Соленая работа

- Вот и лайба готова. Внизу под обрывом на волне качается. Теперь не убежит. Цепью к корню вывороченного дерева накрепко пришвартовал, - прикрыв ладонью прищуренные глаза от белого солнца сказал Архип Барабуля, местный рыбак, согласившийся за небольшую плату показать мне лов бычка на закидушку на Азовском море.
Мы спустились по довольно крутой тропе, извилисто петляющей между  блоков  ракушечника, порыжевших от времени, рассыпавшихся и вросших в береговую косу.  Колючая  верблюдка, окончательно высохшая к концу июля, цеплялась острыми  шипами  за ноги. Шуршали, осыпаясь, мелкие перетертые ракушки. Хрустела береговая галька.
Тяжелая на ходу, неуклюжая, почерневшая от времени, плоскодонная рыбачья лодка терлась килем  поджидая нас.
- Садись на корму, - скомандовал, придерживая отцепленную плоскодонку,  скомандовал Архип, а сам сел на весла, - далеко не пойдем, сегодня  жарко. Время упустили. За бычком на рассвете  ходить надо. Сейчас он на глубину ушел. Но ничего, чего-нибудь да выловим ради интереса.
Весла тоже были неказистыми, грубо вырезанными из простой доски, с неухватистыми  рукоятками, уключины  из толстой проволоки.  Барабуля ловко  выгребал все дальше от берега.
- Забросим здесь, - решил он в какой-то момент и  кинул за борт ржавый трехлапый  якорь, привязанный к длинному капроновому линю, свернутому в бухту под ногами на  решетчатом с плескавшейся водой настиле лайбы.
Размотали леску с мотовильца – куска тонкой фанеры с вырезами с обоих концов. Сразу  нарезали на куски мелкую  рыбу, насадили на крючки  лески-закидушки с грузилом  и просто закинули недалеко от  лодки. Солнце палило, воздух дрожал над поверхностью воды, остро пахло гниющей рыбой. Видимо, какие-то ее остатки застряли в пазах лодки и теперь издавали запах, смешиваясь с живыми запахами моря. 
Через несколько минут  я уже вытянул парочку небольших лобастых черного цвета рыбок.
- В ямках придонных он прячется, а кушать хочется, - объяснил мою удачу Архип, -  вот  и лезет с дуру на крючок, словно бык к корыту. 
Через два часа такой ловли сетка, висящая за бортом, наполнилась.
 Мы причалили, ткнувшись днищем в  гальку. Снова завели цепь за толстый сук отбеленного морем дерева. Потрясая в воздухе сетью-садком, довольный уловом Барабуля торжественно спросил:
- Ну что, москвич, понравилась наша азовская рыбалка? Это тебе не на городском пруду сидеть целый день с одной удочкой,  охотясь за парой пескарей. Теперь засолим и подвесим за хвосты. На солнце через пару дней твой бычок будет готов к пиву. Я когда-то на  Сиваше соль добывал. Там рыбу особо солить ни к чему. Только разделать, промыть и подвесить недалеко от озера на соленом ветру. Прокалится, провялится и будет почти как  камчатская  юкола. Сиваш сейчас разделен земляной дамбой, чтобы соленая вода не смешивалась с более пресной,  иначе  никакой соли не добыть. Работа по добыче тяжелая. Под палящим солнцем целый день. Вот так покрутишься смену без перекуров и передышки, и сам белым с головы до ног станешь, как мельник на мельнице. За  бассейнами с созревающей солью надо постоянно смотреть, проверять плотность соляной рапы   ореометром. Это трубочка такая стеклянная с грузиком и делениями, она в воду опускается. Не доглядишь, упустишь, и соль от выпадшего  магний-хлора  горькой станет.   Созревшую тяжелую  соль срезают ножом машины  вроде как  комбайном  на гусеничном ходу. И  с помощью транспортерной ленты  отсыпают в  ровные насыпи. Потом приходит баржа на буксире и уже  готовую сухую рассыпчатую соль – в мешки. Наша соль –  настоящая, каменная,  не то что в шахтах. И вкусом сивашская соль отличается. Но это соленая тяжелая  работа.  Соль металл в труху превращает. Если ранки на руках у рабочего, то вмиг воспаляются, долго не заживают. Боль невыносимая. Недаром в старину   под пытками  преступникам  свежие  раны солью присыпали.
Через несколько дней я уехал из рыбачьего поселка. Барабуля на прощанье  завернул большой пакет с вялеными бычками. Еще в качестве сувенира прихватил найденную на берегу, отполированную водой и обожженную солнцем горьковато-соленую, скрученную в спираль небольшую корягу. Долго она  хранилась у меня на полке среди книг,  напоминая  о том жарком дне и рыбалке  на Азовском море.