Шумеры. Не дошедшие до небес

*Убедительная просьба не читать вендорские тексты в этом кошмарном формате - здесь они просто для знакомства, а читать их неизмеримо лучше уже в заботливом пдф, который ждет всех по внешней ссылке на ВК и, разумеется, абсолютно бесплатно, как всегда было, есть и, очень надеюсь, будет с любыми вендорскими текстами*

Этот материал посвящается не только самим шумерам и их демиургам, но также и всем тем, кто приложил много усилий для достижения цели, выложился до конца, однако в борьбе с судьбой уступил. Многие такие поражения оборачиваются победами, если смотреть на процесс как на борьбу не с судьбой, но с собой, а задачей делать не достижение внешней цели, а внутреннее развитие в пути. И в истории конкретно с шумерами очень хочется видеть именно такой случай, однако, как ни печально, это если и так, то в очень незначительной степени…
***
Шумерия может по праву считаться первой гиперборейской колонией. Причем если последующие создавались с разными целями, но обычно имея гуманитарный оттенок, то здесь цели долгое время были крайне далекими от возни с людьми. Иначе и быть не могло, ведь речь идет об одной из затянувшихся научных экспедиций.

Экспедиция в бездну
Целью прибытия в земли, лежащие в южной части материка, изначально была добыча благородных металлов и кристаллических пород, требовавшихся в Гиперборее в огромных количествах для строительства и функционирования титанических образно-инженерных сооружений. Понятно, что место было выбрано не с бухты-барахты – именно здесь после Титаномахии хранился и чрезвычайно активно использовался Уран – ядро уникального астероида, посланного в Вендор для ускорения развития цивилизации, но затем выкраденного у титанов богами, имевшими собственные взгляды на дальнейшее развитие мира.
Это ядро обладало совершенно невообразимой способностью усиливать образы, что мятежные боги бойко эксплуатировали. Они воплощали с его помощью самые кошмарные фантазии, дабы создать армию непобедимых монстров, призванных сражаться с титанами, а затем уже и с монстрами первой волны, обратившими свою силу против неосторожных создателей. После ужасающего катаклизма, спровоцированного теми эпическими войнами, Уран был извлечен из своего подземного Ложа и отдан обратно титанам, создававшим на далеком севере Гиперборейскую цивилизацию. Однако само Ложе осталось, и, что наиболее важно – сохранился весь его комплекс строений, усиливавших энергию Урана. Эти строения были возведены из драгоценных металлов (в первую очередь, золота) и осколков внешней оболочки астероида – кристаллических образований огромной емкости, называемых уранитом.
Поначалу речь шла о том, чтобы достать с глубины полукилометра уже использованное золото и кристаллы, но экспертиза показала, что остатки Ложа, впитавшие во время войн неимоверное количество низкочастотных образов – сохранили весомую часть этой разрушительной энергии, и для работы в Гиперборее не подойдут. Ложе демонтировали, оскверненные кристаллы и металлы частично захоронили прямо здесь, частично разбросали по заброшенным землям (особенно досталось Картахене), а остальное попытались очистить и применить-таки в Гелиополисе .
Но этого было маловато, и гиперборейская экспедиция приступила к добыче нового золота, чьи месторождения здесь оставались весьма богатыми (в свое время став причиной строительства Ложа именно тут). Поначалу трудились сами, затем решили приспособить под грязную работу местных дикарей, которые проживали тут с далеких времен, облюбовав немногочисленные, но прочные жилища, когда-то построенные богами недалеко от Урана… Племена аборигенов находились на низком уровне развития, сильно страдали от десятков разновидностей монстров, приманиваемых остаточным зовом Ложа, а потому были рады трудиться во благо непостижимо продвинутых «богов» (большинство прибывших было людьми-гиперборейцами), спасающих их от злобных чудовищ.
