Детство. Поцелуй

                В июле сестра отца Аркашки привезла на две недели погостить свою дочку Иру. Эта рыжая бестия так надоела своим родителям несносным характером, что они были бы рады отдать её кому-нибудь на всё лето. Но никто из многочисленных родственников не соглашался её брать более чем на две недели.
Больше всех приездом двоюродной сестры были недовольны братья, Аркашка и Толян. Прощай беззаботная жизнь без присмотра. Теперь по указанию отца они должны были присматривать за младшей сестрой. Но это так предполагалось. На самом же деле рыжая бестия присматривала за братьями, от неё никуда нельзя было скрыться, даже в сортире за сарайкой вдруг неожиданно открывалась дверь и просовывалась рыжая голова, чтобы удостовериться, нужным ли делом занимается её брат, не курит ли. Братья потихоньку, пока Ирка ещё обедала, забрались по лестнице на чердак, чтобы побыть наедине и поесть кедровых орешков, но не прошло и десяти минут, как отворилась скрипучая дверца и просунулась рыжая голова.
- Вы чем тут занимаетесь?
- А тебе чего? Иди отсюда.
- Я тоже орехов хочу.
- Бери шишки и внизу коли, а нам не мешай.
- Я чищенные хочу, ядрышки.
- Ну, и хоти. Сама чисти.
- Тогда я скажу дяде Лёше, что вы брали без разрешения его охотничий нож и кидали в забор.
- А ты откуда знаешь?
- Видела.
- Ладно, почистим, но только на одну ладошку.
- Две ладошки.
- Хорошо. Только иди отсюда, мы тебе принесём орехи.
Когда рыжая голова скрылась, Толян сказал, - вот зараза!
Голова сестры снова появилась в дверном проёме.
- Я всё слышала. Будете обзываться, я скажу тёте Нине, что Аркашка сломал ложку и специально утопил её в уборной.
- А ты откуда знаешь? Я нечаянно сломал.
- Знаю. За нечаянно, бьют отчаянно. А чтобы не обзывались, с вас три ладошки орехов.
И рыжая голова всёзнающей сестры скрылась.

                Жизнь братьев превратилась в сущий кошмар. Нельзя было посоревноваться в меткости стрельбы из рогатки, покидать нож в забор, отлить из свинца притащённого выброшенного кем-то аккумулятора пульки для «пугача», а уж о стрельбе из него можно было забыть и главное, нельзя было свободно покурить папиросы, да, папиросы, а не самокрутки с пожухлой травой. Всюду за ними наблюдало всевидящее око рыжей бестии, от которого невозможно было спрятаться ни в сарайке, ни в сортире, ни в подвале, ни на чердаке. И она таки поймала их за курением папирос.
Дело в том, что сестра отца привезла ему целый ящик дорогущих папирос в подарок. Отец же в это время, в который уже раз, бросил курить и коробку поставил наверх шкафа. Братья обрадовались папиросам, а больше тому, что отец уже не курит, и, набив карманы папиросами, потихоньку сбегали из дома, когда сестра была чем-то занята. А там, на улице, достав из штанов коробку «Дукат» или «Казбек», щедро угощали приятелей. Надо сказать, что послевоенные мальчишки во всём подражали родителям-фронтовикам, в том числе и в курении, стараясь выглядеть взрослыми. Особо их воспитанием никто не занимался.
- Ничего ж себе! Вот это да! Где вы их взяли?
- Тётка отцу подарила, а он не курит. Угощайтесь, пацаны.
- А несколько штучек можно взять?
- Можно. У нас их много.
И пацаны, закашливаясь от крепких папирос, дымили, как паровозы, выпускали дым через нос или колечками и им казалось, что они уже взрослые и способные к самостоятельной жизни. Но это «много» быстро закончилось, и на шкафу стояла уже пустая коробка.

                Когда Аркашка, договорившись с Толяном поочерёдно оставаться дома с сестрой, решил пойти с ребятами на Амур, к нему подошла, ехидно улыбаясь, Ирка.
- Я тоже хочу на речку.
- Чевой-то ты с нами пойдёшь? У нас мужская компания и мы девчонок с собой не берём.
- Ну, и что! А я хочу!
- Дома с Толяном сиди.
- Тогда я скажу дяде Лёше, что выкурили с мальчишками его папиросы. Он точно разозлиться.
Аркашка вытаращил глаза и чуть не задохнулся от негодования.
- Вот зара… Как… как ты узнала!?
- Видела-видела, как вы курили.
- Ну, ты и ябеда, а ещё сестра. Ладно, пойдёшь со мной, но про папиросы никому, а то нас прибьют за это.
- Тогда поклянись, что не будешь больше курить.
- Ладно, клянусь. Чтоб я сдох!

