Подготовка к экзамену

От автора:
Уважаемый жалобщик! Почему Вы привязались к этому рассказу? Тут нет призывов к войне, национальной розни и оскорблений чувств верующих! Только эротика, без порно и мата!

-------
Я твердо решила, что на выпускном экзамене буду играть сонату «Арпеджионе» Шуберта. Мой преп Илья Михайлович сначала меня отговаривал, но потом согласился только с условием, что у меня будет хороший аккомпаниатор. Он порекомендовал мне своего друга, хорошего пианиста, но предупредил, что от меня потребуется выполнить одно его условие. И сказал, какое.

Я почти месяц разучивала сонату самостоятельно, отрабатывая и доводя каждую ноту. Наконец я позвонила Геннадию Алексеевичу и договорилась о совместной репетиции. Он назвал мне свой адрес, я вызвала такси и поехала к нему со своим инструментом.

Мне открыл дверь седеющий брюнет лет около пятидесяти с небольшой бородкой. Седина пробивалась сквозь густые черные кудри, что называется «перец с солью». Он был одет по-домашнему, в свободный спортивный костюм. Геннадий Алексеевич проводил меня в просторную гостиную, где сверкал полированными боками и скалился белыми клавишами красный «Зиммерман».

— Как вас зовут? — спросил Геннадий Алексеевич.

По телефону я забыла ему не представиться, сказала только, что я от Ильи Михайловича.

— Виолетта, — ответила я, доставая свой инструмент из футляра.
— Вы с ней тезки, — улыбнулся пианист, указав глазами на виолончель.
— Да, мои родители так назвали меня, потому что уже с рождения хотели, чтобы я стала виолончелисткой. Кроме того, мой любимый цвет — фиолетовый.

— Замечательно. Ну? Приступим?

Я протянула ему ноты.

— Не надо, я наизусть помню свою партию. Садитесь.

Я села на стул лицом к роялю, чтобы видеть аккомпаниатора. На мне было не очень длинное платье. Не люблю играть в брюках. И бюстгальтер не надеваю, чтобы лучше ощущать грудью звук, вибрацию нижней деки. И левую коленку стараюсь оголить, чтобы касаться ей обечайки инструмента. Геннадий Алексеевич заиграл. Я считала такты, потом вступила сама. Свою партию я тоже помнила, что называется «на зубок»...

* * *

Я заметила, что пианист не смотрит на клавиши, а неотрывно глядит на меня. От моего взгляда не ускользнуло и то, что свободные спортивные брюки в районе паха начал оттопыривать растущий там бугорок. Он увеличивался и увеличивался, постепенно превращаясь в холм. Интересно, что его возбуждает? Музыка или я?

— Нет, я так не могу! — Геннадий Алексеевич перестал играть. — Вы должны выполнить это… Илья Михайлович предупреждал вас?

— Да, — я скромно опустила глаза и отставила в сторону виолончель.

Что ж, мужчина он, в общем-то, симпатичный, хотя и старше, наверное, моего отца. Ну, а чему быть, того не миновать.

Я расставила шире ноги, продолжая сидеть на стуле. Геннадий Алексеевич подошел ко мне и опустился на колени. Он взялся руками за мои бедра и, поглаживая их, поднимал платье кверху. Я чуть привстала, помогая ему освободить меня от трусиков. Его язык был очень приятным, мягким и теплым. Внутреннюю сторону бедер приятно щекотали волосы его бороды, лобок иногда покалывали усики, когда он делал движения губами…

Когда меня охватил первый оргазм, он поднял меня как пушинку и перенес на софу, сам водружаясь сверху. Член его был твердым и достаточно большим, больше чем у моего первого парня. Он входил в меня осторожно, углубляясь с каждым движением все дальше, пока не достал кончиком до самой матки. Я застонала, скорее от удовольствия, а музыкант продолжал быстро двигаться до тех пор, пока из меня вырвался уже не стон, а крик. Геннадий Алексеевич вынул из меня член, извергнув свою реакцию мне на живот…

* * *

Я заметила, что пианист не смотрит на клавиши, а неотрывно глядит на меня.

— Нет, я так не могу! — Геннадий Алексеевич перестал играть. — Вы должны выполнить это… Илья Михайлович предупреждал вас?
— Да, — я скромно опустила глаза и отставила в сторону виолончель.
— Пойдемте на кухню. Приготовите мне кофе. Сам я его готовлю отвратительно, а вы, как мне рекомендовал вас Илья Михайлович, в этом деле большой специалист!
Мы пили кофе. Потом продолжили репетицию. На экзамене я сыграла безукоризненно. На «отлично».