Из ада

Глава 1. Линейка.

 Лили стояла за выступом стены и смотрела на школьную линейку. Здесь были все 6-ые классы и все учителя, которые остались на этот момент в школе. Почему всех собрали и что вещают Лили было не слышно из-за шума в ушах. Потому что это был ШАНС. Когда еще такой предоставится? Может быть и никогда.

 Отлепившись, наконец, от выступа стены, Лили, инстинктивно пригнувшись, и стараясь мягко ступать в своих больших тяжелых сапогах, быстро прошла к учительской. В одно-этажной деревенской школе учительская занимала последний "класс" в коридоре. Оказавшись у нужной двери, Лили перевела дух и оглянулась: никого поблизости не было и шум линейки доносился сюда слабо.

 "Меня не видно и не слышно здесь, приступаем",- подумала девочка и присела возле двери. Из кармана достала примитивные отмычки и стала ковырять в замке. Игрушек в их семье отродясь не водилось, но дядя Иван работал слесарем и, иногда, приносил старые замки. Лили сначала вскрывала их, чтобы посмотреть что внутри, потом научилась открывать, как говорится, "шпилькой". (Ну, т.е. не так это просто, конечно, но и не сложно. Чай, не космические корабли строить). Замок в двери учительской скрипнул, ученица 6-го класса очень средненькой школы нажала локтем на ручку и ввалилась в темное помещение. Моментально закрыла за собой дверь и повернула замок.
 "Фууух, полдела сделано", - подумала Лили.
 Надавила ладошками на глаза, потом поморгала. Глаза привыкли к полутьме. Впрочем, в пятом часу хмурого ноябрьского дня было не так уж и темно, два больших окна позволяли осмотреть обстановку. В довольно большой комнате стояло пять столов и два шкафа. Массивная дверь сбоку от Лили вела в кабинет директора, о чем сообщала табличка на ней. Директор был настолько строг, что вызывал суеверный ужас не только у учеников, но и, даже, у учителей. Ни жива, ни мертва, девочка подошла к этой двери и нажала на ручку - слава Богу, заперто. Впрочем, всегда в день зарплаты, директор уходил из школы очень рано.

 Повинуясь чувству какой-то лихости и любопытству, Лили открыла и эту дверь. Кабинет директора был богат: прямо напротив двери стоял кожаный диван, боком к окну застыл огромный стол, за ним, вдоль стены, вытянулась во всю немаленькую длину шведская стенка необыкновенной красоты. Рядом с диваном в стене была узкая дверь.
"В личный туалет что ли?"- удивилась Лили.

 Впрочем, рассматривать и удивляться было некогда, линейка могла закончиться в любую минуту. Лили приступила к обыску. Сумки учителей быстро нашлись на стульях, на одном из столов, и даже, на вешалке. Быстро копаясь в сумках, Лили находила кошельки и вытаскивала зарплату несчастных учителей. Деньги складывала в свой старенький, доставшийся от брата по наследству рюкзак, который для удобства висел на животе. В деревне не пользовались банковскими карточками, а по традиции, в определенный день из правления приезжала кассир и выдавала  кому сколько положено. Обычно рано утром, до начала занятий. Почему так делалось было не известно. Поговаривали, "мухлюют что-то". А кто мухлюет и зачем в деревенских легендах не упоминалось.

 Щеки Лили раскраснелись, глаза блестели. Она стала владелицей пяти зарплат за месяц. Это было целое состояние.
 
 Пора было уходить. Девочка подошла к двери и прислушалась. Топот множества ног был уже очень близко. Лили заметалась. И тут кто-то с той стороны двери вставил ключ в замок...

Глава 2. Жирафы, спасайтесь!

 Не думая, даже не опомнившись от ужаса быть пойманной, Лили метнулась к двери в директорский кабинет. "Хорошо, что не захлопнула". Мгновенно оказавшись внутри, придержала собачку замка и закрыла дверь. "Чок", - сказал замок закрываясь. Лили всем телом прижалась к двери, превратившись в ухо. Спокойный топот ног, спокойный гомон женщин - никто ничего не заметил.

 Тихо-тихо, стараясь дышать широко открытым ртом (потому что на вечно сопливый нос, который постоянно сопел, не было никакой надежды что не выдаст), Лили опустилась на пол. Еще надо было следить, чтобы не грохнуть сапожищами. Из-под само-вязаной коричневой шапки ручьями тек пот. Шея под шарфом взмокла. Потертое, старое, с короткими рукавами пальто, тоже радости не добавляло.
 Шестые классы, аж целых два, по 25 человек в каждом, сегодня учились дольше всех. А когда дети оделись, чтобы идти домой, их остановили, построили, и стали им, потеющим в верхней одежде,  что-то вещать.

 Лили прислушивалась: в учительской цокали каблуки, слышались разговоры, но слов было не разобрать.
" Да идите же вы домой!"- призывала Лили.
И вдруг, кто-то вскрикнул. Громко так, визгливо.
"Черт, черт, черт!"- подумала воришка.
Потом - тишина, потом все заговорили разом. Ясно, проверили сумки.
"А я так надеялась, что обнаружат пропажу дома, - испугалась Лили, - план летит ко всем чертям".
 В учительской шумело, двигались стулья, кто-то, кажется, куда-то звонил. Вдруг задергалась ручка директорской двери.

 Не было сил это все слушать, и девочка осторожно, боком, стала отползать вглубь кабинета. Тихо, сантиметр за сантиметром, доползла до окна. Тут она заметила, что кожаный диван не на ножках, а на колесиках. Также осторожно, потихоньку заползла за диван, всего чуть-чуть и надо было его подвинуть. Здесь не было пыли, видно, уборщица тоже боялась директора. Лили положила рюкзак под голову, пальто под бок, развязала шарф, сняла шапку, с наслаждением скинула боты - жить стало легче. Непреодолимо клонило ко сну, зевалось просто беспрерывно, а еще хотелось в туалет по маленькому. Отсюда, из-за дивана, ничего из учительской не было слышно. Внезапно огромные крокодилы погнались за жирафами под жарким солнцем саванны. "А ведь, это - я засыпаю", - подумалось напоследок, и тут же ребенка свалил крепкий нездоровый сон.
 
 Проснулась внезапно, во сне крокодил щелкнул челюстями в миллиметре от лица. В туалет хотелось невыносимо. Еле-еле двигаясь, на четвереньках доползла до узкой дверки. К счастью, за дверкой оказался, действительно, личный туалет директора. Лили сидела на унитазе и осматривалась. Маленькая раковина, зеркало с полкой над ней. Какие-то бутылочки, полотенце. Все очень чисто, миленько. Сквозь узкое окошко,  существующее для  проветривания, почти не проникал свет, потому что на улице была ночь.
"Что там в учительской интересно?"
Вышла из туалета не смыв - так боялась нарушить тишину, не помыла руки - по той же причине.
Подошла к двери, ведущей к месту преступления, приложила к ней ухо. Звенящая тишина.
"А вдруг, там - засада?" - не к добру подумалось.
На лбу выступил пот.
Лили знала, что на окнах учительской - решетки. А на окне в директорской она заметила сигнализацию. Казалось, что выхода не было.

