Пора, брат, пора

(Реалии докомпьютерных времён)

Мы вольные птицы; пора, брат, пора!
А. С. Пушкин
«Узник»

Длинный рабочий день медленно полз к завершению, обещая наступление неминуемого конца и долгожданного отдыха.

Все дела в кабинете № 7 давно были переделаны ещё утром и днём, и ничего нового сегодня уже не предвиделось.

Да и что может предвидеться в ленивой и неторопливой атмосфере исторического музея к вечеру? Особенно, если речь идёт о вечере июньском, когда после жаркого дня, проведённого в толстых кирпичных стенах, так хочется выйти наконец на улицу, на свежий воздух и отправиться для начала домой. А потом, например, на море, на притихший после летней жары вечерний пляж.  Воспоминание о «третьей смене» на пляже приятно греет душу, которая ждёт и прохлады остывающего песка на стопах, и тёплой неподвижной воды, и оранжевого шара солнца, медленно сползающего в затихшую сиреневую даль горизонта, и отрешения от всех забот. Словом, перспективы впереди самые радужные. Осталось скоротать какой-то час на работе.

У младшей научной сотрудницы Наташи сегодня день был очень насыщенным. Сначала она провела две часовые экскурсии. Одну обзорную – с туристами – по всем четырём этажам огромного музея, другую в легендарном пятом зале – со школьниками. Пятый зал хорош тем, что изобилует наглядными материалами – гигантским мозаичным панно на всю стену, диорамой со множеством человеческих фигурок, макетами старинных зданий,  большими картинами и скульптурами. Здесь мало теории, много экспонатов, а в основном лишённый мудрствований рассказ содержит сплошной экшен. Посетители вместе с научными сотрудниками  любят и жалуют насыщенный «событиями» и старинными предметами пятый зал.

Группу туристов в пятнадцать человек исторический период давно прошедшего века не очень интересовал, и было видно, что им в самом начале светлого июньского дня поскорее хочется вырваться из серьёзной атмосферы, оказаться на свободе и предаться какому-нибудь увлекательному и беззаботному релаксу, например, для начала отправиться по магазинам и заняться шопингом. А потом отправиться на то же море купаться и загорать, ибо погода располагает именно к такому замечательному времяпрепровождению.

Приведённые на экскурсию в конце учебного года десятиклассники в количестве двадцати человек притихли и под строгим взглядом классного руководителя очень неплохо перенесли рассказ об исторических событиях давно минувших дней. В их глазах светилась одна мысль – «Ура! У нас каникулы!»

Когда измученные официозом дети ушли, Наташа немедленно, как того требовала обстановка, отправилась играть массовку на открытии художественной выставки в четвёртом зале, где должны были присутствовать все сотрудники. Отвечала за мероприятие Инесса, сидевшая в кабинете рядом с Наташей, за соседним столом. Она после всех почти трёхнедельных мытарств по организации и открытию выдохнула и, счастливая, довольная и воодушевлённая, уже ушла домой с пышным букетом душистых летних цветов в руках.

И только Наташа собралась выбраться перекусить в ближайшее кафе, как дверь кабинета приоткрылась, а в проёме появился человек с личным вопросом. Забыв о кофе, Наташа принялась водить его по всем залам, выискивая информацию и знакомя с историей, широко захлестнувшей своими крыльями дедушку визитёра. Это было равносильно ещё одной экскурсии, затянувшейся почти на два часа.

Сейчас, выслушав все слова благодарности, Наташа сидит в своём кабинете вместе с начальницей Кларой Юрьевной. Клара Юрьевна тоже утомлена, ведь, помимо всех обычных забот, помимо встречи гостей, прибывших на открытие выставки, фуршета и разнообразных бесед, сегодня она уже утром съездила на выездную автобусную экскурсию километров за двадцать от города. По возвращении она тоже «открывала» выставку. Понимая усталость Инессы, Клара Юрьевна уже отпустила бедняжку.

Сегодня делать им больше нечего. Конечно, Наташе как молодой сотруднице можно было бы заняться изучением ещё не освоенной экспозиции десятого зала на третьем этаже, даже хотя бы в форме перелистывания экскурсионных планов и толстых книг на разных языках, чем она занимается в течение последнего месяца. Но до сдачи экзамена специальной комиссии ещё много времени. И никто не требует гнать коней.

