Двадцать лет назад

    Съездил на внеисторическую родину. Мой белый город, ты цветок из камня, как некогда голосила София Михайловна Р. Июль, марево, народ, слегка офигевший от того, что вино опять, неожиданно, вдруг - не поехало в Россию, следовательно - кредитная система накрылась, а господарь, бояре, логофеты и послы Блистательной Порты опять оказались не при делах...

   Но это все зола.

   Решили собраться под вечер. Три брата, в смысле кузена. Немец, русский и молдаванин. Трупорез, торгаш и джазовый гитарист. Во всех трех - мощное влияние дедовской крови - нашего общего полурусского-полутатарина Петра Кузьмича Белоглазова, немножко – бандюка и золотоискателя, чуть-чуть - буддистского монаха, очень сильно - колдуна и травознатца. Все трое - не мелкие, сутулые и с характерными шнобелями.

   У Игоря (который коммерсант)- дом в тишайшем зеленом уголке, прохладный, с лестницами наверх и комнатами анфиладой, из которых не хочется уходить. Веранда, круглый стол в пятнах слепящего света, пробившегося через шатер из винограда. На столе - практически аскеза - копченый гусь, овощное рагу, свежесорванная зелень, нежнейшая брынза. И Мерло. Вахххххх...Вино делали и выдерживали по заказу, для своих, оно было родом из Хынчешть (там, где разбойничал Котовский, знал, сука, где разбойничать), два года в дубе, и никаких сульфидов-консервантов. В букете – цветущий луг и свежесть. Поэтому к вину мы отнеслись серьезно - десять литров на троих в течение четырех часов - это уже почти забытые экзерсисы.

   Беседа порхала, от неупотребления Клэптоном мизинца при игре на гитаре, даже в самых сложных пассажах, до возможности скоммуниздить что-нибудь изысканное из местного винного госрезерва. Смеху было... На пятом литре Игорь вдруг всполохнулся, дескать, забыл дунайскую селедку на стол выставить, на что Серега, выпятив губу, сказал, что к ёй надобно Шардоннэ. Хозяин на это (грозно): "И что?! Да чтобы у меня в подвале не было Шардоннэ ?! Щаз!!! А будешь вы....ться, я тебе еще Пино Гриджио и Мускадель подам!!!" Их нравы...

   А потом случилось незабываемое... Игорек вдруг чтой-то каааак вспомнит, и как заорет: "Дуня!!!" И она вошла.

   Евдокия. В молдавских деревнях ТАКОЕ еще встречается. Стать. Римский профиль. Губы вишенкой, корона из кос, соболиные брови, темно-красный балахон, нитка кораллов на шее. Она появилась из какой-то дальней задней комнаты. Сераль, блин...

   Молчит. В руках - глиняное блюдо с абрикосами - как бы повод. Как бы не просто так себя показать, или Господам помешать, а - десерт, блин. Или - не десерт, а освежающее - между десятым и одиннадцатым стаканами...

   Мы - докторишко и лабух - естессно, слегка охерели, но виду не подаем. Феодал, туды его... А он, гад: "Ну чо, так и быть, погрызи абрикосинку, Дуня.". Присела на край скамьи, взяла абрикос, а в глазах, перемать-мать, спокойствие и достоинство. От чего лично я более всего и охерел.

   Пробыла для порядку минут десять, и удалилась. На пяльцах вышивать или канарейку кормить, трам-тарарам-пам-пам...

   Далее - мы молча показали гаду большие пальцы, и, держась - музыкант за патоморфолога - ухиляли... Из медицинских последствий - назавтра ни черта не болело. Вся черная желчь и, по классике, вызванная ею меланхолия - исчезли.

   Клянусь, еще два-три таких сеанса - омолодился бы. Бы. Там посмотрим, однако.