Глава 3. Ноябрьская тропа свободы.

 - Открою, посмотрю одним глазком, - подумала девочка.
Уже и рука потянулась к собачке замка директорской двери. Но в этот день, ангел-хранитель Лили решил досмотреть всю комедию до конца.
Именно в этот момент, там, в учительской, хлопнула дверь и раздались голоса. Голоса были знакомые: во-первых участковый, во-вторых, и в это невозможно было поверить, дядя Иван.
 "А ведь, это они слесаря вызвали, чтобы он мою дверь открыл!!!" - догадалась Лили.
 Она заметалась по кабинету. "Главное не шуметь!" - билось в мозгу. Метнулась за диван, мигом оделась, обулась, подхватила ценный рюкзак. Казалось, что она через секунду уже была в личном директорском туалете и открывала узкое окошко.Узкое то оно узкое, но Лили, небось, тоже не семи-пудовая боярыня.
 Мгновенно ввинтилась в окошко, и ноги уже повисли снаружи, и тут девочка прислушалась. Раздался характерный звук замка, приглушенный дверью: "Чок".
 "Они в кабинете, - с ужасом подумала Лили, - а я тут висю".
Ноги барахтались в воздухе, и вдруг, правая нога на что-то стала.
 "Точно, это ж уголки кирпичей под окнами, для красоты". Ноги сами нащупали уступ, потом тело сделало невозможный прыжок (мозг даже не зафиксировал как это), и вот ученица 6 класса, она же воровка, оказалась на земле.
 Быстро-быстро, ни о чем не думая и не оглядываясь, Лили метнулась за угол школы.
 "Меня не видно, меня теперь оттуда не видно", - радовалась примерная ученица и отличница.
 Быстро, как кошка, пробежав часть школьного двора, Лили кинулась к дыре в  заборе, миг и - она на улице.
 " А я - просто прохожая, я мимо школы прохожу" - подумала Лили.
 Широко раскрытыми глазами девочка огляделась вокруг. Она не представляла как она выглядит. Ее большие и красивые глаза сейчас казались огромными, зрачки жутко расширились, под глазами залегли огромные синяки, шапка сбилась на бок, а по лицу тек пот. Выглядела она так, как будто чудом выскочила из горящего здания. Слава богу, вокруг не было ни души.
 Она не знала, что участковый, лениво заглянул в директорский туалет, сказал слесарю, дяде Ивану: "Ну, человек здесь вряд ли пролезет. Все равно,  открытым окно оставлять нельзя". И они спокойно вернулись в учительскую. Поэтому отдыхать было некогда, и Лили быстрым шагом, часто оглядываясь, пошла на соседнюю улицу. Улица эта была хороша собой: во-первых, на ней никого не было, во вторых, она неплохо было освещена окнами домов. Было еще рано для деревни, все были заняты своими делами, изредка окна светились голубым - значит, там смотрели кино.
 Лили вытащила маленькие часики из кармана. Они характеризовались как дамские (уже хорошо), наручные (замечательно), не имеющие ремешка (грустно), и механические (диво дивное, ибо не нужны батарейки). Часики Лили нашла в шкатулке на чердаке (ну, просто клад). Там же,в деревянной шкатулке, хранились пуговицы и кнопки, обрывки металлических цепочек и какой-то неопознаваемый мусор. Дядя Иван объяснил, что пумпочка сбоку - это и есть "завод" для часиков. Они завелись и стали показывать время. Это была единственная ценность, принадлежавшая Лили, до сегодняшнего дня. У часов было имя - Луч. Это было написано прямо на циферблате. Луч показывал 20.30.
"Надо поспешить, - думала Лили, ускоряя бег, - автобус в город в 21.20. И он - последний на сегодня".
 Проблема была еще и в том, что автобус этот уходил в город не из деревни Лили, а из соседней, до которой было 2 километра.
 Лили бежала " волчьим скоком" немного пешком, немного бегом, контролируя силы и дыхание. Она знала за собой это - слишком мало сил, чтобы бороться с этим агрессивным миром. Конечно, не хотелось бы упасть и замерзнуть где-нибудь под кустом, когда счастье так близко. Несколько раз она останавливалась отдохнуть и глотнуть воды.
 Наконец она выскочила за пределы своей деревни на грунтовую дорогу, ведущую к свободе, богатству и счастью. Дорога была сильно размыта осенними дождями, общей своей неустроенностью и равнодушием к жизни.
 "Здесь бывают такие ямы, куда можно ухнуть с головой", - думала Лили, обходя опасные места по обочине.
 Впрочем, обочины тоже не радовали, ноги все время соскальзывали куда-то в грязь. Сапоги, "с чужого плеча", а именно - от старшей сестры, давно уже треснули на эту жисть-жестянку, и беспощадно протекали. На случай аварии у Лили хранились в рюкзаке самовязаные носки, но переодеть их было некогда, да и смысл?
 Не обращая внимания на трудности и мокрые ноги, девочка упорно продвигалась к цели. Наконец, впереди показалась деревня и фонарь прямо на площадке, которая служила автобусной остановкой. Последняя задержка в пути для отдыха была возле старого-престарого кладбища, расположенного прямо среди поля. Кладбище было таким старым и таким заросшим кустами и деревьями, что его даже никто не трогал и не сносил. Лили любила здесь прятаться летом, в тени деревьев, среди заросших могил, потому что пьющие родители не самый лучший апгрейд для игры под названием жизнь.
 Улыбнувшись кладбищу, Лили пошла к фонарю на остановке. На ходу посмотрела в лицо часикам Луч. 21.00
 "А я - молодец", - подумала девочка.
 Она, как могла,  отмыла сапоги в луже, причем носовой платок пришлось выбросить. Там же, в луже, помыла руки, и вытерев их о пальто, натянула варежки, которые связала сама на уроках труда. Доковыляла до бревна, служившего лавочкой и переодела носки. Жить стало хорошо. Ноги быстро согрелись.
 Лили достала бутерброд из рюкзака и быстро съела, запив водой из пластиковой бутылочки. Казалось, что еда и вода всасываются прямо в язык. Лили и всегда, сколько себя помнила, не доедала. Есть хотелось ужасно.
 " Ничего, завтра все изменится"
Девочка, сидя на бревне, откинулась спиной на чей-то забор, возле которого и находилось бревно,  и прикрыла глаза.
 "А, вдруг, сегодня последний автобус не придет? - с ужасом, но как-то вяло подумала Лили, - я, кажется, засыпаю"
 Голова ее упала на грудь, и снова, по жаркой саванне побежали жирафы.

Глава 4. Дорога, похожая на сон.

