19 августа 1991 года

   В этом небольшом рассказе приведена информация о ключевом дне для великой страны с названием Советский Союз, увиденная глазами рядового гражданина страны, в городе Москве. Он не только наблюдал, но и, волею судьбы, стал участником событий, происходящих тогда в городе. А события эти стали точкой отсчёта по разрушению Советского Союза и уничтожению в стране Советской власти.
С назначением М.С. Горбачёва Генеральным секретарём Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза в стране подняли голову все, кто критиковал существующую власть. Первый съезд народных депутатов СССР, который был созван в 1989 году, стал публичной ареной критики власти. Его заседания показывали по телевизору. Люди смотрели их как многосерийный спектакль. Там выступающие упражнялись в ярких выражениях. Эти высказывания делегатов обсуждались в обществе, которое постепенно возбуждалось. Появилось много новых ярких личностей, выступления которых особенно были популярны. Среди них были такие, что требовали убрать из Конституции страны положение о руководящей роли Коммунистической партии. Попытки старой гвардии коммунистов остепенить этих крикливых героев не увенчались успехами. Общество бурлило и внимательно ожидало, что же будет дальше. Активно зашевелились националисты в ряде Союзных республик, особенно в Прибалтике. Они требовали предоставления им независимости. Основная масса трудящихся, соглашаясь с отдельными элементами критики, в целом негативно относилась к такому разгулу «демократии» в рядах Коммунистической партии. Хотя Михаил Сергеевич был очень популярен среди народа. Он в отличие от бывших руководителей партии был активен, говорил без бумажки и, складывалось впечатление, что он всей душой беспокоится о повышении благосостояния граждан страны. Он ездил по регионам, выступал на предприятиях и везде его встречали радушно. Люди ему верили. Поэтому на предприятиях и в колхозах жизнь протекала практически без изменений, хотя в магазинах постепенно стали исчезать отдельные продукты, либо они поставлялись с перебоями. Инерция жизни страны не была нарушена.
   В этих условиях Николаю, который работал в оборонном НИИ, с 15 августа 1991 года был предоставлен академический отпуск на шесть месяцев для оформления докторской диссертации. При этом ему сохранялась средняя заработная плата, и посещать предприятие он мог по своему усмотрению. Он работал в этом НИИ с 1975 года, в 1983 году защитил кандидатскую диссертацию, и вот после доклада на научно-техническом совете института ему было предложено результаты своих исследований оформить в виде докторской диссертации. Николаю не было ещё сорока лет, но он уже успел проявить себя как талантливый учёный и инженер. Оформив этот отпуск, он с пятнадцатилетним сыном уехал на пару дней на рыбалку в Калининскую область. Жена с шестилетней дочкой в это время жили на даче, так как у жены был очередной отпуск. С рыбалки Николай вернулся поздно ночью 18 августа и приехал тоже на дачу. Спать он лёг только в три часа ночи. Поэтому проспал практически до одиннадцати часов дня. День 19 августа был пасмурный, немного накрапывал дождь. Выйдя в огород, он услышал, как из радиоприёмника с соседнего участка текла классическая музыка. Поделав кое-какие дела, он обратил внимание на то, что эта музыка звучит очень долго. Он вернулся в дом и спросил у жены, которая на кухне готовила обед:
– Не знаешь, что случилось? Помер опять кто-нибудь? Не знаешь? А то что-то музыка подозрительно играет.
– Не знаю. Я и не обратила внимания на это.
– Пойду у соседа спрошу. Он вроде бы в саду копается, – добавил он и вышел из дома.
Сосед действительно с лопатой, несмотря на моросящий дождь, копался в огороде.
– Саш, привет! Не знаешь, что случилось? Никто не умер? Музыка в твоём приёмнике что-то уж очень строгая, – спросил он соседа, подойдя вплотную к забору.
– Привет! Да нет, вроде бы никто не умер. Было сообщение, что Гор-бачёв болен и не может выполнять свои обязанности как президент. Он сейчас в Форосе в Крыму. А его обязанности будет исполнять вице-президент Янаев. Создан какой-то комитет по чрезвычайному положению. Ельцина вроде бы прижали, – ответил тот, прекратив работу.
– А с Горбачёвым что-то серьёзное? Не сообщали?
– Пока нет.
– Ну ладно, пока. Поеду на работу, там уточню, – закончил разговор Николай и пошёл в дом.
