Бархатный сезон гл. 2. Параллельные события

2. Параллельные события

«Шахидка» появилась в редакции  нежданно-негаданно.  Она не была вахабиткой, как потом выяснилось, и под её по-летнему легкой кофточкой не прятался пояс со взрывчаткой, замкнув проводки которого можно, превратясь в кровавые  ошмётья, прихватить на тот свет  ещё  хотя бы пяток «неверных». Или иначе говоря -неправильных.
 Ну хотя бы вот этого репортёришку   «Шарли эбдо» местного разлива, то есть меня. А вместе со мной – и   поселившегося навечно в виртуале  версталу  Федю, ехидного карикатуриста Шурика, бухгалтершу Марину, и - Эдуарда Глумова, восседающего под репродукцией картины Пикассо из голубого цикла главного редактора газеты – в фараоновой гробнице соседнего кабинета, заваленного мегалитами нереализованных пачек бульварного листка.  Возможно, подобная расправа была бы весьма своевременна, потому как издание балансировало на грани банкротства, долги множились, инвесторы –учредители долбили главного, подобно дятлам наметившим гнилушку в реликтовой Бугринской роще, где во время гражданской войны у скального выхода колчаковцы расстреляли таких же вот пропитанных типографским свинцом четырёх раздолбаев, печатавших карикатуры на золотопогонников.   
 Да и обратившаяся в наш орган внешностью вполне была -Юдифь, готовая отсечь  Олоферну и то, что выше ключиц и то, что ниже пояса, чтобы лишить возможности не только строить в вечно неопохмеленной голове  авантюрные проекты, но и сублимировать. Взгляд- меч сверкающий. Слова обвинения в адрес всего рода мужского- лезвие, украшенное  бороздкой для стока сока этих переспелых бахчёвых  на кривых волосатых ногах.
Как бы там ни было, но явившаяся нам библейская реминисценция во плоти оказалась камнем брошенным в болото газетной рутины. Как позже стало ясно, её  папа и мама  были   «лицами кавказской национальности» , имеющие небольшой бизнес в  большом сибирском городе и разветвлённую родню в Закавказье, преуспевшую в гостиничном сервисе. Их дочь с ломаным профилем  врубелевского  «Ангела с кадилом и свечой» и похожими на чёрное пламя волосами заканчивала учебу в вузе, где если чему-то и учили, то за деньги, и все-таки  вряд ли  могли чему-то  научить.

  -Элоиза!-протянула дева руку –лодочку, и меня будто  током  долбануло, словно оторвало швартовый внезапным порывом бури, чтобы без руля и ветрил уносить  моё лилипутское второе Я  в  челне   полудетской тёплой  ладошки в открытое море.
Но это знакомство воочию произошло несколько позже. И увидел я её уже после того, как она успела охмурить и Эдика Глумова, и карикатуриста, и версталу, вызвав вполне естественную ревность у Марины.  Покачивая головой, Федя рассказывал про девушку с глазами напоминающими пушкинскую строку про угль водвинутый «во грудь отверстую» Пророка с той лишь разницей, что отверстыми были  «зеницы»  этой отнюдь не испуганной  орлицы; и вот в них-то как раз и светилось по сияющему  углю. Глумов  объяснил, что  студентка   пишет  дипломную работу, в основу которой лёг социологический опрос представителей «второй древнейшей» и , что её направил к нам председатель правления  областного СЖ  Георгий Мопассанадзе, порекомендовав обратиться ко мне. Шурик , присвистнув, осклабился:
-Ну ты , старик, влип!
И тут же набросал на девственно белом, как непорочная  простыня, листочке – парочку карикатурных ню в сюжете –Ева подаёт яблоко Адаму, но этому мешает Змий.
-Пить меньше надо! – смял я непристойную картинку и швырнул её в урну. Шурик скривился и вернулся к карикатуре, изображающей поющего губера с микрофоном в виде эскимо на палочке, провода вели к колонкам с надписями МАФИЯ и КОРРУПЦИЯ.
-Поосторожнее с ней!- игриво зыркнула на меня из под очков Марина, явно не намереваясь начислять повышенный гонорар.
И я выскочил на крылечко покурить, чтобы обдумать – что такое свалилось на мои седины? Что это за увертюра разыгрывается? Я знал, что моя роль отнюдь не в харизме парящего над оркестром дирижёра. В лучшем случае- рвануть смычком по струнам на кульминации, дунуть  в трубу, а то и бухнуть тарелками. И всё. Остальное-не моего ума музыка. Да и вообще мы тут не симфонии для услаждения слуха сочиняли, а троллили  коллективное бессозантельное нашей аудитории  мрачными страшилками. Бывало, конечно вместо того , чтобы задымлять лёгкие, я брал в кабинете главного потрёпанную «Ямаху» и начинал нигрывать фламенко, но глумов, кукушкой из часов выскочив из своего узилища, пресекал подобные поползновения.  Дело в том, что социологический опрос, о подробностях которого и моих связанных с ним душевных терзаниях я ещё расскажу, был лишь одной из сюжетных линий , инициированных  «шахидкой» и тем электрическим разрядом , который я получил через её рукопожатие.  Другие синусоиды, «пилы», взлёты и провалы  осциллограммы  последующих событий явились из её  ладони подобно ветвящимся молниям. Параллельные события развивались таким образом, что с написанием дипломной работы совпал бракоразводный процесс её подруги, материалы для которого я обязан был предоставить, проведя по согласованию с Глумовым злополучное журналистское расследование.
   Но Глумов был лишь промежуточной инстанций. У председателя  областного СЖ Георгия Вахтанговича Мопассяна был такой стеб: подсовывать  хорошеньких молоденьких девушек «стареющим юношам в поисках драйва». Он делал это с режиссёрской изощрённости Вахтангова и эротической роскошью творца  новелл  декамерона времён художников -импрессионистов. С кавказской склонностью к щедрости застолий , он подсовывал  матёрым «акулам пера» практиканток и выпускниц журфаков.
Он запускал наставника и начинающую, как двух таракашек по беговой дорожке, и было ясно, что вскоре эта парочка будет прогуливаться по кущам Магаданского сквера, медитировать на органном концерте  в большом зале консерватории, сидеть за столиком в кафе «Виринея», ну а там уж… То и дело устраивал он такие капустники и со мной. Сам  Мопассян , недавно в который раз женившийся, и уже произведший на свет ребенка, бегал от практиканток, как чёрт от ладана. Зато тут же хватался за мобил, как только в склеповых чертогах домжура появлялась очередная соискательница журналистских лавров.  «Я вас направляю к нашему классику –Лаврикову!» - одаривал он  неофитку «второй древнейшей» моей драгоценной персоной. С завидным постоянством моего штатного сутенера, он поставлял мне  этих слетавшихся на домжуровский  огонёк мотыльков. То  «сходившую замуж» за американца хорошенькую менеджершу по связям с общественности из банка подсуетит. То разведенную с мужем-спортсменом практикантку-журналистку, пока что подрабатывающую в качестве   крупье  в казино. То начинающую звезду телеэфира из вчерашних стюардесс, которой  нужен был сценарист для серопиарного производственного фильма.
-Ну , Андрей  Константинович, - ухмылялся он в усы Чеширскогшо Кота.- Вот тебе девушка –практикантка – возьми над ней шефство. Думаю, вы проведёте время со взаимной выгодой…
И я брал. Мне, приходилось писать за этих пользовательниц соцсетей и сочинительниц блогов В Контакте и Фейсбуке, но им нужны были вырезки из газеты с заметками , где бы значились их фамилии, а мне …мне , собственно ничего кроме повышенного гонорара…