Боевые лилипуты и Янтарь

   "Тиха украинская ночь, но "Искандер" перезарядить надо!"
       (Подводные лилипуты)

   Несмотря на то, что Океанографическое исследовательское судно "Янтарь", из порта приписки выходило ночью в кромешной темноте, гробовой тишине и строжайшей тайне, уже рано утром над ним начали кружиться вертолёты и ковры-самолёты, вероятного противника. Иногда они подлетали нахально низко и казалось, даже, что своей, свисающей бахромой, зацепят мачтовую антенну.
   Капитан "Янтаря", прошедший огонь и воду, теперь, глядя на бледномедные выхлопные трубы заклятых партнёров, был спокоен как удав при виде жирной крысы. Он стоял на мостике широко расставив ноги. Во рту у него, мёртвой хваткой питбуля, была зажата трубка, вырезанная из корня тибетской горной вишни, набитая самосадом и корой морёного дуба, перетёртой между двух огнеупорных шамотных кирпичей и хладнокровно наблюдал за провакационными потугами и проделками.
   Когда летучие гости, уже конкретно, переходили на личности и начинали открыто и радостно демонстрировать свои гендерные принадлежности, он, доставал старую добрую, проверенную временем и Начальником Штаба Флота, мухобойку и размахивал ею, делая предупредительные хлёсткие шлепки по палубным надстройкам.

   В такой нервной политической обстановке судно дошло до точки, якобы, начала своих научных изысканий и легло в дрейф, где-то в районе слияния сточных тёплых вод острова с Гольфстримом. Учёные расчехлили приборы и начали заниматься повседневной научно-разведовательной деятельностью: ловить и коптить фауну, собирать и сушить флору, измерять толщину, солёность и температуру стоков, скорость течений и ширину волн...

   Целыми днями над судном висели вражьи летательные аппараты. Им, с палубы, дружелюбно помахивали лилипуты, делая приличные подмигивания и дружеские жесты противовоздушными зенитно-ракетными комплексами "Игла". При этом они, как малые дети, расслабленно плескались в розовом бассейне, в окружёнии снарядных ящиков и беспечно загорали, лёжа на лафете пушки или качались на маскировочных сетках-гамаках.
   Только ночью, когда ковры-самолёты и другие летучки, угорев от кругового движения, улетали и умиротворённо засыпали в своих, пока ещё тёплых милитаристких ангарах, начиналась работа боевых пловцов.
   Маленькие герои опускались на дно и там, в кромешной тьме, на ощупь, безжалостно и хладнокровно, тупыми ножовками и садовыми ножницами, кромсали подводные ка'бели, имитируя укусы зубов акул и других недокормленных водоплавающих. Отрезанные куски, решительно и бесповоротно, поднимались на борт.
   Через неделю все кладовки и шафрейки на судне были забиты обрезками меди, латуни и свинца. Даже на капитанском мостике лежало несколько аппетитных огрызков шланга. Капитан, спотыкаясь о них, очень сдержанно, но ругал лилипутов крепкими флотскими выражениями. И только боцман, у которого было трудное  и бедное детство, по соседству с гнездованием морских чернокрылых ворон (поэтому он даже спал в чёрном бушлате и в бескозырке с ленточками в якорях) радовался, как ребёнок, блестящему цветному лому.

   Вечером, припав к димамикам в радиоточках, экипаж и учёные слушали "Голос Родины и Маргариты", а по ночам, некоторые либералы и получатели иностранных грантов, прислушивались к шёпотам вражьих радиостанций. Которые, теряя, каждый день, передающие мощности, шептали всё тише и тише. Потом шёпот перешёл в протяжный стон, затем в грязную ругань и, наконец, наступил тот день, когда в эфире зазвенела тишина - навсегда или надолго.
   Потому что все кабели, соединяющие злой остров с остальным доброжелательным миром, были порезаны и с нежностью перенесены в тайные места научного судна, где с ними начали работать штатные патологоанатомы.
   Задание Главкома было досрочно выполнено. Шлангам Осьминога был нанесён сокрушительный урон.
   "Янтать" лёг на обратный курс в родной Балтийск и скоро его встречали там жареными поросятами и фаршированными индюками... 

   Припортовой Пункт приёма цветного металлолома, города Балтийска, работает без выходных. Каждый день, вот уже вторую неделю, к открытию, сюда приходит группа тяжелогруженых лилипутов в сопровождении крепкого рослого мужчины, одетого в чёрный поношенный бушлат и с бескозыркой на голове. Каждый несёт две большие продуктовые сумки, набитые чем-то тяжёлым и громыхающим. А на спинах виднеются армейские вещмешки с поклажей. Они, строевым шагом, иногда с песней, заходят в ангар, а минут через десять-пятнадцать, уже по одному, со счастливыми улыбками на лицах, выскакивают наружу, полностью облегчившись во мраке металлоприёма.

               22.11.22.