растерзание собакам да крысам, тоже грех большой. Отсюда вывод: возьмем сколько сможем унести. Достали ножи, и работа закипела. Килограммов девяносто настругали лосятины. Еле подняли. Потом пошли по какой-то тропинке вдоль обрыва. Минут через десять, увидели поле. По проселочной дороге, ехал какой-то мужичок на телеге. Стали ему кричать. Остановился. Повернул свой обоз и подъехал к нам. «Вы что заблудились что ли»? – ехидно усмехнувшись спросил он:
«Да, - ответили мы».
- Попросили за ради Христа, подбросить до станции. Сил больше не было идти. Предложили деньги: - мол, сколько надо столько и заплатим, не обидим. Тот согласился. На вид ему было лет семьдесят, но силенку имел. В дороге, так, между делом, поинтересовался кто мы такие и откуда. Правду скрывать не стали, уж больно он пришелся нам по душе. Все, как на духу выложили. С начала до конца. Как за грибами поехали, да вместо опят лосятины добыли. Рассказали где та, туша сохатого лежит. Килограммов пятьсот не меньше. Во общем довез нас до станции, денег не взял. Развернул лошадь и погнал по-своему, только пыль заклубилась из-под колес. Часа через четыре, пока мы ждали электричку, вернулся и протянул нам две бутылки самогона, шмоток сала и десяток яичек. Рассказал, что четверо его сыновей и зять, уже ту тушу нашли и разделали. Шкуру, от греха подальше, оставили там, только ветками забросали, чтобы на глаза никому не попалась. А мясо, до последнего кусочка, привезли.
«Вот будет сегодня праздник. Нам этого зверя на всю зиму хватит. Моя бабка, велела вас найти и отблагодарить по-христиански».
- Так сказал он и уехал. Посмотрели на часы до прибытия электрички время еще было, чтобы выпить и закусить. Тут и грибники подходить стали. У каждого по полной кошелке опят, да по рюкзаку. Любо-дорого посмотреть. Ну ничего и у нас не хуже. А кому больше повезло нам или им, тут надо еще подумать. В вагоне сидели смирно, ни с кем не общались. Хотя, так хотелось поделиться удачей своей с кем-нибудь. Так и распирало. Но как пословица гласит, где знают двое - знает и свинья. Мой зять не в счет. Молчун редкий. Когда доехали до родного вокзала, было уже совсем темно. Поймали такси. Ноги гудели, плечи ломило, руки отваливались. Домой заявились в одиннадцатом часу. Скинули с себя рюкзаки, сумки. На вешалку повесили плащи и прошли в зал. Там горел свет, жена с дочерью смотрели телевизор. Люська готовилась уже ко сну, расчесывая волнистые каштановые густые волосы. Любит краситься, хлебом не корми. Моя супруга делала маникюр. Увидев нас, тут же вскочили со своих мест и первым вопрос был таким:
«Где вы шатались? Мы уже хотели в милицию звонить. И где грибы? Хоть сколько-нибудь набрали»?
«А как же. - гордо произнес я, продолжая вместе с зятем продвигаться по залу вдоль стены к кухне. - Там, в прихожей оставили, можете посмотреть».
- Те молча направились туда. Через несколько секунд послышался испуганный голос моей жены: «Что это? Или убили кого»?
