Бороться на ломки...

Вдоль торговых рядов не торопясь и якобы прицениваясь, прохаживался  широкоплечий, повыше среднего роста человек. Но, ни товар в изобилии представленный на ярмарке, ни подвыпившие торгаши, нисколь его не интересовали. Здесь этот человек был совсем по другому поводу.

Надо сказать, что по имени его мало кто знал, но все обращались к нему, просто – дед Гур или дядя Гур (фото 1914 года). С его языка, то и дело срывались какие-то заклички, больше погожие на выкрики торговцев  нахваливающих свои товары.
- Ну-ка, братцы, с кем на «ломки» побороться, а? Кто не побоится со мной схватиться?

«Ломками» (с ударением на букву «а») в то далёкое время называлась разновидность ярмарочной борьбы, когда противники, крепко схватив  друг друга за пояса, пытались бросить соперника на землю.
 
Но, сколько не ходил вдоль рядов наш хуторской крепыш, никто на его вызов не откликался. Разве что какой-то хохол, вскользь глянув на мелькающего между рядами человека, съязвил:
- Цэж мени дюже тэбэ жалко, казачок. Шо ж от тэбэ останется, если я всего, лишь за грудки тэбэ возьму? А?

Сказав это, хохол весело засмеялся, вызвав шквал недобрых пересмешек среди слободских торговок и торговцев. По всему было видно, что силы себялюбивый хохол был немерянной и сотоварищи его хорошо об этом знали. Это ещё больше распалило «дедгуровское» самолюбие. И он прямиком направился к  нему:
- Ну, что давай попробуем. И не смотри, что я пониже тебя ростом, не смотри. Давай по «трёшке» с рыла, а?

Хохол, с не охотой включаясь в словесную перепалку, опять предостерёг нашего земляка о неблагополучном для него исходе. Однако кровь заиграла и в нём. И он, засучив рукава, вышел в образовавшийся среди базара круг. Ростом хохол был на голову выше нашего земляка, но заметно поуже в плечах. Зато роскошный живот его, предательски выдавал многолетнее пристрастие к борщу с салом, как впрочем, и к другим украинским разносолам.

Выйдя в круг, соперники схватились мёртвой хваткой и подёргав для начала, друг друга за одежду, в напряге зашагали по кругу. Это продолжалось минуты две-три. Каждый ждал удобного момента для броска. Публика, в большинстве своём прибывшая из хохлацких слободок, с бешеным рёвом болела за своего земляка. А вот деда Гура поддерживало всего лишь три или четыре местных казака, приехавших из соседних хуторов продать кое-какие излишки. Но это нисколь не смущало и не расстраивало нашего земляка.
 
И вот… бог весть, как изловчившись, дед Гур смог изо всех сил приподнять и отчаянно бросить через себя самонадеянного хохла. Тот неожиданно подлетев вверх, больно шваркнулся пятками о землю, сразу же лишившись обеих подмёток на сапогах. С большим трудом поднявшись на осушенные от удара ноги растерявшийся хохол, отдал в руки старого казака проспоренную «трёшку». Сам же, пришлёпывая оторванными подмётками, поковылял к прилавку, чтобы дораспродать оставшийся товар, да прикупить незапланированную с утра обновку в виде новых сапог.
 
Дед же Гур, в очередной раз, празднуя победу, втихомолку посмеивался над своим невыдающимся ростом да преклонным возрастом. Этим он не раз вводил в заблуждение самоуверенных и горячих ярмарочных бойцов. Вот уж силы он был действительно немерянной.

А по фамилии он был Гуров, с наречённым именем – Гаврила и отчеством – Николаевич.  Гуров Гаврил Николаевич! Казак, однако...