Сейчас можно было бы попить кофе здесь же в кабинете и поболтать. Но сил на это сегодня уже нет. Всё обсуждено и переговорено. К тому же какой смысл пить кофе, если скоро они будут ужинать дома? До закрытия музея остаётся какой-то час. То есть новых посетителей уже не предвидится, их просто не пустят. А старые потихоньку рассосутся и покинут монументальные стены. В течение часа дежурный сотрудник будет ходить по всем залам, проверять обстановку, беседовать с бабушками-смотрительницами и опечатывать двери залов.

Наведя порядок на рабочем столе, в какой-то момент Клара Юрьевна решительно говорит:

– Ну, на сегодня хватит. Что здесь сидеть? Пойдём домой! Есть дежурный. Пусть он и сидит. Групп и посетителей больше не будет. И делать тут больше нечего. Собирайся! Пойдём отсюда! Сколько можно?

Она права. За час до закрытия сотрудники разных отделов музея, как правило, потихоньку расходятся по домам, оставляя в кабинетах для приличия хотя бы одного человека. Но сегодня в летнюю жару и духоту терпение Клары Юрьевны, обычно последней покидающей вверенный ей ответственный пост, иссякает.

Наташа с радостью в душе послушно убирает в ящики стола ручку, рабочий блокнот и папку с материалами экспозиции десятого зала. Сейчас она могла бы от нечего делать и поштудировать всё. Но настрой у неё уже не тот. Потом она берётся за сумку и встаёт со своего места.

Клара Юрьевна уже ждёт её у двери.

Они покидают свой кабинет, и Клара Юрьевна закрывает массивные толстые двери с медными тяжёлыми с вычурными круглыми ручками-штурвалами, вставляет в замок большой ключ, который потом повесит на гвоздик в специальном стеклянном шкафчике в комнатке вахтёра у самого входа в музей. В то время, пока она производит нехитрую манипуляцию по поворачиванию ключа в замке, открывается дверь соседнего кабинета. В неосвещённом полутёмном коридоре появляется директор музея Лев Ильич с таким же большим ключом от своего кабинета в руках.

Все видят друг друга, чувствуют неловкость и на долю секунды замирают. Застигнутые подчинённые – потому что сбегают с работы прямо на глазах у начальства. Пойманное за неблаговидным занятием начальство – по той же самой причине – потому что сбегает с работы на глазах у подчинённых.

К тому же все понимают бесполезность и абсурдность тупого отсиживания в толстых эпохальных величественных стенах. А негласные правила последовательно и исправно в музее соблюдаются. Это не мешает рабочему процессу. Музей функционирует, сотрудники добросовестно делают своё дело. Но не в пять часов вечера – в известное всем время, когда культурно-исторический объект закрыт для редких и нелюбопытных посетителей.

– Пойдёмте домой! – быстро находится и демократично говорит директор музея. – Ужасно длинный и тяжёлый день! Я так устал, проголодался, и вы, наверное, тоже!

Он нарочито закатывает глаза, изображая на лице предельное утомление, улыбается, показательно поглаживает себя по выпирающему из-под пиджака животу и в целом напоминает сбегающего с последнего урока десятиклассника.

Процессия слаженно и дружно идёт по вестибюлю к входной двери. Стук Наташиных тонких каблуков по гранитным плитам пола гулко и торжественно звучит в уверенно покидаемых коллективом пустых коридорах. Вторит ему тихое шарканье ботинок Льва Ильича. У музейного киоска они встречают улыбающегося дежурного, спустившегося с верхнего этажа по красной ковровой дорожке парадной музейной лестницы. Тот быстрой походкой направляется в первый зал осмотреть стенды и экспонаты, получить отчёт поджидающей его у дверей смотрительницы и опечатать двери. Под мышкой у него – толстый гроссбух – журнал, в который он записывает время всех совершаемых действий, а заодно собирает подписи смотрительниц. Дежурный ходит из зала в зал – с первого до последнего этажа.

Раздаётся свистяще-лязгающий звук подъехавшего старинного лифта, его дверцы со стеклянными окошками открываются, свободолюбиво распахивается кованая, выкрашенная чёрной краской, железная дверь, и из недр вываливает пара сотрудниц отдела, находящегося на третьем этаже.

Лев Ильич как единственный мужчина в образовавшейся группе галантно открывает и придерживает тяжёлую входную дверь, пропуская дам вперёд.

Все мило раскланиваются, желают друг другу приятного вечера и расходятся по домам.

«Комментарии к частным беседам». – Рига, 2022.