Тургеневская барышня

Классики и современники. Тургеневская барышня

Анна Ахматова однажды очень небрежно и неуважительно отозвалась о творчестве Ивана Тургенева: мелкие, мол, образы… мелкие сюжеты… и, соответственно, мелкий автор. Она отдавала предпочтение Федору Достоевскому.

Я тоже отдавала предпочтение Достоевскому… но только в ранней юности. А чуть повзрослев, поняла, что ни на одну из его героинь я не хотела бы быть похожей. Ни один женский образ, созданный великим мастером пера, не трогает меня, не волнует, не восхищает, и даже сочувствия во мне не вызывает. Куклы-тролли. Страшные. Отталкивающие. Претенциозные. И болезненно комичные. Ничего не поделаешь, я их вижу такими, как сейчас написала. Может быть, сам автор видел их такими?

На мой взгляд, женщины у Достоевского не получились. После встречи с ними остается какое-то нездоровое послевкусие. Иное дело – героини Ивана Тургенева! Светлый образ тургеневской девушки – это драгоценный подарок русского классика человечеству. Благодаря этому образу Тургенев прочно занимает свое собственное, неповторимое и невосполнимое другим автором, место среди мировых классиков. Звезда Тургенева будет сиять на литературном небосклоне, пока стоит мир.

Итак! Тургеневская барышня! – Это девушка-лето! Не весна! Ибо она, хоть и юная, но внутренне зрелая. Она отдает в мир эманации и тепла, и прохлады одновременно, как июньский ясный полдень. Тепло раннего лета не жжет, не утомляет, но нежно одаривает лаской солнечных лучей. Легкий ветерок обдает прохладой и свежестью. После встречи с героинями Ивана Тургенева в душе остается ощущение света, свежести, чистоты и тонкого аромата – как после прогулки по цветущему лугу.

Мелкие образы? – Нет, не согласна! Образ Лизы Калитиной остается для меня самым любимым на все времена. Другое дело, что красота этого цветочка не всем открывается. Анне Ахматовой, видимо, не открылась… Или открылась, но вызвала в ней ревность и зависть. Иван Шмелев тоже не понял и не оценил Лизы. Ему была милее, созданная им самим, Даринька Королева («Пути Небесные») – внутренне растрепанная, растерзанная страстями полумонашка-полукамелия. Шмелев считал Дариньку живой, а Лизу – бесчувственной, но это не так. Просто внутренняя жизнь Лизы – другого качества. Это иной мир, иная душа. Лизонька полна духовного аристократизма. Она тоже борется с искусом... Но ей даны силы побеждать, и преображать в себе разрушительные чувства, и, преодолевая искус, расти духовно. «Нет, Лаврецкий, – говорит она избраннику своего сердца, – не дам я вам моей руки. К чему? Отойдите, прошу вас. Вы знаете, что я вас люблю… да, я люблю вас… но нет… нет». На самом деле, здесь сказано более чем достаточно для того, кто может вместить. В одной фразе Лизы проявился весь гений автора. Тонко, прозрачно. Не для всех, для избранных.

Минимум слов. Минимум динамики. Предельно сжатое пространство фабулы. Но чуткий читатель понимает, что идущая ему навстречу девушка в кисейном платье и атласных туфельках – это воин Света! Мелкие сюжеты? – Возможно! Но только для того, кто не владеет ключом ко вселенной междустрочия.

Тургенев умеет говорить с читателем о женщине, о красоте и силе ее души, о чуде ее любви. Как автор он скромен и ненавязчив. Без лишней патетики, без лишних слов и жестов, без дыма и гари страстей – он дарит читателю самое дорогое, самое святое утешение – веру в то, что в нашем земном, грешном и переменчивом мире все же есть непреходящие ценности, заложенные в основу бытия, и величайшая из них – это чистая, любящая женская душа.