Они называли пришельцев элохимами и аннунаками  и так трогательно поклонялись им, что вызывали ответное желание помогать в развитии. Постепенно это переросло в некую привязанность, и отдельные участники экспедиций (а гиперборейцы долгое время работали посменно) стали мимоходом, левой рукой, стимулировать рост сознания аборигенов. Они рассказывали о Гиперборее, брали с собой полетать на виманах, показывали способы оптимизации хозяйства и ремесел…
Перерывы между вахтами росли, и когда между двумя из них прошло целых несколько десятилетий, прилетевшие экспедиторы с удивлением обнаружили, что аборигены не только создали их культ и стали поклоняться как богам, но еще и проявили чрезвычайный креатив в самоназвании, окрестив себя шумерами, в честь легендарной горы Меру, для строительства которой они трудились в поте лица.
Это стало поворотной точкой. Руководители экспедиции, отправив в Гиперборею добытое шумерами золото, решили остаться здесь уже не только для защиты приисков и карьеров от монстров, но еще и для того, чтобы приступить ко Второй Попытке  развития смышленого народца.

НИИ «Ниппур»
Чтобы правильнее понять то, что происходило в Шумерии, нужно не идеализировать, но и не демонизировать ее демиургов. Они были вполне нормальными и даже в чем-то типичными представителями технологической цивилизации, поэтому относились к местным племенам без гуманистического пиетета и не чурались очень даже циничных экспериментов. Жизнь отдельных особей в их понимании не могла стоять выше целей и задач, которыми, наряду с самим развитием шумеров, очень быстро стали разные формы изучения образности.
Дело в том, что элохимы обнаружили у местных племен интересную особенность – повышенные способности к образности. Примитивные ритуалы местных шаманов приводили к непропорционально высоким результатам, и это заинтересовало самого статусного ученого экспедиции, бога Энки. Он выдвинул несколько версий, первой из которых предсказуемо стала близость Ложа, несомненно, усиливавшая связь местности с тонкими планами. Для проверки гипотезы он привез в Шумерию несколько десятков дикарей из других уголков Вендора и убедился, что эффект Ложа хоть и имеется, однако результаты «импортных» шаманов значительно уступают тому, на что способны аборигены.
Тогда в своей (а в принципе – общей) огромной подземной лаборатории, называемой Ниппур, он вместе с полусотней помощников провел ряд экспериментов над местными шаманами и пришел к выводу, что их повышенная связь с тонкими планами имеет генетический характер. Длительное проживание многих поколений шумеров в поле действия Ложа привело к мутациям, которые глубоко прописались в геноме народа. Дальнейшие исследования показали, что повышенная энергопроводимость не стала активным геном, и чаще всего дает результат через поколение.
Заинтересовавшийся возможностями совершенствования генома шумеров, Энки попросил гиперборейских колонистов скреститься с аборигенами, чтобы проверить, как их, гиперборейцев, особо активный ген образности наслоится на местный потенциал.
Результаты превзошли ожидания. До уровня самих гиперборейцев их дети явно не дотягивали, но собратьев превосходили кардинально.
Энки решил, что можно издевательски легко обойти генное чередование, всего лишь соединяя в браке активного носителя гена с пассивным – тогда последующие поколения выдавали потенциальных образников в каждом «помете». Но опыты показали, что эта селекция имеет два слабых места. И если то, что потенциал двух активных носителей был существенно выше, чем у активного с пассивным – решалось уже просто пониманием, что в будущем почти все становились бы активными носителями, то вторая проблема показалась осторожному ученому куда серьезнее. Он заметил, что носители явного магического дара (тогда слова магия еще не было, но так проще объяснять) – отличаются от остальных повышенной склонностью к хаосу. Если помнить, что Уран пропитывал свое Ложе и всю здешнюю местность почти исключительно мрачными образами, порождающими склонных к разрушению и хаосу монстров – ничего удивительного в этом оттенке нет.
Обеспокоенный открытием, Энки специально летал в Гелиополис советоваться с титанами, что делать с потенциально опасным народом, и вернулся с коллегиальным решением осознанно чередовать поколения. По мнению титанов, промежуточные поколения, условно названные «направителями», должны будут, лишенные искушений хаоса, воспитывать в детях склонность к светлому порядку, а заодно, при помощи молитв и медитаций, чистить родовую карму, давая возможность магически одаренным детям быть духовно богаче и светлее.
