На пастбище с собакой...

Ранним июньским утром, отгоняя корову в стадо, я стал невольным свидетелем одной интересной сцены. По прогону по молодой зелёной травке, в непривычной  роли деревенского пастуха прохаживался мой годок Александр. Конечно же, на первый взгляд ничего необычного в этом не было, если бы…

Если бы не частые Сашкины утверждения насчёт принципиального ничегонеделания в тёщином домашнем хозяйстве. Ему не то, что бы коров отпасти, сходить за хлебом в магазин считалось, делом противоестественным, хотя и жил он в тёщином доме в примаках, то есть «в зятьях».
 
Вот всё это собранное извилинами моего мозга в кучу и вызывало моё крайнее удивление. И обращаясь к Александру, я съязвил:
- Ты чо это, Саня, коров пасёшь! Нанял бы кого-нибудь.
- Да вот так получилось, - уныло отозвался Александр.
- Один что ли пасёшь или с кем-нибудь? Одному ж тяжело, - посочувствовал я, уже собираясь уходить домой.

Но, тут Александр, кивнув на перемещающуюся  вокруг стада, небольшого роста, пожилую женщину, нагло заявил:
- Почему же один!!! Совсем не один. Видишь, вон собака вокруг стада бегает, - и, выждав секунду-другую, добавил, - гавкает.

В «собаке» я узнал Сашкину тёщу, женщину суховатого телосложения, но всё ещё проворную на ногах. Услышав крайне оскорбительную для себя словесную тираду, раздосадованная тёща угрожающе помахала обнаглевшему зятю поднятой вверх палкой, театрально приговаривая:
- Я тебе дам... собака. Я тебе дам. Это ж надо так на мать говорить. Ишь, бессовестный-то какой отыскался!

Ну, а Сашка, стоя на безопасном от тёщи расстоянии, с наслаждением внимал её словесным угрозам. Ведь коров он пас в наказание за неделю беспробудного пьянства, в ходе которого и пропил деньги, отложенные на наём пастуха.

Наказание это, конечно же, исходило от благоверной супруги, но ведь всем было ясно, что без тёщиного ненавязчивого участия тут не обошлось. Так что маломальские счёты с тёщей были Александром сведены. Справедливость житейская восторжествовала!