GooDeed Хороший поступок

(Из книги «Неисправность на краю галактики»)

Одна состоятельная женщина обняла бедного человека. Это произошло спонтанно, вовсе не было заранее спланировано. Он подошел к ней и попросил немного денег на кофе. В том квартале, где она жила, нищих не было, и это застало ее врасплох. Нищий, подошедший к ней, тоже не был типичным. Это был белый, он говорил на правильном английском, но, несмотря на то что у него была тележка из супермаркета и было ясно, что он живет на улице, он выглядел чистым и выбритым. Состоятельная женщина поискала в своем кошельке монеты, но там оказались только сотенные купюры. Если бы она вынула купюру в 10 или даже в 20 долларов, она дала бы ему, не моргнув глазом, но дать 100 долларов показалось ей некоторым преувеличением. Возможно, и ему было бы неловко получить столько.
У нищего и человека, встретившего его на улице, есть определенные правила игры: они говорят друг с другом вежливо, не смотрят в глаза, не спрашивают, как тебя зовут, и не дают больше 20 долларов. До 20 – это в границах нормальной щедрости. А сверх этого  - рассматривается уже, как попытка привлечь внимание. Произвести впечатление. Вынудить бедного человека сказать: «Госпожа, Вы прекрасная женщина», - или прослыть неблагодарным. Она не хотела довести до подобной ситуации, поэтому сказала человеку с тележкой из супермаркета: «Подождите меня здесь минутку, ладно? Я только зайду в магазин разменять деньги».
«Он не разменяет Вам, - сказал бедный человек. – Он не меняет никому. Не дает даже попить воды из крана или зайти в туалет».
«А, - сказала женщина, - может, я все-таки попробую?»
«Оставьте, - ответил бедный человек, - неважно, дадите мне в другой раз. Как, говорите, зовут Вас?»
Состоятельная женщина пока не называла бедняку своего имени, но сейчас почувствовала, что у нее не осталось выбора.
«Вы хорошая женщина, Нора, - сказал ей бедный человек. – Я, наверняка, не первый, кто говорит Вам это. У Вас доброе сердце».
«Вы первый, кто сказал мне об этом, - возразила Нора. – Я много помогаю своему старшему брату. Главным образом, материально. И своим родителям. То есть, своему отцу. Матери уже невозможно помочь, она умерла. И никто ни разу не сказал мне, что у меня доброе сердце, или даже просто спасибо».
«Это свинство, - процедил сквозь зубы нищий, - это обидно. Вызывает у человека чувство, будто его не замечают. Дает человеку почувствовать, как будто он раб, не заслуживающий внимания. Один из тех, кого замечают, только когда он не дает то, чего от него ожидают получить».
Богатая женщина кивнула. Она хотела сказать нищему, что когда-то очень любила их, свою семью и что сейчас она тоже хотела бы любить их, но у нее уже нет сил. И еще рассказать ему, что, когда познакомилась со своим мужем, он сказал ей: «Без детей», потому что это был его второй брак и у него уже была одна четырнадцатилетняя проблемная девочка, и у них действительно нет детей, и это даже неплохо, так как у них и без того хорошая жизнь. Наполненная. Но что убивает ее, так это то, что она ни разу не сказала ему, что она-то как раз хотела бы иметь детей.
Бедняк почувствовал, что она взволнована, и предложил: «Пойдемте посидим где-нибудь. Тут на углу есть скамейка и прямо возле нее кафе Take-Away. Я приглашаю».
Но она не захотела. Она не хотела в кафе и ни в какое другое место, кроме ее дома, так как знала, что только дома она сможет закрыть за собой дверь и плакать. Но она также не хотела обидеть бедняка, не хотела, чтобы он подумал, что она чванится перед ним. И из всех этих её хотела-не хотела родилось в конце объятие. Объятие неожиданное и горячее, в котором была отдача, но и некая дистанцирующаяся позиция. Словно она сказала «я с тобой», но в то же время «вот она я». И он хорошо это почувствовал. Так хорошо. И после того как Нора обняла его, она дала ему семьсот долларов, совершенно не думая о том, как это может быть расценено или выходит ли это за рамки общепринятого. Так или иначе, они вышли за рамки правил еще раньше, когда она назвала ему свое имя. И он сказал ей: «Это уж чересчур». А она ответила: «Точно». После того как он взял деньги, она снова обняла его и ушла оттуда.
Сначала она собиралась  взять такси, чтобы добраться  домой как можно скорее. Однако доехать быстро сейчас уже не было актуально, можно было только радоваться этому особенному дню. Кроме того, у нее не осталось денег в кошельке. Всю дорогу она шла пешком, и каждый свой шаг в красных туфлях от Джимми Чу она чувствовала, как будто ступала по облаку.
Она рассказала обо всем своим подругам. Об ощущении, когда делаешь то, что хочешь. Разрешаешь себе чувствовать добро. Отдаешь семьсот долларов, и чтобы кто-то тебе сказал: «Спасибо тебе, Нора. Ты осчастливила меня сегодня, а может, даже на весь этот год». «Когда в последний раз вам говорил кто-нибудь подобные слова?»
И они все сразу поняли и страстно захотели почувствовать что-то похожее. Не только жертвовать на этих утомительных вечеринках, куда мужья постоянно тащат  их с собой и за которые получают в конце вечера золотой значок и коллективную благодарность от мэра или стареющей кинозвезды, уполномоченной исполнить эту роль. Они жаждали получить такую благодарность, такой взгляд, возможно, даже такое объятие, если оно будет естественным в тот момент, от человека, жизнь которого они извлекли из пропасти, а если даже не извлекли, то  существенно улучшили. Они хотели увидеть его, может быть, плачущим или благодарящим Б-га, за то что он послал ему их, как будто они представляют собой особый вид святых, а не просто очень богатые женщины.

