ВОВ

Опубликовано 06 мая 2013 в газете Вечерняя Москва.
Общество


Позывной – «Москвич»!
Слева направо: Василий Медведев, Логачев Сергей и Курбатов Михаил перед штурмом Штеттена. / Фото из архива Василия Медведева

Тогда люди работали по четырнадцать часов, радовались папиросам и чаю, каждый день обманывали смерть и мечтали только об одном – чтобы война кончилась, мечтали выжить и победить. И как человек, чья благодарность проверяется именно тогда, когда ему хорошо, Москва не забывает тех, кто был рядом в страшное время, благодаря кому она выстояла и расцвела.

* * *

Василий Ильич Медведев рассказывает о войне просто, спокойно, с юмором. Его военные годы неразрывно связаны с Москвой, работал на заводе «Борец», пережил московскую панику, когда люди бежали, думая, что враг займет город, ему еще не было восемнадцати, когда он со своими друзьями ушел на фронт – защищать Москву, в дивизии его так и называли – «москвич». Но лучше когда о Великой Отечественной войне рассказывает сам участник.

«После смерти отца, маме одной тяжело было троих детей прокормить. Я, как старший, после седьмого класса отучился в ФЗО и пошел работать на завод «Борец» слесарем-инструментальщиком. Этот завод и сейчас действует, находится на Складочной д. 6.



Нас, мальчишек, проходивших обучение в ФЗО, еще до войны приобщали к военному делу. В то время военкомат обязывал всех юношей и девушек, достигших пятнадцати лет, обучать военным навыкам: девочек учили перевязки делать, оказывать первую помощь, останавливать кровь, мальчишки изучали правила рукопашного боя, учились маскироваться, окапываться, пользоваться штыком. Кто относился по-доброму к занятиям, впоследствии не раз и не два благодарили за науку. Знания, как спрятаться от снарядов, пуль, спасают жизнь. Если не умеешь маскироваться, превращаешься в мишень. На месте «Олимпийского» раньше располагался стадион Буревестник, там я и занимался лыжами, шпагой, военной подготовкой.

О том, что началась война узнал когда был во дворе. Выходной день, мы с ребятами собирались поехать в Останкино купаться, это сейчас там все огорожено, а раньше была дубовая роща, лодочная станция. И тут нас зовут к радио-тарелке, из которой доносится объявление В.М. Молотова о нападении фашистов. Все сразу носы повесили.

Мы, мальчишки, работавшие на заводе, стали рваться на фронт, нас не пускали, потому что еще восемнадцати не было. Завод перешел на выпуск военной продукции, делали снаряды, мины, детали для винтовок, автоматов. Сначала работали по девять часов, потом по десять, когда перешли на казарменное положение время не считали, по двенадцать, четырнадцать часов работали. Жили на заводе. В администрации цеха поставили кровати, там мы спали, ели по талонам в столовой, раз в неделю могли пойти домой.

Город изменился. На дворовых территориях, пустырях делали укрытия: траншеи с накатами из бревен, землянки. От прямого попадания бомбы такое укрытие не спасет, но от осколков уберечься можно.

В октябре в Москве началась паника, немцы были совсем близко, люди увольнялись, бежали из Москвы, директоры магазинов, предприятий, нагружали продуктами служебные машины и уезжали, что сказывалось на оставшемся населении. Заводы не работали, на заводах закладывали фугасные снаряды на случай, если немцы займут город.


Василий Ильич прерывается, ему позвонили, и по диалогу понятно, что кто-то умер из ветеранов, и Василий Ильич консультирует, что нужно сделать родственникам, куда обратиться. Он говорит:

- Кто еще будет заниматься нашими ветеранами, стариками, если не мы, кто будет это делать?.. Новые поколения не знают подоплеки, истории, как чего было. А для истории, для последующих поколений это важно…

В повестке было указано, что нужно взять – валенки, одежда потеплее. Мать работала, поэтому провожала меня сестра матери. Пункт сбора был в той же школе, в которой я учился, в 242. Потом нас привезли в Воскресенск (Подмосковье), указали командиров, выдали одежду – мне досталась шинель от артиллериста, порванная осколками, боеприпасы: по две бутылки с горючей жидкостью против танков и один карабин на двоих. С Воскресенска нас послали поездом в сторону г. Каширы (около 100 км от Москвы), где шли бои с немцами. В помощь кавалерийскому корпусу Белова. Сформировали из ребят-москвичей лыжный батальон и поручили разведать обстановку. А там немцы засели в деревушке.