- Ох, и смеху же было. Но не стали долго испытывать их терпенье, рассказали все по порядку. И все же, не смотря на все трудности, какие нас подстерегают за каждым углом, жить в России хорошо. Здесь столько прекрасных людей, что всегда готовы прийти на помощь. Я изъездил почти весь Советский союз, во многих местах успел побывать в командировках. Много чего повидал. Был в Казахстане. Там тоже люди живут. Сказать по правде, русских недолюбливают. До смешного доходило. Среди казахов есть такие субъекты, что ждут не дождутся, когда придут китайцы и освободят их от теперешнего режима. Ну никак не хотят понять эти олухи, что если вдруг что серьезное, не дай Бог конечно, то они, как раб сила никому не будут нужны. Там своего народа хватает, девать некуда. А вот, территория, - лакомый кусочек для любого агрессора. Приходилось побывать и в Прибалтике. Там, нашего брата, ненавидят по страшной силе. А за что? За какие прегрешения? За то, что правители наши чудят, а расплачиваемся-то мы! Разве не так? С хохлами дело обстоит не лучше, то есть с украинцами. Это такие лодыри и хамы, пробы ставить негде. Как в народе говорят: палец в рот не клади – не то что по локоть – по плечо деснами отжуют. В первый раз с ними встретился на Кубани. Хлеб убирали. Урожай был богатый, рук не хватало. Нас было пять человек, я имею ввиду русских. Их тоже, как не странно, пятеро. Работали в разных бригадах комбайнерами. Каждый день у нас с ними происходили какие-нибудь конфликты. Но до драки, слава Богу, дело не доходило. На счет этого, там строго. Враз рассчитают и отправят домой, с нехорошей характеристикой. А заработать-то надо, пока страда идет. Вот и терпели всяческие унижения со стороны нашего братского народа. Драки старались любым способом избежать. Тут совершенно случайно подвернулась халтура. Не буду говорить какая, но расценки были хорошие. Хохлы отказались. Мы согласились. Тяжело приходилось. Возвращались в общагу, куда нас расселил председатель, в час, а то и пол второго ночи. Пол месяца вкалывали до посинения. А когда пришли наряды на подпись к председателю, он за голову схватился:
«Ребята! - кричал он. - Я не могу, да и не имею права вам столько заплатить, с меня же шкуру снимут. Это же больше тысячи рублей, каждому, за месяц выходит. Не одна бухгалтерия не пропустит такие наряды. Никто и никогда здесь таких денег еще не получал. Давайте договоримся по-хорошему. Эту халтуру я вам разделю на два текущих месяца. Я так уже делал».
Председатель мужиком был неплохим. Хоть и ростом невелик, но работал лихо. Никого на бабки не обижал. Но и лодырей не жаловал. Мы сказали ему так.
«Через неделю уезжать решили. Всю работу свою сделали. Председатель плати»!
Он поскреб затылок, глубоко вздохнул и говорит: «Есть еще один вариант. Эту халтуру перепишу на украинцев. У них заработок не большой и наряды пройдут. А когда получат расчет, ваши деньги вам же и вернут. Ну дадите им по червонцу. Вам будет хорошо и им не плохо. Такое здесь и раньше бывало. И никогда, никто никого не обманул».
Мы пришли к хохлам, поделились такой идеей. Они согласились. По этому поводу кто-то из наших достал хорошего вина, сами выпили и украинцев угостили. Только когда они получили наши деньги, скрылись в неизвестном направлении. Как же нам было обидно. Узнав, как нас обманули хохлы, председатель рвал и метал. Ну не заявлять же в милицию. Начнут разбираться и чем это все закончится только Богу ведомо. Так что мы остались с носом. Хамы они конечно редкие. И главное, хотя бы один из них, сказал, что это бесчестно, бесчеловечно так поступать. Нет, ни один гад, даже не подумал об этом. Но мы тоже хороши, должны были знать с кем имеем дело.
- Хм. - усмехнулся Василий. - Как же можно предвидеть такое? Это надо было прожить с этими негодяями вместе, несколько месяцев, а то и лет.
- Да не в этом дело, мы где-то в глубине души предчувствовали, что они сыграют с нами какую-нибудь нехорошую шутку. Когда только с ними познакомились, естественно, выпили литра по полтора на брата хорошего кубанского вина. Чистый виноград. Захмелели. Разговорились. Сначала ничего плохого не предвещало. Была нормальная дружеская беседа. О том, о сем. Кто где работает, какой заработок имеет и прочее. А потом, хохлы, как с цепи сорвались. Стали Россию и всех русских, обвинять Бог знает в чем. Якобы, мы их народ в тридцатые годы голодом морили. Это ж с какого надо быть похмелья, чтобы до такого додуматься? Конечно, много тогда на Украине умерло людей. Это горе великое, когда особенно умирают дети. Но при чем же здесь Россия? Мы пытались объяснить, что сидели в правительстве представители разных социалистических республик, в том числе, не мало