Песня

      Проснулись не по будильнику, позавтракали, посмотрели в окно, нет – сначала посмотрели, как завтракать, и поехали на залив. Раньше трёхэтажные гостиницы здесь были забиты немцами, финнами, в честь которых залив и назван, на спортивных площадках всегда очередь. Приятный, думали, что для всех, баланс природы и отдыха поправлял нам здоровье и бюджет городу. Сейчас их место заняли коттеджи с высоченными заборами, куда вертолёты прилетают. И мы приезжаем, но нечасто, и не к ним. Мы – другие, что для нас важно – мы не хотим за забор.      
    Сегодня прохладно, даже по питерским меркам. «С погодой не повезло» – неподходящее замечание, когда солнечных дней в году едва набирается на пару месяцев. На берегу сосны жмутся к дюнам в тщетной попытке удержаться корнями за песок. Удаётся это немногим, их защищают заботливо уложенные, где-то с нашей помощью, небольшие валуны. Море не тропится в наступление. Каждому своё время. Ветер качает верхушки деревьев, пряча и открывая солнце, оно подмигивает, как заждавшаяся девица из окошка, прошедшая пик своей молодости, осень ведь: «Гимнастика – ваша защита, при сидячем образе жизни спорт необходим». Раз–два, раз–два, раз– «Привет!» – оторвала от него знакомая пара, и, если честно, то без сожаления, пошли мы в ресторанчик вспомнить удовольствие от тёплого моря, с которого недавно прилетели. «Девица», можно бы написать без кавычек, потому что Солнце на арабском женского рода, обиделась и занавесила окно тучей, сдержать ей себя не удалось, потекли слёзы. 
   Добежать не успели, промокли. «Это к сухому вину», – успокаивает Ира.
   Зал набит, звучит безразличная ко всем музыка, в воздухе плавает, как дохлая рыба кверху брюхом, ругань насчёт погоды, будто по воскресеньям в Питере не может быть дождя. Наконец освободилось место, с него видно, что под навесом грустит одинокий бочонок из-под пива – укор ушедшему лету. Мы с Ирой на него смотрим и улыбаемся. «Что интересного?» – «Не в бочонке». Она продолжает.
    Не в бочонке, а в бочке, и не в одной, а в очереди, жалко, что короткой, разумеется, не в них самих, а в содержимом. Ждали они под зелёными деревьями на берегу другого моря, пока немногочисленные работники закончат своё дело – приготовят их к заполнению вином Шато-Бель-Эвек. Его расхваливали, и мы сидели с бокалами этого вина, в этом самом шато – поместье, если по-русски, на французском берегу у Пьера Ришара. Есть у него и такая работа, тоже для души. Бокал со своим вином, наверное, помогает придержать мгновение и продлить удовольствие насыщенной жизни. Когда сюда приедет, с ним можно будет выпить. А пока «остро пахнет море, на блюде устрицы», не зря, наверное, на стене ресторана нарисован силуэт женщины в стиле Модильяни. Где-то в этом районе сидел он с Ахматовой. Почти также и мы сидим… почему именно «почти»? Они были вместе недолго, как дальше сложилось, знаете, вернее – не сложилось, а у нас скоро юбилей. «Почему не во льду?» – в шутку спросил тогда Борис у бармена, продолжая строку её стихотворения. Тот про Ахматову не слышал, поэтому обиделся: «Они после аффинажа».
– Пояснить, что это такое? – Иру смутило недоумение приятеля.
– Бес меня попутал, в смысле, дождь, – он хлопает себя по лбу и торопится к стойке.
   Потоптался нетерпеливо у администратора, оттуда в коридорчик, где туалет, и надолго пропал. Возвращается бегом... понятно, если бы бежал туда, а вот обратно.
– Спешу предупредить, что это для вас, еле нашли, – и тут же зазвучала мелодия, знакомая с детства, – «Only you».
    Не каждому, повзрослев, удаётся её спеть, и у приятеля гордость, будто за себя:
– В следующем году ваш юбилей и – «Только ты».
    Первые же такты музыки опустили дохлую рыбу на дно вместе с никчемными разговорами. Каждый стал смотреть на того, с кем пришёл – «Only you»?..
     А «Только ты» обняла меня, и… что такое счастье? Это не что, это – кто, и кажется – с одной стороны оно совсем недавно, а с другой – так было всегда, потому что иначе и быть не могло.

     Из романа "Признание в любви", издательство Эксмо, 2024г.
На оборотной стороне обложки напечатаны отзывы.
   «Спасибо автору за книгу. И его Ирине… Им обоим… Книга потрясающая. Это история во всех смыслах». М. Джалая, литературный редактор.
   «Очень-очень личный эмоциональный роман, своеобразный неувядаемый венок памяти любимой». Т. Алферова, российская писательница
   «Как исследователь, перечитавший не одну сотню мемуаров, могу сказать, что по таким книгам наши потомки будут изучать историю эпохи». Э. Барякина, российская писательница
   «Такие истории не нуждаются в восхваляющем комментарии, ведь о них сложно сказать что-то более точное, чем простое „Жизнь“ с большой буквы». Редакция «Эксмо».