Еще чуть позже из Гипербореи прилетит титан Ан. Один из тех титанов, что в свое время выступили на стороне богов, один из тех, кто помогал извлечь Уран из астероида, он чувствовал за собой вину в случившемся, а потому решил навсегда уйти в тонкие планы Шумерии, дабы своей энергетикой снизить негативное влияние хаоса на случайно пострадавший от действий богов народ. Он провел не один месяц в ритуальной медитации, соединяя себя с тонкими планами местности, после чего благословил шумеров и растворил свою энергию в тонком плане, сознанием отправившись в Вечный Мир. И вот только тогда, кстати (а по некоторым версиям – еще позже), и появится слово магия, обозначающее не столько дар чистой образности, сколько отпечаток бушующего от грубого вмешательства богов Урана.
Посовещавшись, титаны и боги примут решение увеличить образный потенциал других племен за счет шумеров. Поэтому не одну сотню носителей гена образности в ближайшие века унесут на виманах в другие колонии, создавая там, пусть и не такой плотный, как здесь, но все же вполне приемлемый генофонд потенциальных магов, шаманов и колдунов. Гены шумеров станут будить зачахшие за дикие тысячелетия ростки изначально развитой образности, и демиурги Второй попытки будут благодарны шумерским коллегам за такую находку, ускоряющую развитие их собственных народов. Логично, что почти все результаты исследований Энки лягут в основу условных «методичек демиургов», и именно этим объясняется почти повсеместная традиция подбора партнеров для брака не столько по принципу чувств, сколько по принципу чередования магических способностей через поколение.

Две башни
Когда у колонистов стали появляться общие с аборигенами дети, наступил новый период в развитии Шумерии. Если до этого элохимы и аннунаки, по мнению местного населения, вели себя достаточно капризно, жестко и непредсказуемо (в их понимании), то теперь стали добрее, а в какой-то момент и вовсе слились с шумерами, став их первыми вождями и жрецами.
Прямое руководство осуществлялось не богами, а людьми-гиперборейцами, способными, возвращаясь на родину, продлевать себе жизнь, и потому в сознании шумеров не слишком отличавшимися от богов. Те же старались напрямую влиять поменьше, задавая, скорее, векторы развития уже самим вождям, которые каждые лет сорок сменялись. Вождей у шумеров всегда было несколько, так как боги поощряли конкуренцию, к тому же имея различные взгляды на нюансы дальнейшего развития. Грубо говоря, у каждого желающего был свой комплект живых игрушек, пока в какой-то момент народ не достиг уровня полноценного общества с определенными социальными потребностями.
Было решено создавать города, и поскольку большинство демиургов к той поре уже наигрались – осталось лишь двое главных лидеров, занимающихся конкретно своими племенами: богиня-воительница Нинсиана, взявшая здесь имя Инанна, и бог-элохим Мардук, увлекающийся оттенками магии. Эти боги имели авторитет, сравнимый с авторитетом Энки и еще одного бога – харизматичного лидера, Энлиля, тонко поставившего себя как бы вне возни с племенами, а затем еще более тонко изменившего это «вне» на «над». Мардук хорошо зарекомендовал себя в экспериментах с магией и при утилизации Ложа, а Инанна – была главной боевой силой всей колонии, в одиночку расправляясь с кошмарными монстрами при помощи как образов, так и мечей, коими орудовала с изысканной легкостью.