 - Девочка, а, девочка, автобус пришел, - кто-то колошматил Лили за плечо.
Лили проснулась и единым куском сблевала себе под ноги съеденный накануне бутерброд. Вскочила. Рядом с ней стоял, показавшийся огромным, автобус.
За плечо ее колошматил пожилой морщинистый мужчина. Когда Лили вырвало и она, как ни в чем не бывало, прополоскала рот водой, сплюнула и пошла в автобус, мужчина внимательно посмотрел ей вслед.
"Запомнит меня, - с тоской подумала Лили, - ну, и пусть, завтра все изменится"
 Лили вошла в почти пустой автобус, подала водителю заранее приготовленную мелочь, и пошла в конец, на предпоследнее сидение. В автобусе было три человека, а за ней вошел тот мужчина, что ее разбудил, "дай ему бог здоровья". Итого пять. Никто ни на кого не смотрел. Все выглядели устало и казались занятыми своими мыслями. "Даст бог, все обойдется", - подумала Лили.
 Автобус подождал сколько ему положено, да и отправился в свой путь.
 "Я еду-еду-еду в далекие края, и белые медведи - веселые друзья", - зачем-то пропела ерунду в своей голове Лили. Она волновалась. План вступал в свою предпоследнюю стадию.
 Автобус катился и катился по асфальтовой дороге между пустошами ноябрьских полей, а потом повернул на дорогу мощную, междугороднюю, тоже, правда, двухполосную, но широкую. По сторонам тут и там возникали деревни, сады, лесопосадки, и вновь, дома, иногда, двух и трех-этажные, словом, цивилизация.
 Лили казалось раньше, что она будет спокойно спать до города, но не тут-то было! Сердце колотилось как сумасшедшее, девочка непроизвольно запоминала каждое мгновение своей новой жизни. Снова подкатила тошнота, но не такая как раньше. Эту вполне можно было перетерпеть. Каждая остановка запоминалась, каждый пассажир - тоже. Лили старалась угадать о чем они думают, эти люди, непроизвольные свидетели ее новой жизни. Не может быть, чтобы они были просто статистами. Лили посмотрела на пожилого морщинистого мужчину, который разбудил ее  на остановке. Ей казалось, что он - Посланец Судьбы. Но Посланец Судьбы крепко спал неподалеку от нее, и из его рта, (о, ужас!!), текла слюна.
 "А, может, это и к лучшему, что я тут не свечусь как радиоактивный элемент?" - думала Лили, пребывая в каком-то сне наяву.
 Автобус делал свой обычный рейс, не осознавая своей значимости в глазах некоей девочки пубертатного периода и романтических взглядов. Он просто пересекал пространство из точки А в точку Б. И в определенный час приехал таки на окраину города, населенного полумиллионом человек.
 Окраина была ничего себе так: высоченные дома, в каждой квартире которой, на минуточку , находится и туалет и ванна, и кухня с газом, и окна, из которых много чего видно, т.к. они находятся на большой высоте.
 Лили вышла из автобуса на этой окраине, а "колесница богов" покатила себе дальше, как ни в чем не бывало, как будто не она была порталом в "лучшее будущее".
 Выйдя, Лили глубоко вдохнула холодный воздух, закашлялась, улыбнулась, и посмотрела по сторонам. Прямо на нее шли два молодых милиционера, глядя на нее в упор. Ноги девочки приросли к земле, она не могла пошевелиться, глядя на двух молодых парней в милицейской форме, как кролик на удава.

Глава 5. Я - это не ты.

 Два молодых, красивых парня смотрели на юную девушку не отрываясь. Девушка, почему-то , застыла, глядя на парней в милицейской форме.
 Не снижая темпа, и, не отрывая взгляд, два парня при исполнении, почему-то, прошли мимо, подозрительного объекта, смущенно дернувшись, не смея взглянуть даже друг на друга. "Ну, и глаза, - дуэтом подумали парни, - как у совы огромные, но красивые".
 Лили не подумала ничего, потому что пребывала в ужасе. Но милиция прошла мимо, и уже вдали уменьшились фигурки людей в форме, а девочка все еще не могла пошевелиться. "Ну, это же никуда не годится!" - прикрикнула на себя преступница.
Еле-еле ее ноги оторвались от мостовой и так, на негнущихся своих конечностях, она потопала в противоположном от милиционеров направлении.
 Потихоньку-помаленьку ноги стали сгибаться, Лили ускорила шаг. Она точно знала куда идет. В этом районе прошел, и очень счастливо, весь месяц июнь. Из-за громадного манту на туберкулез отправилась Лили в мае в больницу. Ничего страшного у нее не нашли, но подержали в больнице, откормив и нашпиговав витаминами. А после, по просьбе матери, Лили провела восхитительный, сказочный месяц у тетки в городе. Не надо было работать в огороде и смотреть за младшим братом, не надо было доить корову и задавать корм свиньям и курам. Тетка, правда, тоже третировала как домашнюю прислугу, но разве ж это - работа? Просто смешно.
 Лили часто стала задумываться: а почему это не все живут в городе, где горячая вода течет из крана и не надо пахать как проклятый? Конечно, по молодости лет, ей хотелось найти более изящное объяснение этому чем: потому что дураки.  Но логика неумолимо доказывала, что плохо живут не от большого ума. Вот, например, тетка Алевтина: сбежала из дому в 16 лет, устроилась на завод ("Спала с кем попало", - завистливо говорила мать) и больше в деревню ни ногой. Зато своя квартирка, работа, две собачки. Замуж тоже не пошла, троих детей, как мать не нарожала, жила как принцесса. Лили завидовала ей. Так стал зарождаться План.
 Весь этот район Лили изучила досконально, гуляя с собаками. Она свернула от шоссе на перекрестке и углубилась в улочки и переулки. Быстро, оглядываясь, миновала новые высоченные дома, где и теткина квартира была, и пошла через парк к старым пятиэтажкам. На улице было очень мало людей, а в парке так и вовсе - ни души. В ветвях рослых и толстых деревьев гулял ветер, ледяной такой, намекая, что скоро зима, и с таким холодом не шутят. Но Лили не замечала, что она дрожала от пронизывающего ветра, не замечала что устала, пока не подошла к намеченному заранее дубу и тут остановилась. С жадностью она стала наблюдать за окнами первого этажа одного из домов. Там висело объявление: ПРОДАЕТСЯ, и номер телефона, огромное, на два окна. Девочка еще летом случайно узнала, что тут когда-то умерла бабка, а племянник ее не хочет квартиру сдавать, а хочет продать. Все сведения (и даже много лишней информации) были получены от говорливой бабки-соседки, с которой Лили мигом свела дружбу. Помогая старушке заносить сумки из магазина, Лили узнала код подъезда. Сначала просто так, а потом, когда зародился План...  "Неужели это - я, - как-то даже с головокружением, думала Лили, - неужели это у меня хватило смелости? Или кто-то другой поселился в моем теле?"    
   Поеживаясь от ветра, Лили неотрывно смотрела на окна - никаких признаков жизни вроде не было.
 - Пора, - решила девочка.
 Подошла к фонарю, посмотрела на часики - 23.30. "Ого, подумала Лили, - какой безумно долгий день". Тут только она осознала как устала. Казалось, что упадет прямо тут. "Ну, нет уж, нет, я уже дошла". Она мигом пересекла тротуар и вошла в больший двор, образованный четырьмя пятиэтажками. Двор был пуст. Даже света в окнах почти не было. Здесь жили, в основном, люди среднего и пожилого возраста - дома были старыми.
 Лили набрала код подъезда, даже сердце замерло... Но раздался щелчок, дверь открылась и девочка ввалилась в теплоту, темноту, выдохнув громко, со стоном, от счастья. Впрочем, свет тут же зажегся, реагируя на движение. Не думая, инстинктивно, Лили прижалась к батарее и закрыла глаза. И тут же бодливая коза Маруська толкнула ее в ногу, больно. Лили проснулась. Оказывается она упала и ударилась о ступеньку.  " Нет, это - никуда не годится". Девочка, глаза которой непроизвольно закатывались под лоб, а рот разрывался от зевоты, подошла к нужной двери и присела, изучая замок.  "И ничего сложного". Но с замком пришлось повозиться. Не хватало уже сил, чтобы бояться сигнализации или камер, от усталости ее непрерывно тошнило.
 Наконец, с замком она справилась и вошла в квартиру. Тихо, пусто, очень пыльно - вот что было понятно даже без света. Перед ней был коридор, справа маленькая комната, освещенная фонарем с улицы, из мебели - диван, дальше и слева - комната побольше, без мебели, окна закрыты объявлением, темно. Кухня, ванна, туалет. Везде пыль, по которой не ступала нога человека. Лили чихнула уже несколько раз.
Чуть живая, вернулась в маленькую комнату, упала на диван, подложила под голову рюкзак, скинула свои старые, страшные сапоги и немедленно забылась тяжелым, нездоровым сном. И в мыслях не было подумать о сигнализации или какой бы то ни было опасности.