Это был мой первый бой, 10-12 декабря, под городом Каширой. Мы не знали, что такое война, войну представляли по фильмам: «Мы из Кронштадта», «Чапаев». Думали, что и в жизни так. А оказалось, не так. Совсем не так. Как встретили нас артиллерийские снаряды, пулеметный огонь, так сразу почувствовали, что к чему. Раньше кучей бежали, а тут сразу перестроились, рассредоточились – так потерь меньше, попадали в снег. Я там простыл, потерял сознание, и меня выволокли на волокуше в Воскресенск. Там я пробыл месяц.

После выздоровления меня и других ребят, выживших из моей группы, направили в качестве подкрепления в 326 дивизию, в г. Сухиничи. Эта дивизия формировалась в Мордовии, как свежий резерв. Когда устоялся Московский фронт, ввели те части, которые верховное главнокомандование формировало в тылах, чтобы прорвать немецкий фронт, начать наступление на немцев и отбросить их от Москвы.

Из нашей прежней группы со мной попало пять, шесть человек. Меня определили в связь, посмотрели на то, что у меня по сравнению с другими было неплохое образование. В Сухиничах построили всех вновь прибывших. Подошел лейтенант и спросил откуда я, какое образование, где работал. Я ответил, что москвич, образование 7 классов, окончил школу ПТУ по специальности слесарь–лекальщик, слесарь-инструментальщик. Лейтенанту были необходимы люди в связь, взамен трех погибших радистов, он отобрал меня и еще троих солдат.

Этот же лейтенант (мы с ним впоследствии подружились), который оказался командиром взвода радистов, как-то поручил мне доставить питание для радиостанции. Это было на реке Жиздре, в феврале-марте 1942 г. Там бои были особенно жестокие.

Батальон, человек тридцать прорвался на сопку, и их отсекли немцы, окружили. Один радист погиб, оставшийся радист не мог наладить связь, село питание.

Лейтенант меня вызвал и сказал:

- Давай, молодой и шустрый. Поручение тебе даю. Вот тебе батарея, аккумуляторы, у них радиостанция заглохла, на тебя надежда.

Мы вышли на берег реки, я с рюкзаком, на поляне - трупы наших, немцев. Лейтенант взмахнул рукой:

- Видишь сопку?

- Вижу.

- Вот тебе партийное задание. Ты должен туда добраться и принести питание. Там наш батальон, им нужно связаться с командиром полка, чтобы он мог поставить задачу.

И стоит, ждет. Я думаю, как же я туда доберусь, только что боина такой был! Посмотрел на поляну. Лейтенант смотрит, ждет, спрашивает:

- Ну что?

- Выбираю.

- Чего выбирать, давай!

А дело к вечеру. Я поднялся, побежал, потом упал в снег и стал думать, как же лучше добраться. И стал прятаться то за кочки земли, то за наших убитых, то за немцев. Хотя там не разберешь, снегом все присыпано, все выглядит, как кочки. Опять поднялся, побежал. Слышу, пуля просвистела, я в снег и стал выбирать следующее место, потом вскакиваю и опять бегу. Опять пуля просвистела. Я опять в снег. Ну думаю, раз второй раз, значит, он меня ловит, ждет. И по-пластунски пополз. Полежу немного, потом двигаюсь по-пластунски. Опять пуля впереди меня в снег ушла. Так мы друг с другом игрались, кто кого. Потом я до оврага добрался, свалился в него. Видимость стала плохая, и немец отстал. А овраг к сопке заворачивает, так я вышел к своим. Пришел, а старший лейтенант рот открыл:

- Ты откуда?

- Питание принес для радиостанции.

Я рассказал, как добрался, что где по-пластунски, где вперебежку. И про овраг рассказал. Показал, что где находится, где кусты, где овраг.