   Когда он вошёл, жена пригласила всех к столу обедать. Перекусив, Николай объявил, что ему нужно ехать в Москву и быть сегодня на работе. Жена стала уточнять, с чем это связано, ведь он вроде бы раньше не собирался уезжать в понедельник.
– Нужно. Обстоятельства изменились, – неопределённо ответил тот. Быстро собрался и уехал.
   Приехав домой, он включил телевизор. Но ничего дополнительного, к сказанному соседом, он практически не услышал. По телевизору показывали балет «Лебединое озеро». Тут он вспомнил, что сегодня юбилей у его коллеги Юрия Александровича, которому исполнилось пятьдесят лет. Он позвонил ему на работу, поздравил. Тот, узнав, что Николай не на даче, стал настаивать, чтобы он непременно приехал. Юрий Александрович возглавлял лабораторию, был кандидат наук и у коллег пользовался уважением. Николай с ним дружил и, естественно, согласился приехать. По дороге на работу он зашёл в магазин, купил бутылку коньяку, спрятал её под пиджак и направился к проходной. Вахтёры на проходной хорошо его знали и не обратили внимания на то, что пиджак у него подозрительно выпирает.
Принесённый коньяк был, кстати, и уже после 16 часов несколько человек собрались в испытательной лаборатории и, разлив по кружкам алкоголь, начали поздравлять юбиляра. Вручили подарок в виде конверта с деньгами. Тот пригласил всех поехать к нему домой и там, за праздничным столом отметить его день рождения. Большинство по разным причинам не могли поехать к нему после работы. Поэтому разбавили спирту и под дружные тосты продолжили отмечать день рождения на работе. Захмелев, заговорили о ГКЧП. В это время по телевизору, который был в лаборатории, стали показывать пресс-конференцию руководителей ГКЧП. Получалось, что Горбачёв тяжело болен. И Янаев лишь временно исполняет обязанности президента СССР. Корреспонденты называли создание комитета государственным переворотом, на что Янаев давал опровержения – слабо убедительные. В целом получалось, что основной задачей ГКЧП является наведение порядка в стране. Пресс-конференция прояснила обстановку очень слабо. Но было понятно, что ГКЧП ставит своей задачей подкорректировать курс развития страны, задаваемый Горбачёвым. Что же будет делаться конкретно, понимания не было.
В это время Саша Ломов сообщил, что на Красной Пресне, возле Дома Советов, строят баррикады.
– А зачем там строят баррикады? – стали расспрашивать его присутствующие.
Он толком не мог сказать, зачем это делается. Вроде бы для защиты Российской власти и Ельцина, которых ГКЧПисты хотят арестовать.
– Но ведь в сообщениях по телевизору про эти аресты ничего не говорилось? – продолжали его расспрашивать коллеги, полагая, что он что-то знает дополнительно.
– Ну, вот я сейчас и съезжу туда, и разузнаю, и вам доложу, – загорячился Ломов. Саша был моложе Николая на три года. Работал он на предприятии сразу после окончания института. Это был своеобразный интересный парень. Он иногда в курилке нелестно отзывался о власти, о коммунистах, и среди его приятелей были раскрепощённые ребята. У них можно было купить кое-какие импортные вещи, в том числе, и джинсы. Поэтому никто не удивился, когда он объявил, что сейчас же поедет на Пресню и будет помогать строить баррикады. Его никто не удерживал, а Юрий Александрович написал ему на бумажке домашний адрес,  и пригласил его после баррикад заехать к нему домой и посидеть за праздничным столом. Тот пообещал заехать. Среди присутствующих ГКЧП никто не поддерживал, так как все считали, что это заговор против Горбачёва, которого уважали.
   Николая никто дома не ждал, и он без колебаний согласился поехать к юбиляру домой. К нему примкнул тоже Николай с фамилией Симонов и ещё три инженера. Симонов работал ведущим инженером, как специалист был на хорошем счету у коллег. Он единственный из всех был член Коммунистической партии. В начале шестого вечера шумная компания поехала к Юрию Александровичу в Свиблово. Доехали без приключений. Дома у Юрия Александровича действительно был накрыт стол, за которым в ожидании юбиляра сидели его жена и два взрослых сына с жёнами. Юрий Александрович женился рано – в восемнадцать лет. Поэтому сыновья его были уже взрослыми. Все расселись за столом и продолжили отмечать юбилей. Говорили тосты, выпивали, закусывали. Хозяйка наготовила всего очень много и постоянно угощала. Юрий Александрович, по-видимому, был доволен.