Мардук основал городок Вавилон, Инанна, к тому времени уже без памяти влюбившаяся (взаимно) в финикийского демиурга Ваала – не нашла ничего романтичнее, как назвать свой город в его честь – Баальбеком. Города располагались в относительной близости к Ниппуру, где как раз постигал суть шумерских генов Энки, и какое-то время росли параллельно друг другу. Однако мудрый, но холодноватый Мардук оставался далековат от своего народа, в то время как горячая, искренняя и ставящая себя на равных не только с гиперборейцами, но и с шумерами Инанна – быстро добилась и уважения, и любви. Сама полыхающая впервые осознанными глубокими чувствами, она искрилась любовью не только к Ваалу, но и ко всем вокруг, кроме прочего, еще и страшно желая стать столь же успешным демиургом, каким считался Ваал. Эти искры притягивали к богине гораздо сильнее, чем к Мардуку, и в какой-то момент бог осознал, что его собственный народ обожает богиню Баальбека – больше, чем его. Он предложил всем сосредоточиться именно на проекте Инанны, признал ее победу в негласном противостоянии и согласился оказать любую помощь в развитии Баальбека.
Вавилон останется небольшой деревушкой с мистическим уклоном, которая, спустя века, вольется в разросшийся до невероятного уровня Баальбек вместе со своей магической башней (не путать с той, что будет далеко позже), которая станет главным пристанищем магов и в немного перестроенном виде дотянет до самого момента повествования как башня верховной гильдии сферы Воздуха… Скромная же башня Баальбека, в которой жила Инанна и ее подруги, уже через несколько веков будет разрушена землетрясением, вызванным гибелью Гипербореи… Но об этом чуть позже и даже не прямо сейчас.

Филиал «Наследия»
Те, кто знаком с другими статьями по истории востока Вендора, наверняка знает, что проект «Наследие» был беспрецедентным трудом множества богов Гипербореи, решивших на всякий случай передать потомкам закодированные в мегалитах и письменах знания. Основным ковчегом была выбрана Осирианская колония, но и в других постарались сохранить хотя бы какую-то часть огромного наследия титанов и богов.
Шумерия была предсказуемо выбрана как ковчег для хранения магических знаний. До самого конца эры титанов здесь велись эксперименты по взаимодействию с тонкими планами на самых разных уровнях. Просчитывались все варианты: от усиления взаимосвязи с планами до почти полного рассасывания Энергополя (как раз-таки позволявшего образам вендорцев легко проникать в материальный мир). То, что, спустя многие века, маги научатся работать с образами, а алхимики (наследники элохимов) будут создавать эликсиры – это не их собственная гениальность, а элементарная добыча знаний, в зашифрованном виде оставленных богами и гиперборейцами еще до начала эры богов. Оставленных до тех времен, когда еще весьма далекий от этого народ достигнет уровня, позволяющего постичь наследие предков, вложенное в росписи, мозаики, литые диски и барельефы, глиняные клинописные таблички и каменные скрижали.
Для этого пришлось не только разрабатывать систему доступных пиктограмм и символических узоров, но и создавать одну из первых систем письма – совершенно не похожую на другие системы клинопись, продуманную с таким умыслом, чтобы потомки могли расшифровывать самые опасные записи уже на достаточно высоких уровнях развития. Зато, когда катастрофа таки случилась, Шумерия была подготовлена к ней едва ли не лучше всех. Над местом погребенного Ложа Урана возвышался каменный Баальбек, боги имели многоуровневую систему ритуалов, а щедро разбавленный генами гиперборейцев, несущий большой образный потенциал народ – по уровню собственного развития превосходил жителей большинства других колоний, внезапно оказавшихся один на один с историей.
Непосильная ноша для хрупких мужских плеч
С того момента, как Мардук признал превосходство модели Инанны, в Шумерии воцарился матриархат. Среди богов все оставалось, как и раньше – доверительные отношения коллег без каких бы то ни было верховенств, с некоторым показным доминированием яркого Энлиля, который, однако, уже давно не принимал решений, которые не устроили бы Инанну. В свою очередь, богиня ни на кого не давила, опираясь на уважение к ней со стороны коллег и помощников.