Глава 6. Ты - это не я.

Лили проснулась в 10 утра. Очень поздно. По деревенским меркам: "проспала царствие небесное". Обычно вставать надо было в 4 утра и помогать матери по хозяйству: топить печь, замешивать корм для кабанчиков и кур, ходить за дровами в сарай, готовить завтрак и т.д. и т.п. Хорошо хоть, летом продали корову, потому что отец, получив зарплату, выпил с "друзьями" и проснулся без зарплаты, зато с несколькими переломали костей. Загремел в больницу на месяц. Мать, не желая мириться с реальной действительностью, ушла в запой. На Лили легла ответственность за все на свете, и за младшего брата. Старшая сестра Алена обычно делала на копейку, а кричала потом, что сделала на миллион. Надежды на нее не было. Вот  соседи и помогли продать корову. И очень даже выгодно. Жить стало намного легче. Куры и вовсе хлопот почти не доставляли, могли сами позаботится о себе, а кабанчиков по осени казнили смертной казнью, потому что у них - вкусная плоть.
 Проснувшись, Лили сидела некоторое время на диване и наблюдала за тем, как обалдевает ее организм от того, что выспался.
- То ли еще будет, - пообещала Лили организму.
 Она сняла пальто, в котором, оказывается, спала, и, прихватив рюкзачок, пошла в ванну. Там достала из рюкзака зубную щетку, маленький обмылок, почти закончившийся тюбик зубной пасты, льняную салфетку (досталась от бабушки) и стала тщательно умываться. Вода была теплой - это было блаженство. В рюкзачке, к слову сказать, было мало чего школьного, лишь пару тетрадок и ручка, все остальное место занимали вещи для побега. Был, даже, еще один бутерброд и полулитровая бутылочка воды. Были там и чистые трусы. Поэтому умывшись, Лили разделась, обтерла тело мокрой льняной салфеткой и переоделась в чистое белье. Белая, гладкая, восхитительная емкость ванны манила. Ужасно хотелось налить туда горячей воды, лечь и лежать долго, пока простуда, решившая оккупировать тело худосочной девочки, не убежит с воплями ужаса. Но было нельзя. Каждая лишняя минута, проведенная в чужой квартире, грозила поимкой и расправой. "А главное, деньги отберут. Ужжжжассс".   
 Лили вернулась в комнату и подошла к окну. На вчерашних лужах лежал тонкий ледок. В большом дворе людей не было. На детской площадке в середине двора важно ходили несколько ворон. День был не хмурый, но и не солнечный, а приятный такой, слегка морозный, без туч и осадков. Лили вспомнила, что летом все эти черные сейчас газоны вдоль домов густо зарастали разными цветами и травой-муравой, отчего дворик становился похожим на рай. По крайней мере, в представлении деревенской девочки.
 Лили оделась, рюкзак повесила наперед, подошла ко входной двери и приложила к ней ухо. Там, за дверью, была абсолютная, звенящая  тишина. "Да нет там никого!" Но сердце колотилось и хотелось дышать глубоко и часто. Наконец, Лили осмелилась, потихоньку приоткрыла дверь и выскользнула в подъезд. "Фуууух". Шлеп! Это за ней захлопнулась дверь. Лили быстро пошла на выход, по дороге с улыбкой погладила батарею центрального отопления, и вышла на улицу, на крылечко подъезда. Она с удивлением вспоминала вчерашний день: неужели только вчера она рано проснулась дома, работала, пошла в школу...? "Да нет же, это ж было сто лет назад". Лили улыбнулась и быстро пошла в нужном ей направлении.
 По дороге попадались редкие прохожие, кто-то смотрел на нее, кто-то шел погруженный в свои мысли. Лили было все равно, она никого не запомнила, цель была близка, отчего руки у нее холодели, а ноги млели. Девочка шла маленькими переулками, потом вдоль сквера, потом перешла большую-пребольшую дорогу на сложном перекрестке, потом прошлась немного по широкому проспекту, потом надо повернуть и, вот, наконец-то ,- он! Огромный, как какой-нибудь Титаник из кино, отдельно от других зданий стоящий, четырех-этажный торговый центр. Там было все. Все магазины на свете. Продукты продавались на первом этаже в большущем, как поле пшеницы, зале. Но, для первого этажа - это был один из множества магазинов. Вот какой он был большой, этот новый торговый центр.
С торговым центром Лили познакомила тетя Аля. Сама привела сюда за продуктами, сама решила ошарашить деревенщину красотой магазинов и невиданных вещей, а потом ругалась на Лили за то, что устала "как собака". Разумеется, ничего племяннице не купила. Иногда у Лили мелькала мысль, что у тетки - раздвоение личности, но обе личности - те еще шкуры. Правда, и влияние городской тетки на беззащитный детский разум трудно было переоценить.
 Лили, войдя во внутрь, твердым шагом направилась к эскалатору. Ей нужно было на второй этаж. Поднималась спокойно, оглядывалась, последнюю ступеньку перепрыгнула (а то, ведь, эскалатор зажует ноги, известное дело). Магазин, куда шла Лили, был не большой и не маленький, средний. "Здесь недорого", - обронила тогда тетя.
 Продавцом в магазине работала девушка лет 25, высокая, крупная, румяная, с, в общем-то, добрым лицом. Покупателей у нее пока не было (они редко бывают так рано), поэтому она скучала. Вдруг в ее магазин зашло какое-то чудо: высокая, худая девочка, лет 13, в обшарпаном пальто с короткими рукавами, в само-вязаной ужасной шапке. На животе девочки висел тряпичный рюкзак, в таком молодые мамаши любят носить детские принадлежности. Глазищи у чуда были удивительной красоты и огромные. На ногах ее красовались видавшие всех в гробу чудовища, которые безуспешно прикидывались сапогами. Из чудовищ торчали тонкие ноги.