Он наладил связь и получил приказ уходить с сопки. В батальоне осталось пятнадцать человек. Вечер, темнота и мы быстро оврагом уходим. Спасло нас то, что снег пошел хлопьями. Вышли на берег реки, еле дышим, а мне еще пришлось обратно батареи тащить, они тяжелые. Командир батальона благодарит, по плечу хлопает:

- Спасибо, солдат, спасибо тебе! Спасибо!

За это получил первую награду – медаль «За боевые заслуги».

Да сколько всяких чудес было!

Когда были под Калинином, в районе городов Тихвин, Торопец вместе с радистом выкопали ячейку (земляное углубление) и радиостанцию поставили. Тут мессер увидел сверху радиостанцию и начал охоту. Спускается на бреющем полете и пулеметом строчит, видимо, все бомбы сбросил. Начинает заходить на нас с одной стороны, а мы к той стороне ячейки бросаемся, с которой не достать, шквал пулеметных пуль, земля взрывается, да все пули мимо. Он разворачивается и с другой стороны заходит, мы смотрим с какой заходит, и на ту же сторону, опять все пули мимо. Так он весь пулевой запас расстрелял. Через колпак прозрачный его было видно хорошо, рожу, очки, он кулак нам показывает - грозит. А мы ему с радистом фигу в ответ:

- Вот тебе!

Мы долго потом об этом вспоминали, смеялись. Командир видел всю картину, говорил, молодцы ребята.

С 326 дивизией я прошел всю войну. В дивизии мне прозвище дали «москвич». Был у меня однажды позывной «москвич», так я и остался «москвичом».

Учился на ходу, в первом бою в качестве радиста начальник радиостанции дал мне приставку с батареями. А приемник и передатчик у себя оставил и командовал.

- Антенну брось, повесь антенну, питание давай сюда.

Я сижу рядом смотрю, как он делает, слушаю, что объясняет, запоминаю на какой частоте какой полк находится. Ошибок не было, радист один раз может ошибиться, как сапер, ошибся и без головы остался.

Прошли Рязанскую, Калужскую, Тульскую область, Калининский фронт, снятие Ленинградской блокады, Тарту, Пярну, Штеттин, Кенисберг, остров Рюген…

В день победы я выписывался из госпиталя. Сели мы в машину, и тут слышим выстрелы и крики:

- Ура!

Вот, думаем – попали. Наверное, бой идет, наши в атаку идут. А оружия нет. Пройти всю войну и так глупо погибнуть. Крики и выстрелы не утихают, мы затаились, без оружия деваться некуда. Видим, наш мотоциклист едет и кричит:

- Ура, победа! Ребята, победа!

Домой я пришел в 1947 году, зимой. Приехал поездом Днепропетровск-Москва. Ехали группой, четыре человека - в Москву, другие в г.г. Куйбышев, Саранск, Пензу.

Добрался до квартиры, постучал, закричал «открывайте» и услышал, что бегут – мать, братья.

Сейчас на воспитание молодежи начинают обращать внимание. Но этого мало, ничтожно мало. Я же много общаюсь со школьниками и вижу ситуацию. Ветераны расскажут о войне один раз в год на праздники, памятные даты, а дальше что? До следующего года. Но дело не только в тех, кто сейчас учится в школах. Поколение 90-х осталось брошенным на 10-15 лет. Им еще сложнее. И сейчас у этого поколения нет многого, что иметь необходимо. Надо прививать знания о том, какой путь прошла наша страна, как воевала. Еще грустно смотреть на разрушенные предприятия, здания, в которых раньше располагались технические училища, и которые сейчас отданы коммерческим организациям в аренду.»

СПРАВКА «ВМ»

Медведев Василий Ильич награжден Орденом отечественной войны 1-й степени, 3 медали «За отвагу», медалью «За боевые заслуги», медалью «За оборону Москвы», медалью «За взятие Кенисберга», медалью «За Победу над Германией»…, ранен в ходе проведения боевых операций под Москвой и при штурме города Штеттена, контужен в г. Дансег, после войны работал начальником конструкторского отдела.