было выходцев с Украины. И всем этим заправлял товарищ Сталин, кстати грузин. И то, что на Украине голодали, никто из простых смертных, не знал. Когда во Вьетнаме была война, проводили собрания в заводах. Чтобы помочь вьетнамскому народу. Все, сдавали деньги, кто по рублю, а кто и больше. Если бы ваш земляк, Никита Сергеевич Хрущев, объявил бы на всю страну, что на Украине голод, умирают дети. Не только русский, но и каждый туркмен, азербайджанец и так далее, отдал бы последнюю лепешку. Так же, и в Поволжье, голод был. И не надо обвинять русский народ в том, в чем он абсолютно не виновен. Но что характерно, они почему-то молчат, сколько миллионов людей на Украине уничтожили бандеровцы. Детей не щадили, стариков, женщин. Загоняли в сараи и заживо сжигали. Как только мы им это высказали, сразу затихли. В тот день больше базара не было. Прошла неделя и мы снова решили малость расслабиться. Опять пригласили их к себе на мировую. Выпили. Закусили. Вроде все бы прошло гладко, в дружеской атмосфере, но опять вернулись к старой теме. Во всех смертных грехах обвиняли только Россию и никого больше. И дошло до того, что мы с вами, вроде, как оккупанты. Я был на столько возмущен, что даже протрезвел. А как же, говорю, мы-то жили? В деревнях, работали за трудодни. Непосильные налоги платили. Имеешь корову, сдай столько-то молока масла и прочее. И попробуй уклонись! Под суд пойдешь, как враг народа. А в феврале и в марте шел отел. Чем-телят-то кормить? Вот и приходилось, на последние слезовые копейки, покупать молочные продукты и сдавать государству, вроде, как свое. Даже с того, кто имел свинью, не только мясо, но и шкуру требовали. Крестьяне сами в своих садах яблони вырубали, чтобы не везти в город такой оброк, потому что не на чем было, да и не каждый год яблони урожай дают. Как-то дядя моей мамы, зарезал телку. Мясо продал на базаре. Не в целях обогащения, а, чтобы корм купить скоту. Хозяйство у него было не малое… И овцы, и куры, и гуси, и поросенок. Вечером приехал за ним воронок и увезли бедолагу. За то, что якобы, спекулянт и даже враг народа. Больше его никто не видел. Дом и хозяйство конфисковали. Все семейство пустили по миру. Обидно. И жена, и дети его подались в город и ни слуху, ни духу. Где они теперь? Живы или нет? Никто не ведает. Моя матушка шестерых детей — братьев моих, похоронила, до полутора годика никто не доживал. Умирали от воспаления легких. Зимой такой был холод в избе, вода в ведре замерзала. Печь топить нечем было. Дрова на вес золота. Лес стоял не далеко от деревни метрах в двести. А поди, сруби дерево, хоть какое?! Сразу тюрьма, разбираться не будут. Как я выжил, только Богу одному известно. Да что там дерево! За хлебный колосок сажали. Услыхав, как нам жилось худо, хохлы повеселели, даже песню запели «запрягайте, хлопцы, коний».  И, когда перестали петь, я спросил их: Кто же на самом деле был оккупантом, вы или мы? Нам-то, кого проклинать? Сразу замолчали гады. И так, каждый раз, как только выпивали, обязательно затрагивали ту тему о голоде на Украине, о репрессиях и прочее. И опять приходилось объяснять этим идиотам, что Россия ни причем.  Одно слово — хамы. Однажды я сказал им: «Вспомните, когда генеральным секретарем стал ваш земляк. Бутуз, с прической, как салага из Морфлота, с тапочкой в руке, что пугал Европу, обещая показать Куськину мать. Правда не знаю, видел ли он ее сам, Никита Сергеевич Хрущев. Не известно по какой причине, отдал вам наш Крым. А на каком основании? И не одна зараза не сказала ему, что так делать нельзя. Это ведь, принадлежит России. Сколько там русских костей покоится! Так нет, схапали и спасибо не сказали. И, не вы, а мы оказались оккупантами. Это хамство. Историю я знаю в пределах школьной программы, и читал, что Россия отвоевала эту территорию у турок. То есть никаким боком вы к нему не относитесь. Это вам не принадлежит, хамы! Если бы мы были оккупантами, хрен бы мы вам его отдали. Тут они сразу обо всем на свете забыли и то, что нас называли Бог, знает кем. Заулыбались ехидными улыбками во все свои наглые хари.
«А что собственно произошло? Ваше, наше! Мы же, в одой стране живем. В советском союзе. Будьте попроще». 
Поняли мы тогда, какие это гады. И деньги уплыли, кровно заработанные, и пожаловаться некому. Не бежать же за ними во Львов. Да пропади они пропадом. Гниды. Это им когда-нибудь отрыгнется. Ни на этом свете, так на том. Но больше такого со мной не повториться. Два раза в один и тот же капкан не попадаю. Дружбы с хохлами вредно водить. Ох, братцы, как же было обидно. Ведь знали, знали же, из какого теста они сделаны, и все-таки клюнули, как рыбаки говорят: «с пол воды на жеванное дерьмо».