"Как чайные ложки в стаканах, - подумала продавщица Зоя, - ну, счас милостыню просить будет, наверно". Обычно Зою трудно было провести, но тут она ошиблась. Девочка твердым, деревянным каким-то шагом пошла в тот угол, где висели зимние куртки и уставилась на них. Зоя ждала что будет. Через некоторое время девочка обернулась и суровым голосом сказала: " А такая на меня будет?" и показала пальцем на сиреневую куртку.
- Да, - сказала продавец и полезла куда-то  под стойку с куртками.
 Лили никогда не видела, чтобы одежда была такого нежно-сиренево-фиолетового оттенка. В деревне предпочитали цвет одежды или "не маркий", или "после сестры донашивай, мы не миллионеры". Последний был был что-то среднее между грязью и пастельными тонами.
 Продавщица подала Лили куртку и указала на примерочную,ей уже и самой было интересно, чем дело закончится.
 Лили в примерочной сбросила пальто, одела куртку, взглянула в зеркало да и замерла. На нее смотрел из зеркала другой человек. Куртка была приталена, прикрывала попу, имелся и капюшон с белым мехом - просто чудо как хороша! Лили сняла шапку, чтобы та не вгоняла в депрессию своей убогостью. Все переменилось - так показалось ребенку. "Надо же так уродовать людей ужасными тряпками!" - с негодованием подумала Лили. С отвращением она посмотрела на свое старое пальто. Потом отсчитала сколько надо денег и пошла расплачиваться.
- Срежьте мне этикетки, я в ней пойду, - сказала Лили.
- Ага, - ответила девушка-продавец, - а, может, обувь?
- Конечно! - ответила Лили.
 Обувь выбирали уже вместе, переговариваясь нужными, прекрасными словами: "кожа, мех", "замки хорошие", "модно", "сносу нет".
На глазах Лили появились, наконец, слезы, когда она одела новые боты. Ногам было тепло и мягко. Носки, понятное дело, пришлось купить новые. Сбегала в примерочную посмотреть на себя и отсчитать нужную сумму.
- Срезаем этикетки? - весело спросила Зоя.
- Отож!!! - был ответ.
 Деловито перешли к юбкам-брюкам-свитерам. Командовала Зоя. Она, и правда, знала свой товар и разбиралась кому что идет. На худую девочку нашлись джинсы "дорогие, зато как сидят", свитерок темный, "под горло", белые берет и шарф.
 Одев все новое, Лили долго стояла в примерочной и смотрела на себя в зеркало. "Не я, - думала Лили, - но что-то такое я где-то видела, кажется, в аниме".
 Одежда шла ей невероятно и делала из нее красавицу. Новые изящные ботиночки на каблуках увеличили рост до 165 см. Да даже и не в этом дело. А во взгляде, в том как расправились плечи, в сумасшедшем блеске глаз. Это была уже не маленькая, несчастная, деревенская девочка, а красивая девушка, с характером, с изюминкой.
"Во мне столько изюминок, что я - практически кекс", - вспомнила Лили.
Зоя подарила ей большой пакет куда влезли все ее старые тряпки. Лили было неудобно просить все это выкинуть, да и некуда было.
"Только бы до помойки добраться, каааак размахнусь, да кааак швырну!" - думала красавица.
 Поблагодарив Зою, (которой, кстати, счастье привалило на приличную сумму), Лили пошла дальше. Следующим был магазин сумок, где была приобретена большая хозяйственная сумка на колесиках и безумной красоты дамская сумочка на ремешке. "Вот так через голову надо носить". Внутри сумочки были отделения, потайной карманчик и в подарок прилагался кошелечек. Деньги давно были перепрятаны во внутренние карманы новой куртки, но небольшую часть Лили переложила в сумочку, потому что это - здорово.
 Потом был большой салон косметики, где продавцам тоже нечего было делать, и они принялись рисовать Лили макияж, продавая попутно товар: тушь, помаду, блеск для губ, тени, тональный крем и туалетную воду. Если у кого и возникали сомнения в необыкновенной красоте Лили, то после нанесения макияжа все сомнения исчезли. Даже продавцы удивились делу рук своих: прелестная девушка стала выглядеть старше своих лет, и это ей пошло на пользу.
 После салона косметики началась вакханалия покупок. Магазины, магазины, вкусно пахнущее мыло и шампунь, пижама, тапки, крем для рук и перчатки, пару дешевых и красивых платьев, еще одни боты, еще что-то. Когда Лили опомнилась и посчитала свои расходы, оказалось, что  две пятых денег как ни бывало. Руки у нее тряслись,  а тело отпрашивалось в обморок. "Это потому что я не ела ничего со вчерашнего дня", - решила девочка.
Кафетерий и пиццерия располагались на четвертом этаже. Счастливая, с головокружением, добралась Лили до пиццерии и сделала большой заказ. Покупала, не думая, все что приглянулось. Ела салат,булочки, запивала сладкой газировкой, смотрела клипы на экране, размер которого - во всю стену. Потом принесли пиццу.
"А буду ли я еще когда-нибудь так счастлива в своей жизни?" - с улыбкой думала Лили. Удивительно, но ее совершенно не мучили угрызения совести, и об обокраденных ею учителях она не вспоминала. "Впрочем, никто из них с голоду не помрет", - Лили знала это наверняка.
 Завернув в пакетики остатки пиццы, девочки положила их в свою сумку на колесиках, подхватила пакет со старыми вещами и пошла на выход из торгового центра.
В мире, между тем, смеркалось, наступил такой предвечер, когда еще не стемнело, но если запланировано на сегодня много дел, то уже надо поторопиться.
Лили очень быстро нашла большие мусорные контейнеры прямо за торговым центром, и, как и было задумано, со всего размаху швырнула туда обломки своей старой жизни и личности.
Освободившись таким образом, она взглянула в лицо часикам Луч: ого, четыре часа!
 Лили вернулась к скамейке перед входом в магазин и долго стояла там, улыбаясь своим мыслям. День клонился к вечеру, а она совершенно не представляла что ей делать дальше и куда идти.

Глава 7. Иван.