Нора усадила двух из них в свой серебристый Mini Cooper. Эта машина не была идеально подходящей для трех человек, и Сюзанне пришлось подогнуть свои длинные ноги и протиснуться сзади. Они сделали несколько кругов в южной части города, где жил,  в основном, простой люд, так как Нора думала, что там будет легче встретить нищих, и они действительно нашли одного. Нищий с собакой и без ноги. Сюзанна и Керен затеяли спор, кто из них даст ему деньги. Такой благожелательный спор, в котором каждая из них настойчиво отказывалась в пользу другой. В конце концов, Керен вышла из машины и приблизилась к безногому. У него был картонный щит, на котором черным фломастером было написано, что он демобилизованный солдат, и одноразовый стаканчик из пластика с эмблемой пепси. Керен положила в стаканчик тысячу двести долларов. Безногий оценил сумму, возможно, не точно, но он понял, что купюры стодолларовые, и видел, что Керен положила не одну, а гораздо больше. Он ничего не сказал, только посмотрел на нее пристальным взглядом и кивнул в знак благодарности. Вечером, когда Керен лежала в постели, после того как все уже уснули, и она с закрытыми глазами попыталась восстановить этот кивок, она почувствовала дрожь, пробежавшую по всему телу. Это было в первый раз за много времени, что кто-то посмотрел на нее так.
На следующий день они нашли одного и для Сюзанны. С ним как раз ничего не получилось. То есть, деньги он взял и даже сказал спасибо и улыбнулся беззубой улыбкой, но Нора явственно почувствовала, что он наркоман, что он растратит всё на наркотики, и на самом деле между ним и Сюзанной ни на миг ничего не возникло. Несмотря на то что  и неприятного переживания тоже не было.
Потом они пытались повторить это еще несколько раз, но и Нора, и Керен не почувствовали снова того, что в первый раз, однако ощущение все же было хорошим. Люди, получившие от них деньги, тоже испытывали такое ощущение. Во всяком случае, лучше, чем прежде. Очень скоро у Керен появилась идея: определенная программа обработает все данные, которые люди введут в нее о бездомных или просто о нищих в квартале, и, как GPS, она сможет в любую минуту выдать сведения, где находится нищий в ближайшем от тебя месте.
Это было гениально. Это окрыляло. Люди просто слетались на это. У всей троицы взяли интервью для газеты «San Francisco Chronicle». Марк Цукерберг даже хотел купить у них эту программу. Они отказались продать ее, но согласились отдать, при условии, что он пообещает, если она принесет доходы, пожертвовать их на благотворительность, а не взять себе. Он, по-видимому, обиделся на их предложение. «Вы думаете, что я делаю это из-за денег? – спросил он. – У меня уже есть достаточно денег. Я поступаю так, чтобы делать добро. И когда я говорю «делать добро», я не имею в виду под словами «делать добро» покупать уборные для суданцев или индийцев в другом конце мира. Я говорю о помощи всем этим людям, живущим действительно возле нас, но совершенно не замечаемым нами». Сказанное им было так прекрасно, что у Норы перехватило дыхание. Он человек с возможностями: не случайно он пришел к тому, чего добился. Она попросила у него несколько минут, чтобы поговорить об этом с Керен наедине. Но раньше, чем успела произнести хотя бы слово, Керен схватила ее за руку и сказала: «Мы должны отдать ему это».
До того как Цукерберг забрал эту программу, она называлась «Одно доброе дело в день». Но он сразу же изменил название на «GooDeed», что было короче и воспринималось гораздо лучше. В течение трех месяцев она превратилась в нечто грандиозное. Не такое, как WhatsApp, но, безусловно, значимое.
Человека, которого Нора обняла на улице, она случайно встретила через шесть лет после этого, выходя из торгового центра. Она и ее муж как раз в том месяце подписали соглашение о разводе, но когда этот человек спросил ее, все ли у нее в порядке, она ответила утвердительно. У нее мелькнула мысль рассказать ему, что Вальтер и она расстались и что впервые в жизни она поняла, что значит быть одинокой, но вместо этого она рассказала ему о программе, и он чуть не упал в обморок. Он, понятно, знал об этой программе – все знали – но не связывал ее с Норой, с той их встречей. С той беседой. С объятием, и, прежде чем они распрощались, она вынула кошелек и предложила ему еще денег.
«Я уже не нищий, - он улыбнулся ей, - и в значительной степени благодаря Вам. Благодаря той встрече я взял себя в руки, прекратил пить, и теперь веду кружки в культурном центре. Несколько лет назад умерла моя тетка и оставила мне наследство. На эти деньги я купил маленькую квартирку недалеко отсюда. Вот! - Он помахал у нее перед глазами сверкающим на его пальце золотым кольцом. - И даже женился. И теперь, догадайтесь что: я отец близнецов».
Нора все еще стояла с купюрами в руке.
«Я уже не нуждаюсь, - сказал он ей, словно извиняясь. – Тогда, конечно, да, но сейчас я уже  в порядке. Правда»
«Возьми, - умоляла она со слезами. – Пожалуйста, возьми это. Ради меня».
У нее в руке было несколько сот долларов, она не знала точно, сколько. Она даже не посчитала. Лишь когда она расплакалась, он, наконец, взял их у нее.