   Примерно через пару часов приехал Ломов. Он возбуждённо рассказывал, как они ломали ограду и перетаскивали её к Белому Дому. Он говорил, что народу там много, многие митингуют, но никого нигде не задерживают. Отмыв руки, он присоединился к сидящим за столом, и празднование продолжилось.
Телевизор всё время работал. Почти все прислушивались и ждали сообщений. Большинство хотело знать, что же там с Горбачёвым М. С.  Часов в девять из телевизора прозвучало, что в Москве вводится комендантский час. И нарушителей будут задерживать. Все стали возмущаться. Заговорили о свободе. Своё слово говорил и алкоголь, который присутствующие уже приняли. В десять часов вечера в новостях программы «Время» прошло выступление Ельцина. Он зачитал заявление, стоя на танке, возле Белого Дома. Он требовал предоставления эфира для Горбачёва, который «заперт в Форосе» и призвал всех к политической забастовке. Вид танков в центре Москвы придавал происходящим событиям дополнительную озабоченность и тревогу.
   Присутствующие на юбилее решили разъезжаться по домам. Попрощались с юбиляром и двинулись к метро. Нигде никто никого не задерживал. Уже в метро оба Николая и Ломов решили выйти на Краснопресненской и пройти посмотреть, что там твориться возле Белого Дома. Николаи, чтобы попытаться там получить информацию, что с Горбачёвым, а Ломов решил продолжить строить баррикады. Судьба Горбачёва их интересовала потому, что все рассуждения о перестройке шли от него. Народ хотел этой перестройки. Из имеющейся скудной информации складывалось впечатление, что ГКЧП против неё. А вот почему народ митингует именно на Красной Пресне было непонятно.  Поезд на Краснопресненской не остановился, и они доехали до Киевской. Там вышли и по набережной пошли в сторону Калининского моста.
У первой телефонной будки остановились. Симонов позвонил домой и путано стал объяснять жене, где он и почему может задержаться допоздна. Потом примерно также сообщал домой и Ломов. Николаю сообщать было некому, так как его семья была на даче.
   Накрапывал небольшой дождь, но было тепло. У Симонова был зонт, и они втроём постоянно пытались укрыться под ним от этого дождя.
Подойдя поближе к мосту, они увидели, что перед въездом на мост стоят два троллейбуса со спущенными колёсами, а за ними два танка. На мосту толпились небольшие кучки людей, в основном молодёжь. Наличие танков создавало напряжённую обстановку и заставляло думать, что здесь всё намного серьёзнее, чем это им представлялось до этого. Но, тем не менее, молодые люди решительно вошли на мост и направились в сторону Белого Дома. На них никто не обращал внимание. Поравнявшись с одной из групп стоящих людей, они услышали сообщения, которые шли из транзисторного радиоприёмника, находящегося в руках молодого человека. Стали слушать. Работала радиостанция «Радио Свобода». Информация с небольшими изменениями повторялась через определённые промежутки времени. Сообщались выступления разных депутатов, которые считали образование ГКЧП не законным и призывали выступать против его решений. Передавались призывы и Указы Ельцина, в соответствии с которыми он забирал себе власть в Москве и в Российской Федерации. Ничего не говорилось о судьбе Горбачёва. Николаю это не нравилось. Было непонятно, кто против кого.
   Постояв некоторое время около этого радиоприёмника, они пошли дальше на ту сторону моста. Там также стояли танки и троллейбусы со спущенными колёсами. Здесь народу было больше. В какой-то момент к большой группе людей подошёл молодой человек, который представился как Юшенков, и предложил присутствующим формировать отряды, которые должны встать кольцом вокруг Белого Дома. Люди стали группироваться. Николай с товарищами не стали вступать ни в какой отряд. И они втроём направились обратно на ту сторону моста. Время было около двенадцати ночи. Им стало понятно, что уехать домой им не удастся и нужно подумать, как провести ночь здесь. Защищать Белый Дом неизвестно от кого они не собирались.
В какой-то момент со стороны Арбата прозвучали выстрелы в виде автоматной очереди. Николай подумал: «Ну, вот, началось!» И, на всякий случай предложил ребятам перейти на сторону моста, противоположную от вокзала. Здесь вероятность прилёта пуль оттуда была меньше. Когда они подошли к танкам там был мотоциклист, который рассказывал присутствующим, что на шоссе при въезде в город стоит колона бронетехники.
