Байки Селявона-Правдолюба 14

                14


                Распятый грешник




Следующий наш день начался также – до восхода солнца. Я уже принял такую особенность стариковского быта, не противился, так как знал, что новый день принесёт новую интересную байку от Селявона Правдолюба. Жаль только, что записать их пока что не мог улучить момента.
-- Пойдём, что ли, помолясь… -- весело подмигнул мне старик после традиционного плотного завтрака.
-- Угу… -- как можно вежливее ответил я, так как расставание с тёплой периной и сладкими сновидениями давалось мне всё ещё с большим трудом.
Предрассвет выдался на редкость туманным. Молочная взвесь стояла в воздухе плотной пеленой. До сих пор мне было непонятно, как ориентировался в этом сиропе из сырого воздуха и пара подслеповатый старик.
Шли не так долго, прихватив с собой суконные мешки для сахара, пока под ногами не ощутилась мякоть колхозной пашни.
-- Будем собирать камни! – задорно распорядился Селявон. – Не то эти лодыри по весне всю технику колхозную загубят!
Не дожидаясь моего согласия, он подтолкнул к первому, торчащему из земли, булыжнику.
-- Вона, гляди! Лежит, тебя дожидается! – хитро хихикнул Селявон и продолжил: -- Такмо и человек, бродит в тумане сомнений и маловерия, плодит, как эти каменья, грехи своя. А грех-то – ему чё? Только явился, сразу же и отмечен в Книге Судеб. Лежать дожидаться своего искупления будет. Ему спешить некуда… Сколько бы ни бегал ты от себя, да не искал оправдания содеянному, пока к месту грехопадения не вернёшься, да не вытащишь оный из плоти земной – век покоя не сыщешь! Как преступник приходит в этот мир с печатью на челе своём и начинает творить непотребное. Только преступник – это орудие и всего лишь. Идёт он под гнётом страданий, судимый да в проклятиях на его голову, гонимый отовсюду псевдо-праведниками и нигде ему покоя не сыскать. То псы опричники тревожат оного, то сородичи с натурой волчьей грызут, то страх и совесть душат болезного в потёмках одиночества… Так и мается душа блудная, распятого на кресте своих дел несуразных. Но он-то, преступник, претерпевает страдания ещё здесь, на земле нашей грешной, при жизни, которой, может, и не желал вовсе! А людям-то и невдомёк вовсе, где истина неприкаянная таится. Со Спасителем то нашим, кто самый первый вошёл в кущи райские? Верно! Разбойник! Распятый грешник, который в час страстной уверовал да покаялся! Ибо не праведников пришёл спасть в этот мир Христос, а грешникам путь к спасению указать!
-- Так оно и есть… -- сухо отозвался я, вытирая пот со лба, уже прогибаясь под тяжестью, нагруженного камнями, мешка. – А камни то тут причём? Мои грехи имеешь в виду?
-- Камни? – залился задорным смехом Селявон. – Да в баньке-то моей старые ужо совсем негодными стали! Пора менять пришла!
С таким приподнятым настроением и с натёртыми спиной да плечами двинулись мы к дому. Правда, когда избавился-таки, наконец, от своей ноши, только и вздохнул спокойно.
-- Эх! Если бы душеньку нашу можно было вот так запросто облегчить! – устало вымолвил Селявон. – Только душа очищается через страдания и исповедальное раскаяние! Так-то!