Город Амурск строился на берегу могучей реки Амур, а перед городом был большой природный пляж из жёлтого песка. В то время не было модным взрослым загорать, и на пляже было безлюдно, тем более, что был рабочий день. Было жарко, ребята были в трусах и майках.
Осенью строители брали песок с пляжа, оставив глубокий котлован, который заполнился водой. Воды Амура при штормах стали размывать песчаную перемычку между рекой и котлованом, но мальчишки вброд переходили по перемычке на ту часть пляжа, где было меньше всего людей.
Аркашка шёл много впереди всей компании, нисколько не заботясь о сестре, когда его догнал запыхавшийся Сашка.
- Аркашка, там сеструха твоя тонет!
Аркашка бросился обратно к котловану. На краю котлована стояли ребята и испугано смотрели, как Ирка, вытаращив испуганные глаза, машет отчаянно руками, пытаясь вскарабкаться на поверхность воды. Ребята опасались бросаться на помощь из боязни, что она может утянуть их на дно. Взрослых на пляже не было. Ирка была в десяти метрах от берега и уже захлёбывалась, выбившись из сил. Не раздумывая, с разбега, Аркашка бросился в воду и …поплыл к сестре. Подплыв сзади, ухватил одной рукой сестру под руку за тело, а другой начал грести к берегу. Когда Аркашка проплыл пять метров, Генка, видя, что опасности нет, бросился на помощь. Так вдвоём они вытащили Ирку на берег. И хотя песок был горячий и солнце палило нещадно, Ирка дрожала, долго кашляла и крепко держалась за руку Аркашки, сидевшего рядом. Аркашка был возбуждён. Дело в том, что он …не умел плавать и мог проплыть только три метра «по-собачьи». Он никак не мог научиться плавать, хотя всё лето проводил у водоёмов. Он понимал, если бы сестра утонула, то виновен в этом был бы только он и никто больше.
- Ты только никому не говори об этом, а то меня на Амур пускать не будут и выпорят.
Сестра молча кивнула, продолжая дрожать.
- И чего ты туда полезла?
- Я не полезла, я хотела посмотреть что там, а берег обвалился.
- Посмотреть. Вечно ты суёшь свой нос куда не надо. Вот, чуть не погибла. И я из-за тебя мог погибнуть – я плавать не умею.
Ирка перестала дрожать и с ужасом посмотрела на брата.
- Как не можешь!? А как же я!?
- Как-как, сам не знаю, бросился и поплыл, ты же тонула. Сестра всё-таки.
Ирка придвинулась ближе к Аркашке и ещё сильнее сжала его руку, словно боясь, что он оставит её одну.
- Больше никуда не лезь, а то вдруг меня рядом не будет.
- Больше не буду.
- Не буду, не буду… Поклянись!
- Клянусь.
- Ладно, пошли домой, на сегодня хватит приключений, и сарафан уже высох.
Ребята остались на пляже, а Аркашка с сестрой пошли домой. Рыжая бестия была притихшая и всю дорогу держалась за руку брата.

                Оставшиеся четыре дня Ирка, как преданная собачка, ходила «по пятам» за Аркашкой. Не мешала ему с братом стрелять из рогатки по банкам. А когда Аркашка случайно попал стрелой из лука в поросёнка, не потребовала от него мороженное за молчание. Тётя Нина заметила в поведении племянницы изменение.
- Ириша, ты не заболела?
- Нет, тётя Нина.
- Какая-то ты не такая. Вялая что ли. Давай, температуру измерим?
- Не надо, тётя Нина. У меня всё хорошо.

А через пару дней отец пришёл с работы расстроенный, что-то у них на стройке случилось, и достал коробку с папиросами со шкафа, чтобы закурить. Коробка была …пуста! Это очень удивило хозяина семьи.
- Не понял! А где папиросы!? Нинуля, ты переложила мои папиросы, что Галя привезла?
- Нет, я не трогала ничего.
Аркашка с Толяном, видя, что ситуация оборачивается в предсказуемом направлении, то есть к порке ремнём, попытались улизнуть из дома, чтобы хоть на время отсрочить время наказания. Да и отец может за это время успокоиться.
- Куда!? Стоять! Это ваша работа!?
Отроки стояли, виновато опустив головы, готовые даже к сметной казни. Весь их вид говорил, нет, кричал, - «Папочка прости, мы больше не будем!». Но их вид не разжалобил отца и он выдернул ремень из своих брюк.
- Это я забрала папиросы.
Братья от удивления раскрыли рты, а отец ещё больше, у него даже брюки без ремня сползли немного вниз. Мать уронила кастрюлю и это немного привело в чувство отца.
- Ты!? Но зачем!?
- Курить вредно! От этого можно даже умереть, а я вас люблю и не хочу, чтобы вы умерли молодым.
- Куда… куда же ты дела папиросы?
- Раздала дяденькам на улице. Аркаша может подтвердить.
Ошалевший Аркашка что-то промямлил, но из его «мычания» можно было разобрать только «Чтоб я сдох!».
Наказание было отложено из-за недостаточности улик до следующего случая. Рыжая бестия за самоуправство наказанию не подлежала, уж слишком она много знала обо всех.
Через день приехала мать Ирки и семья Аркашки пошла провожать родственников к дебаркадеру на Амуре. Перед тем как пройти по трапу на катер, Ириша подбежала к Аркашке и …поцеловала его. Все оторопели, а Аркашка стоял с открытым ртом и пунцовыми ушами.
- А нас!
Рыжая бестия ехидно показала остальным свой розовый язык и побежала на катер по трапу. Мать Аркашки перекрестилась.
- Ну, слава Богу, выздоровела! А то я уже волноваться начала.

С того дня Аркашка больше не курил, а Ирка не «совала свой нос» в чужие дела.

Алексей Балуев (20.11.2022)