   Окинув взглядом обстановку на въезде на мост, Николай подумал, что ни троллейбусы, ни эти два танка не смогут задержать продвижение армейских подразделений. В случае боевых действий они будут немедленно уничтожены, либо с орудий, либо гранатомётами из подворотен домов. Единственной защитой могли быть только люди, уничтожать которых советские солдаты не решатся. Поэтому он решил остаться здесь до конца, и будь что будет.
Алкоголь, принятый в честь юбиляра, стал выветриваться, и появилось желание пить. Вода была под мостом в реке, но добраться до неё практически было невозможно. Как решить эту проблему придумал Симонов. Он предложил пойти на Киевский вокзал и там купить чего-нибудь – либо чай, либо воду. И они дружно зашагали в сторону вокзала. Вошли в здание вокзала. Их никто не останавливал ни по дороге, ни в здании вокзала. Было непонятно, комендантский час действовал или нет. В здании вокзала работал буфет. У буфета народу не было, и они купили шесть стаканов чаю с лимоном. Потом встали у столика и долго пили этот чай. За чаем разговор само собой крутился о сегодняшней ситуации. Гадали: «Будет штурм Белого Дома или нет?» Сходились к мысли, что штурма не будет. Если бы ГКЧП решило бы штурмовать, то это уже бы произошло. Народу вокруг Дома было не так много, и этой информацией они, наверняка, владели. Николай с сожалением сказал:
– Неприятно то, что в этой обстановке приходится защищать этого популиста Ельцина. Я ведь всегда был против него. Как он всё время цепляется за место в управлении партией? Симонов, как вы такого человека держите в партии? – обратился он к Коле Симонову.
– Да это Горбачёв его защищает. Ведь из Московского Комитета его выперли. Но он тысячу извинений написал, так и крутится возле ЦК,  – с досадой ответил тот.
– Но ведь сейчас он выступает в защиту Горбачёва, – стал защищать Ельцина Ломов.
– Себя он выпячивает, а не Горбачёва защищает. Посмотри, какие он Указы выпускает. Это ведь всё незаконно, – с досадой отреагировал на эти слова Ломова Николай.
   Закончив чаепитие, троица опять двинулась к Калининскому мосту. Они решили, как минимум, до утра находиться там. Полагая, что чем больше людей будет там, тем вероятность силового решения вопроса будет меньше. Жертвы власти были не нужны.
   Дождь, затихнув на некоторое время, снова начинался. Часам к четырём утра в троллейбусе, стоящем перед мостом, освободилось несколько мест и молодые люди тут же заняли их. В троллейбусе было сыро, но зато сверху не капало. Под сиденьями, на полу троллейбуса было много пустых бутылок из-под водки. Но пьяных они не видели. У Николая от долгого нахождения в положении стоя сильно разболелась спина. Он уже в троллейбусе пытался занять какую-нибудь позу, чтобы уменьшить эту боль. Боли в спине появились у него несколько лет назад, после того как по дороге на охоту водитель УАЗика, в котором они ехали, задремал и машина перевернулась. Тогда Николай вылетел из машины и сильно ударился о землю. Его кроссовки лежали на асфальте дороги, а сам он оказался в кювете. Врачи переломов не зафиксировали. Но после этого спина стала болеть, особенно когда приходилось долго находиться под нагрузкой. За эти годы он научился терпеть боль, и, тем не менее, она доставляла ему массу неприятностей. Наконец-то ему удалось выбрать позу, когда боль потихоньку стала уходить. Он сидел в ней тихо, не шевелясь, боясь нарушить выбранное положение. Примерно через час боль исчезла, и он смог снова свободно сидеть и двигаться. Ребята с сочувствием наблюдали его страдания не в силах чем-либо помочь. Стало рассветать, наступало утро 20-го августа.
   В шесть часов открыли метро. Народ с площади перед Белым Домом стал потихоньку двигаться в направлении станций метро. Николай и его товарищи также направились в сторону метро «Киевская». В то же время от метро в сторону Белого Дома, как бы на смену им, шли новые люди, в основном молодёжь. Их было много. Москва хотела перемен. Страна, взбудораженная Горбачёвым, хотела больше свободы. А Советская власть, даже создав для своей защиты ГКЧП, применять насилие против своих граждан не стала!
   Жаль только, что плодами той борьбы за свободу воспользовались враги Советской власти и уничтожили её.

20.08.2021