 План, придуманный девочкой, замученной деревенской работой, был выполнен. Что делать дальше Лили, даже теоретически, представляла смутно. Например, она знала, что можно переночевать на вокзале. Но, ведь, милиция привяжется.
 "Меня, уж, наверняка ищут, - думала Лили, - если не как преступницу, то как пропавшую".
 Возвращаться в ту квартиру, где ночевала накануне - опасно.
 Надо было снять комнату, но как это сделать, если нет телефона с выходом в сеть?
 Кстати, ее опасения по поводу того, что она в розыске, были не напрасны. На следующее утро после ограбления к участковому заявилась мать Лили и со слезами рассказала, что ее дочь внезапно и бесследно исчезла. "После школы домой не явилась, мы уж за ночь все и всех обыскали", - рыдала несчастная мать.
 Сначала идея о том, что эти два события как-то связаны, вызвала у участкового просто смех. Страшный и умный грабитель, который выследил когда будет зарплата, забрался незаметно в школу, и, практически, при свидетелях (потому что там же были люди) стырил кучу денег, да еще и ушел никем не замеченный, не оставив ни одного следа, ни отпечатка, оказался девочкой 13 лет! Нет, в это невозможно было поверить. С первого раза. Но потом, чем больше думалось, тем яснее складывалась картинка. А кто мог знать о зарплатах? Почему бы и не ученики? Никто не входил  школу, а просто там уже был. И тут еще участковый вспомнил маленькое открытое окно в директорском туалете. Так что Лили стали искать уже не только как пропавшую, но и по подозрению в краже. А ее старая школьная фотография была отправлена и в город тоже. Правда узнать в загнанном зверьке, смотрящем из-под- лобья на мир, сегодняшнюю Лили было бы затруднительно.
"Надо было дома посмотреть по телефону папы комнаты внаем", - запоздало подумала девочка. Но, ведь, всегда что-нибудь да упустишь.
"По дороге придумаю", - решила Лили.
 Она решилась, наконец, и пошла к широкому и красивому проспекту. Множество людей шли, видимо с работы, а Лили двигалась в их толпе. Девочка с живым интересом оглядывалась по сторонам, рассматривая кафе, магазины, офисные здания, жилые дома. Здесь много было старой, века 19, застройки, в переулках, между домами, виднелись милые, уютные дворики.
 "Все это мне что-то напоминает, - думала Лили, - как будто вот это вот - мой личный Хогвардс. А уютные дворы - потайные комнаты".
 Она шла и шла, не садилась в автобусы, потому что ехать было некуда. Город поражал ее своей сказочностью. Было еще не темно, а зажглись фонари, витрины сияли, реклама веселила разноцветьем, а люди были хорошо и дорого одеты. В какой-то момент она не выдержала и зашла в маленькое элегантное кафе с вкусным названием "Шоколадница". Купила там два пирожных и бутылку сладкой воды, ела, смотрела в окно на движущийся, живой, вечерний город и почти теряла сознание от счастья. Как-то редко ей случалось съесть сладкого мучного. В принципе питались они неплохо, свое хозяйство и огород, как-никак, но очень уж однообразно. Да еще мать регулярно бастовала, не хотела готовить, а в последнее время часто предпочитала тяжкому труду легкую пьянку.
 Выйдя из кафе наша Лили продолжила свой путь по проспекту, надеясь, что ангел-хранитель чего-нибудь придумает и все образуется. Как ни странно, так и случилось.  Через метров двести после "Шоколадницы" внимание девочки привлек переулок вовсе уж картинной красоты: небольшие старые здания, со скульптурами у подъездов, стояли в окружении вечно-зеленых елей невиданной высоты. Это было так неожиданно по сравнению с урбанистическим проспектом, что Лили, конечно же немедленно туда свернула. На одной из дверей первого же здания красовалась табличка: "Компьютерный клуб "Прометей".
 "Почему Прометей? - думала Лили, - но раз есть компы, значит и в сеть зайти можно".
 Она вошла в сумрачное помещение, в котором стояло с десяток столиков, действительно, с компьютерами на них. За тремя столами сидели подростки, судя по звукам, они во что-то играли страшно интересное. Сбоку, в углу, был отдельный большой стол, за которым находился парень постарше, лет восемнадцати, худой, симпатичный и неотрывно смотрящий в свой экран. На голове у него были наушники.
 Парня, между нами говоря, звали Иван и был он, чего скрывать, администратором. В данный момент смотрел он аниме, до которого был большой любитель. И вот, поднимает Иван глаза от экрана и видит прекрасное видение, только что бывшее на экране его монитора. Он потер глаза ладонями, видение никуда не исчезло, наоборот, мигало своими огромными анимешными глазищами, приспосабливаясь к полумраку помещения, и вертело головой как настоящий человек. Иван вскочил, потом сел.
 Лили, как и всякая девушка на белом свете, понимала когда она производит "впечатление". В данный момент впечатление она произвела грандиозное, это было ясно.
- Здравствуйте, - сказала Лили парню, - меня зовут Лилиан, и у меня украли телефон. Представляете?
- Привет, то есть здрасте. Иван. Лилиан - очень красиво. Этттааа, Вы - армянка?
- Француженка, - спокойно солгала Лили.
- Откуда же? Из Франции? - парень совсем потерялся. Настоящее становилось все более сюрреализмом.
- Да нет же. Из Н-ска, - назвала Лилиан районный центр, не имеющий ничего с ней общего.
- Откуда же там французы? - продолжал лепетать как тупица Иван.
- Мой отец - француз, приехал сюда, влюбился в маму, да и остался. Меня назвали в честь бабушки: Лилиан Вирджиния Клари.
 В словах Лили не было ни грамма правды. Врать она умела виртуозно и сроду сочиняла невесть что. Всю школьную библиотеку она перечитала три раза, а некоторые книги, особо любимые, по шесть раз и более. Поэтому вралось ей легко и свободно. Иногда, даже попадаясь на лжи, она не чувствовала, что совершила что-то плохое и сочиняла снова еще и еще. Может, это был механизм защиты от не очень благополучной реальной действительности.
 На Ивана знакомство с настоящей Лилиан Вирджинией произвело неизгладимое впечатление. "Знай наших, это вам не Наташа какая-нибудь", - подумала Лили.
- Так чем Вам помочь? - спросил Иван.
- Мне надо найти комнату, так получилось, что все в телефоне...
 Иван сочувственно покивал и сел за комп.
- На какой срок надо снять?
- На долгий...
- Вы к нам надолго, - Иван даже покраснел.
- Да.
 Комнаты быстро нашлись. Чай, не тайга. Иван не счел за труд позвонить и договориться, что, дескать, сейчас девушка подъедет. Все адреса аккуратно записывал на листочек.
- Вы, наверно, отличник в школе был, - сказала Лили.
- Да. Можно на ты?
- Можно.
- Буду поступать в следующем году в универ, - поделился Иван.
 Поговорили о том о сем. "Говори с людьми о них самих - это любимая тема каждого", - этот золотой совет Лили вычитала еще в первом классе, и он никогда ее не подводил. Впрочем, очаровать Ивана труда не составило.
 Вдруг Иван хлопнул себя по лбу.
- У меня же старый телефон есть тут!
 Лили замерла. Парень, действительно, стал копаться в ящике стола и вскоре выкопал телефон.
- Я же тебе и одну свою симку поставлю.
 У Лили пересохло в горле. Она почти теряла сознание. Телефон с выходом в интернет - это же все. Все книги и фильмы. Все знания и умения. Все развлечения. Ориентация в мире и связь со всем миром. Все. Клад.
 Отношения с кладом у Лили не складывались. В их семье только у отца был телефон, да и то интернета там было чуть-чуть. Потихоньку взять это сокровище можно было когда все спят, поэтому Лили иногда не спала всю ночь. И каждый раз это было сумасшедшее счастье. Еще у друга Бори, одноклассника, было все, что только можно, включая безлимитный интернет, но противный мальчишка лез целоваться. Приходилось терпеть.
 А сейчас само идет в руки. Можно ли в это поверить? Нет.
 Между тем Иван, совершенно спокойно, переставил симку из своего здоровенного, как лапоть, телефона в другой, поменьше и попроще.
- У меня их две, симки, а я не пользуюсь, - сказал Иван.
- Сколько? - сдавленным голосом спросила Лили.
 Иван назвал небольшую сумму, просто ради приличия. Лили немедленно отдала деньги и взяла в руки свое сокровище. Иван смотрел как с ней творится что-то неладное: в глазах ее прекрасных стояли слезы, руки дрожали.
"Не из-за телефона же такое?" - подумал Иван.
 А Лили посмотрела ему в глаза, взяла его руку в свои, хотела что-то говорить, но чуть выдавила: "Спасибо".
- Да не за что, - удивленно сказал парень, - зато я знаю номер твоего телефона.
 Он улыбался ей. А Лили укусила себя за губу, чтобы это все не оказалось вдруг просто прекрасным сном. Боль объяснила доходчиво, что это не сон.
 Девушка смотрела на Ивана влюбленными глазами, парень смущался, краснел и был на седьмом небе. Обычно ему не удавалось так легко знакомится с девушками. Он был застенчивый молодой человек.
 Пора было уходить искать новый ночлег.
- Вот тут я тебе отметил куда надо ехать в первую очередь. Это - хороший район.
- Хорошо, - покладисто согласилась Лили. Она стала тихая и задумчивая.
 Иван объяснил как доехать и написал на листочке.
 Распрощались.
- Так я позвоню сегодня вечером? - с надеждой спросил Иван.
- Конечно! - Лили даже вздрогнула от ужаса что он не позвонит.
 Иван смотрел как она идет на остановку автобуса, таща за собой свою сумку на колесиках. Он был удивительно счастлив.

