Балет и прочее...

                А. Староторжский

                Балет и прочее...

Я не люблю балет…Бессмысленное, грубое искусство…Правда есть два балетных артиста, которые восхищают меня…Но имен я не назову, а то меня запишут, куда – нибудь, куда мне совсем не хочется…
Я и оперу искусством не считаю…Оперы просто нет…Слушать оперную музыку можно… Иногда она прекрасна, восхитительна…Но посмотрите, что происходит на сцене! Сценическая часть ужасает своей беспомощностью, бестолковостью. Но! Оперные артисты вовсе не бездарны! Просто от них требуются такие таланты, которыми человек обладать не может! Хорошо петь и при этом хорошо играть – невозможно! Это умел один Шаляпин. Все, кто видел его в роли Бориса Годунова, выходили из зала потрясенные…Может быть то, что я написал, очень спорно…Но меня это не пугает…
Я включил компьютер. Посмотрел главные сообщения…Тягостно все…Очень…Поехал дальше…Наткнулся на рекламу своей книжки… Рядом другая…Имя знаменитое… Смотрю дальше…               Появилась «Летучая мышь» в исполнении известного европейского театра…Смотрел несколько минут…Ничего нового…Что делают персонажи- понять нельзя… Таскают друг – друга за ноги, по полу...Дерутся…Ездят верхом мужчины на женщинах…Целоваться забывают…Да это как - то и не вписывается в этот маразм…Ухожу…
В Московскую оперетту я попал в 1974 году…Мой консерваторский Учитель, знаменитый хоровой дирижер, позвонил главному режиссеру, с которым дружил, и меня взяли на освободившуюся должность хормейстера…Спектакли в театре были довольно хорошие, и публика ревела от восторга… Мне в театре нравилось. Я репетировал с хором мюзикл Колкера, пил кофе, коньяк, острил… И совершенно не понимал отношений в труппе. А они были очень напряженные. Я благодушно бродил в центре военных действий, и до меня не доходило, что происходит вокруг. Например, такая сцена: главреж остановил молодого, уже знаменитого артиста, положил ему руки на плечи, и глядя ему в глаза, снизу- вверх, сказал: « А тебя я не выпущу в Венгрию еще пять лет!» Артист промолчал. Я, очень удивленный, пошел в буфет. Оттуда доносился смех. И я сразу забыл то, что видел…
Другая сцена. Я сижу в зрительном зале. По сцене бегают артисты. Идет репетиция. В метре от меня главреж схватил молодую красивую артистку за пышные бедра, крепко сжал их, и  сказал,   как –то хищно:  « Мы тебя переведем в хор!».  Артистка, не дрогнув, спокойно ответила: «Переводите!». Она знала, что главный шутит. Если бы он это сделал на самом деле, артистка могла покончить с собой.             Ее – в хор! Для известной красавицы – солистки, это позорище! Ужас! Небо, море, солнце, театр! Прощайте!... Я, пораженный, не знал, что и думать! На моих глазах убивали человека! Такие мысли мелькнули у меня в голове! Наивный! Никуда ее не перевели! В следующем спектакле дали одну из главных ролей! Как это все понять?!
…В театре у меня сложилась репутация очень остроумного человека. Почему - не знаю. Может быть артисты боялись лишнее слово сказать. (Не дай Бог, задену кого – то!). А я не боялся. Говорил, что хотел. Меня слушали и удивлялись, что я разбрасываюсь совсем не безобидными остротами, направо и налево. Они не понимали, что я просто очень молодой человек. Выпускник Московской консерватории. Мечтающий о совсем другой работе. Смотрящий на все свысока. Я ждал, когда мой Учитель заберет меня к себе. И все.  Мне была безразлична жизнь этого театра. А артистам – не безразлична. Они отдали за эту сцену всю свою жизнь. До донышка! Они мучительно боролись за свою карьеру, и страдали, сталкиваясь с трудностями, которые преодолеть было невозможно.  А я мог уйти на волю в любой момент. И думал об этом с удовольствием.
…Я уже плохо помню, что происходило в театре, но один эпизод меня поразил. И забыть его я не могу. Идет вечерний спектакль.  Сижу я в директорской ложе, жду выхода хора, - такова моя обязанность. Контроль. А на сцене артист Фима, играющий роль портного, чинит фрак другому персонажу, тенору, который, по пьесе, должен выйти к гостям и спеть им что –то…Фима – портной, почти починил фрак тенора и тот жалуется (по пьесе!) что голос его стал звучать хуже…И вдруг Фима, повернувшись в мою сторону, громко рявкнул: «Что вы, дорогой мой! У вас голос, как улыбка Староторжского!». Публика в зале, разумеется, ничего не поняла, а я был ошеломлен! Что будет? Что будет с Фимой? Выговор? Собрание?   Его полет из театра? Что?!  Напрасно я сходил с ума! Ничего не было! Впрочем, может- быть, что - то и было, но мне не доложили… Фима продолжал играть разные роли…Артист он был очень хороший…
После спектакля мы – я, Костя и Сашка сидели в театральном ресторане. Был повод отметить мою «премьеру». В ресторане было очень необычно – на всех столах стояли большие блюда, с огромными красными раками. Это было событие редчайшее. Праздничное!  Еще был копченый угорь и редкое пиво. Мы – в раю! Вдруг крик из раздевалки: «Убили!»… В ресторан проникли какие- то неизвестные, и поспорив с известным артистом, убили его. Загнали в живот длинную стальную спицу. И смылись.
Бандиты не убили артиста. Его спасли. Но остаток жизни он провел в инвалидном кресле. Друзья помогали ему. Приносили еду, лекарства, сигареты, а главное – водку, без которой он не мог…Жаль его…
Все. Воспоминания закончились. Вернемся в сегодняшний день. Мне пора в магазин. Нужно вино и сыр. Иду… Солнце, тепло…Машин на улице почти нет…Подхожу к магазину, вхожу в него, покупаю вино, выхожу…Вдруг голос:
- Миленький! Дай мелочишку человеку!
На скамейке сидел мужчина, лет пятидесяти, прилично одетый, но с совершенно разбитым лицом. Он улыбался. Я дал ему сто рублей и хотел уйти.
Мужчина. Писатель, сядь!
Я сел. От изумления не мог слова сказать. Лицо мужчины изменилось. Синяки исчезли. На меня глядел кто угодно, только не человек. От прекрасного его лица исходило сиянье.
Мужчина. Я скажу, дома запишешь. Вас на Земле восемь миллиардов. Высшие силы вынуждены устраивать войны, эпидемии, сажать правителей- негодяев.  Все это нужно, иначе вы скоро погибнете от перенаселения. Жизнь человечества идет в постоянной борьбе  за  существование. Если борьбы не будет, вы превратитесь в беспомощных идиотов. Европа в страшном положении и это ее отрезвит. США – великая империя. Но все великие империи, существовавшие на Земле, рухнули. Правят миром Высшие Силы. Прощай!
Мужчина исчез. Я хотел встать, но не мог. Кто это был? Зачем я ему? Что мне ждать дальше?