Убиенный

/Из рассказов, собранных на просёлочных дорогах/.

В деревеньке с незатейливым названием Верхняя Липовка  хоронили совсем уж древнюю бабушку с диковинным для нынешнего времени именем Пелагея Варсанофьевна, наследием мрачного средневековья с его засильем церкви. Бабка  Пелагея, как её все называли,  помнила  ещё времена, когда этой деревенькой владела  помещица Голицына, любившая, проезжая на повозке,  бросить деревенской детворе горсть  сладостей, чтобы посмотреть, как они поспешно, словно стая воробьёв, хватают неожиданно выпавшую на их долю добычу, и посмеяться звонко и заливисто. Некоторые шутники поговаривали даже, что старушка помнит ещё времена крепостного права, потому что была тогда тайной возлюбленной барина.
Событий в деревнях бывает мало, поэтому на похороны явились почти все жители. Приехали даже родственники из города и соседней области. Только её любимый  племянник с Дальнего Востока, где он обосновался после срочной службы на Тихоокеанском флоте,  не смог приехать. Потом рассказывали, как бывший моряк  отчаянно ругался и проклинал действующую  власть: «Из-за этих гадов я к родной тётке, которая меня вырастила, на похороны не мог поехать  -- денег не было!!!» -- с надрывом оправдывался он.
Все было просто и скромно, без пышных застолий, громких речей и меди похоронного оркестра. Гроб с худеньким телом усопшей принесли  к воротам кладбища, огороженного привязанными к кольям слегами.  Когда гроб несли среди беспорядочно разбросанных могил,  из толпы провожающих в последний путь отделилась одна из старушек, которых было большинство, и шагнула  к скромной ограде ухоженной могилы, скрывшейся в тени большого куста сирени. Она быстро сорвала невесть как выросший на могилке сорняк и стряхнула нападавшие на скромный железный памятник мелкие ветки.
С самого обычного овала на обелиске на неё смотрел паренёк, так и оставшийся молодым. Взгляд у него был испуганный, словно фотограф пообещал ему, что вылетит птичка, а вылетело чёрт знает что. А может быть, он предчувствовал свою судьбу. Под  снимком располагалась надпись: «Зубарев А.Н.  01.02.1951 – 2.03.1969».
- Убиенный! – зашептались бабки.   
Тут же выяснилось, что парень , единственный сын у матери, погиб во время столкновений на  китайской границе.
Сразу стало понятно, почему он острижен наголо вопреки тогдашнему обыкновению молодёжи, предпочитавшей скрывать торчащие уши под густой растительностью. Снимался для военкомата он, естественно, с длинными волосами, но  снимок, как часто случается, оказался загублен – пришлось сниматься ещё раз уже остриженным наголо. Его невезение началось с этого.
Уже не важно, получил ли  он пулю в грудь  в честном бою или его подстерёг из засады китайский стрелок с подаренным ему в годы Великой Дружбы АК – 47, всадив пулю в стриженый затылок, после чего остаётся входное отверстие размером с 2-хкопеечную монету советского образца, а выходного нет, потому что голова раскалывается, словно гнилой арбуз.
Паренёк  умер молодым, потому что некоторые дяди слишком долго живут на свете, и это  неблагоприятно действует на их умственные способности. Они впадают в детство, им снова хочется поиграть в солдатики, да так, что,  кажется, готовы утащить с собой в могилу весь свет...
«Хорошо хоть в родную деревню привезли – матери есть куда сходить, а то ведь с нашими доходами-то не наездишься », -- низким голосом прошептал высокий дородный мужчина.
«Последнее счастье человека – быть схороненным в родной земле, -- задумчиво заметил стоявший рядом с ним  низенький, худой дядечка лет пятидесяти. – Я своего отца и не помню:  погиб в Белоруссии в самом начале войны, а когда и где похоронен – не известно. Мать всю жизнь его ждала. Как ни увидит фронтовика, начинает расспрашивать, не встречал ли моего отца и фотографию показывает. Так и не вспомнил никто».
Высокий только вздохнул в ответ. Застучали комья глинистой земли по крышке гроба – и через несколько минут человечество уменьшилось на одну единицу, толком и не заметив этого.