Глава 8. Рай.

 Автобус, очередной "портал в лучшее будущее", быстро довез Лили до нужной остановки. Район, и правда, был хорош: большой простор между новыми, красивыми, многоэтажными домами, детские площадки, много молоденьких деревьев, лавочки. Все это великолепие освещалось мягким, какого-то неземного, персикового цвета закатом. Лили шла к нужному дому по тротуару, выстланному декоративной плиткой, ей ни разу не пришлось ступить в грязь или, даже просто, на землю. С удивлением она вспоминала грунтовую дорогу, раскисшую по осени, в своей деревне. "Вон как здесь, - думала Лили, - здесь тебе не там". Она улыбнулась. Конечно, нервничала: как оно сейчас сложится. Возьмут ли ее в жильцы в этом прекрасном районе?
 Наконец, дошла до нужного дома, поднялась на нужный этаж. Дверь открыла маленькая, худая, улыбчивая женщина неопределенного возраста. Познакомились:
- Лилиан.
- Ирина Геннадьевна.
Оказалось, что сдаются даже 2 комнаты в 4-х комнатной квартире.
- Просто нам стало скучно, да еще и подзаработать можно.
Ирина Геннадьевна была женщиной интеллигентной, говорила грамотно, да еще и в прихожую вышел ее муж - высокий, пузатый мужчина с добрым лицом, у ног его терся жирный кот. Лили, что называется, "рассторожилась", здесь ей явно ничего не грозило.
 Хозяйка открыла дверь в комнату со словами: "Эта - побольше и подороже". Лили глянула и обомлела: таких красивых комнат она в жизни своей не видела. Ближе к единственному окну стояла высокая и широкая кровать с шикарным покрывалом на ней, напротив - плоский телевизор на стене (!), под ним - комодик под "старину", со шкатулкой на нем, возле двери узкий шкаф. Но не мебель даже произвела впечатление на бедную деревенскую девочку, и, даже, не плоский, большой телевизор (о, мой бог!), а все вместе - красивые обои, в тон им овальный коврик на полу, который гармонировал со шторами, не по здешнему прекрасный цветок на подоконнике (оказался впоследствии искусственной орхидеей), на тумбочке возле кровати примостилась лампа под салатовым абажуром - все это было так "здорово, богато", что и не мечталось никогда таким владеть. Цена оказалась приемлимой.
"На два месяца хватит мне денег", - быстро посчитала Лили.
- Конечно, эту займу.
- Другая поменьше, зато с балконом.
Хозяйка открыла дверь напротив. Да, тоже великолепно, но уже не тот эффект. Лили решения своего не переменила. Ирина Геннадьевна дала Лили ключ от комнаты (ого! ключ!) и повела показывать кухню и прочее. Кухня также поразила воображение подростка множеством невиданных ранее приборов: и посуду-то моет специальная машина и металлические части всего тут блестят как солнце. Лили даже прищурилась от невозможной красоты и улетности квартиры. Ванна тоже была на высоте. Девочка тут же напросилась "омыть прах с ног своих".
 Вернувшись в комнату, Лили отсчитала деньги и огляделась вокруг со слезами на глазах. Богатая люстра подмигнула девочке своими стеклянными "висюльками". дескать, "не дрейфь, все путем, ты в раю, как и мечтала. И ничего особенного, просто рай".
 Когда было покончено с официальной частью - заплачено, с хозяевами выпит чай, на полке в холодильнике (своей!) разложены остатки пиццы, вещи в шкаф (свой!) развешены - Лили, наконец-то, забралась в горячую ванну.
Лежала там, наслаждалась, думу думала. Почему-то вспоминала братика Гриню. Ему было 3 года, и со всем миром он общался буквой "ы" с ограниченным количеством интонаций. Других букв или слов, на любых языках, Гриня не знал. Что удивительно, мать прекрасно его понимала и любила "сынулю" больше жизни. Лили
вспомнила случай, когда, этим летом, Гришка разбежался изо всех сил и, не вписавшись в калитку, со всего маху врезался лбом в столб ворот. Раздался треск. Лили закрыла лицо руками, с ужасом представив, что братик смотрит уже на свет в конце тоннеля. Потихоньку отняв руки от лица, Лили увидела, что Грини во дворе нет. Оказалось, что треснул столб. Выглянув в калитку, девочка увидела, что пацан целенаправленно бежит вверх по улице, со всей возможной скоростью. Стало даже интересно, куда он так бежит, и Лили пошла за ним. Гриня же, достигнув площадки перед магазином, стал бегать кругами, молча, упорно, пытался, наверно, переместится к своим, в другую вселенную. У Лили закружилась голова, и она присела на траву, прислонившись к дереву. Хотела понаблюдать, чем дело закончится, но неожиданно уснула. Разбудил ее страшный дядька, весь заросший волосами. Лили всегда думала, что такие, страшные, когда свинью колют, смотрят ей прямо в глаза.
- Вы чего, эттта, на земле спите? Дома нет? - спросил косматый, - показывай где живешь.
Оказалось, что Гриня, которому не удалось перемещение, крепко спит возле ее ног.
Дядька легко взвалил его на плечо и пошел за Лили. Когда пришли во двор, косматый положил брата на настил с соломенными тюфяками (там родители любили летом спать), и пошел себе по своим делам. В деревне всегда так: всем есть дело до всех. Как будто, все друг другу, пускай дальние, но родственники.
 Лили часто приглядывала за братом, так как у сестры Алены не хватало никакого терпения ни на кого в этом мире. Лили жила с ней в одной комнате и знала, что если Алена не убила никого до сих пор, то сидите себе тихонько в уголку и радуйтесь. Причем сестра считала себя лучше всех и была уверена, что прекрасный принц за ней непременно прискачет на белом коне, просто ориентируясь на звук аплодисментов. Как только Алена окончила 9 классов, устроилась на работу и получила свою первую зарплату, она тут же сепарировалась от всех домашних дел и забот. Родителям она об этом объявила очень серьезно, глядя прямо в глаза. Родители в тот же вечер напились люто.
 Словом, как сообщал великий нудный писатель Лев Толстой: у нормальных людей - все нормально, а у ненормальных - все ненормально, причем, креативненько так.
 Между тем, вода в ванне стала остывать, и Лили принялась мыться новым шампунем, новым мылом, свеже-купленной мочалочкой в виде рыбы. Это было счастье. Долго ополаскивалась под душем. Чуть живая от усталости и счастья, выбралась из ванны и обмотала тело большим полотенцем, а голову маленьким. Потом нечаянно заглянула в ванну. "Это на мне было столько грязи?!" Вся поверхность ванны была покрыта какими-то серыми хлопьями и отчетливо был виден уровень воды в виде желтой полосы. Пришлось отмывать загрязнения специальным порошком. "А дома помоешься раз в неделю в бане и думаешь, что чистая", - с благоговейным ужасом думала Лили.
 Наконец, добралась до комнаты, закрылась на маленький засов (был здесь и такой), и сидя на кровати, принялась сушить волосы полотенцем. "Надо завтра купить фен". Потом одела новенькую пижамку, выключила лампу на тумбочке и легла под одеяло. Голова бессильно упала на пушистую, мягчайшую подушку, и, тут же, Лили провалилась в сладкий сон: ей снились шоколадные пирожные, феи и бабочки на нездешней красоты цветах.

Глава 9. Утро нового дня.

 Лили проснулась ни свет ни заря, в 6 утра. Долго лежала, улыбаясь окружающей среде. Среда улыбалась в ответ. Было так хорошо! "Вот что значит пицца животворящая", - думала Лили. Стоит поесть "от пуза" и выспаться, как появляется столько энергии, что девать ее некуда. Девочка никогда не чувствовала себя бодрее.   
 Потихоньку она встала, надела халатик поверх пижамы, захватила все, что нужно для умывания и пошла в ванную. Открыв дверь своей комнаты, Лили увидела, что ее поджидает один из жителей божественной квартиры. А именно - кот. Толстый, серьезный котяра пришел знакомиться. А как же? Кто эта новая личность в его ареале обитания? Впрочем, он совершенно ничего не боялся, так как проживал всю сознательную жизнь в раю. Ему просто было любопытно.
 Лили наклонилась и погладила блестящую шерсть. Потом прошла в ванну, кот - за ней, оставила там мешочек с умывальными принадлежностями и пошла в туалет, кот - за ней.  Вернулась в ванную, кот запрыгнул на высокую стиральную машинку и тихо мяукнул. Лили снова погладила его. "Меня зовут Лили, а тебя как?" - сказала Лили. "Мяу" - сказал кот. Знакомство состоялось. Девочка погладила его еще, потом погладила и стиральную машинку тоже.
 Машинки-автоматы появились в деревне сравнительно недавно, и застали бабушку еще живой. Понятно, что появились они редко у кого, поэтому ходили смотреть всем миром, как машина вываривает постельное белье, стирает, а потом полоскает и сушит. Бабуля пришла домой и немного поплакала. Лили понимала ее. Все свое раннее детство Лили слушала, как для того, чтобы постирать надо долго носить воду  из колодца, стирать руками тяжелые простыни и пододеяльники, а если хочешь "выварить" загрязнения , то есть специальная посудина со страшным названием "выварка". И то, это когда газовые баллоны появились, а до этого вываривали в специальном чугуне в печи. Потом снимали с плиты, в четыре руки, совершенно неподъемную посудину с мокрым бельем и вываливали в емкость под названием "балея". Потом надо было прополоскать постиранное, конечно. Если дело было летом, то и совсем красота. Грузишь мокрое риззе в два ведра и идешь себе на реку. Там есть такие специальные мостки, стоя на которых, полагалось ополаскивать в воде постиранное и отбивать специальной такой доской с ручкой, (приспособление называлось "праник" от слова "прать", значит стирать, наверно, слово "прачка" оттуда же). Потом снова загружаешь мокрое и тяжелое в ведра и тащишься домой, где ждет тебя еще тысяча домашних дел. Если большая стирка скапливалась зимой, то было посложнее. Было все  это уже после того как человечество вышло таки в открытый космос. Наверно, искали там стиральные машинки-автоматы. Или, может быть, унитазы. Дома Лили ходила в туалет в выгребную яму, стыдливо прикрытую деревянной будочкой. Яма эта телепортировалась к нам прямиком из средневековья, когда была чума, черная смерть, а некоторых ученых сжигали на кострах, дабы они "технологиями" своими не портили людям настроения. "Если бы в Европе не сжигали ученых, - думала Лили, - то у них стиральная машина, водопровод и канализация высокого уровня  были бы уже в 17 веке, а у нас, в Беларуси, допустим, в 19-м. И уже два столетия мои предки по женской линии могли бы ходить на реку исключительно петь песни, водить хороводы и купаться. Пироманы чертовы".
 Лили иногда заглядывала в вонючую бездну, прикрытую ненадежными мостками. Зрелище ужасало. Ей казалось, что вопрос о том, кто и когда туда провалится, уже находится на рассмотрении в дьявольской канцелярии, и черти, предвкушая, хохочут сиплыми голосами.
 С ощущением "какое все-таки счастье жить в городе", Лили вернулась в свою комнату и улеглась на кровать. Стала думать. Вчера, за чаем, она сказала что приехала в город искать работу. Надо,дескать, помочь матери. Наплела небылиц. Был у нее и "документ" какой-никакой: ксерокопия паспорта сестры. Правда, пришлось бы объяснять почему в паспорте значится Алена Паравозова, а она наоборот - Лилиан Вирджиния Клари (полностью выдуманное имя). Но, слава богу, доверчивые владельцы рая никаких документов не спросили, а слушали врушку со слезами на глазах.
"Что теперь делать? - думала Лили, - деньги вполне позволяют отдохнуть месяц, как минимум, но не работать или, хотя бы, не искать работу так же уместно, как еврей-параноик в мусульманском храме в ермолке из фольги".
 Лили вспомнила про Ивана и схватила телефон. Оказалось, что звонил, звонил-таки влюбленный с первого взгляда юноша, аж 2 раза звонил, пока Лили спала вчера крепким сном. Сразу отлегло от сердца. Иван что-нибудь придумает. Никогда еще Лилиан Вирджиния не перекладывала ответственность ни на кого. Если кругом одни дураки, да алкоголики, добру ни за что не победить. Отдохнуть можно, если рядом есть кто-то умный. За все 13 лет жизни Лили не пришлось отдохнуть ни разу. Перекладывать ответственность оказалось приятно.
 В комнате хозяев зашевелились и заговорили. "Проснулись", - подумала Лили. Кот, который лежал и урчал возле ее, спрыгнул с кровати и побежал желать доброго утра любимым человекам.