Зато среди самих шумеров явный крен в сторону матриархата длился несколько веков. Это было совсем не похоже на амазонские заморочки – женщины оставались женщинами, никто не менялся ролями. Матриархат был в большей степени в отношении! Мужчин в армии числилось больше, зато редкие воительницы-женщины – составляли самые элитные отряды, обучаемые лично Инанной. Мужчины трудились, женщины рожали и обеспечивали быт, но именно женское мнение при обсуждении семейных вопросов – было более весомо. В конце концов, род считался по матери, а царицы правили ровно настолько чаще царей, насколько это происходило наоборот в других регионах… Эта очень гармоничная модель матриархата отпечатается на многих восточных народах, особенно там, где расширяющая влияние Нинсиана будет создавать свои культы.
Шумеры вообще чрезвычайно легко проходили, возможно, самый непростой для большинства народов этап – всеобщий откат назад после смерти последних гиперборейцев. Боги, не имея возможности совсем уж напрямую вмешиваться, «вели» лидеров с помощью ритуальных взаимодействий, освоенных за века очень глубоко. А общий, очень неплохой уровень развития всего народа – позволял превращать Баальбек в огромный центр, застроенный величественными сооружениями и обладающий отлаженной социально-бытовой системой.
Эта система позволяла богам не трястись над своим детищем, а тратить время на плодотворное общение с коллегами и создание своих культов в других регионах, в чем особенно преуспевала Нинсиана, прочно освоившая Осириан и Финикию, а также успешно продвигающая свои идеи в Аджарии, Синае и среди других племен востока.
В свою очередь, многие боги других кланов пытались влиться в религиозную картину мира шумеров, однако она уже обладала достаточной цельностью, чтобы ненавязчиво отторгать подобные попытки, и реальными успехами могли похвастаться только двое богинь. Афродита-Иштар – добавившая особо женственные нотки в местный матриархат, и Лилит, которая, проспав гибель Гипербореи на тонких планах, всю себя вкладывала в северные колонии (Русь и Ведруссию), но постепенно решила расширять сферу деятельности, начав именно с Шумерии, где создала противоречивый культ стихийной, первобытной и необузданной богини любви и страсти…
Что серьезно мешало Баальбеку развиваться, так это удаленность от торговых путей. Пока в ходу были виманы, на затерянность внутри континента можно было не обращать внимания, но теперь, когда все основные артерии были морскими – шумеры понемногу изолировались от остальных растущих центров цивилизации. Правда, на востоке появлялось все больше малых народов, но этого не хватало для интеграции в расклеенный мир.
***
И в конце концов Инанну посетила интереснейшая идея. Она долго размышляла сама, что было уже не вполне в ее импульсивном стиле, а затем обратилась к Энлилю, признавшись, что в ней одной столь грандиозная идея попросту не помещается… Инанна предложила организовать самую грандиозную стройку в уже два века длящейся эре богов.
- Смотри, - дышала она в ухо Энлилю, навалившись со спины и рисуя образами по мраморному полу, - наш город стоит над Ложем Урана. Сверху над Баальбеком разлился тонким облаком энергий Ан. Внизу, в Ложе, все еще бурлят энергии хаоса – бурлят очень даже неслабо. Если построить там святилище, связать его с поверхностью, а над ним выстроить такую же высокую башню, насколько уходит под землю Ложе – мы создадим единую систему энергии. Свяжем в одно позитивный порядок от Ана и бурление хаоса от Ложа. Тем самым – гармонизируем весь Баальбек.
- Обалдеть масштаб…
- Ты дальше слушай!.. Башня будет каменная, не пирамидальная, но станет своеобразной Меру эры богов. Мы поищем на дне моря Уран, вставим его в вершину башни и сделаем здесь новый центр мира!.. Вторую Гиперборею.
- Ух-х… Сейчас, конечно, самое время заявить о себе как о культурных преемниках Гипербореи… Но масштаб!.. Ты представляешь, сколько людей нам понадобится? Ведь у нас уже нет почти никаких технологий для мегалитов. Обычные башни годами возводим. А тут придется метров пятьсот отгрохать, чтобы уравновесить со святилищем.
- Ур!..
- Что Ур?
- Святилище Ур!.. Получится Ур-Ан.
- Аж мурашки пошли…
- Меня вообще колотило, когда озарило… А насчет строительства не бойся! Это ведь тоже одна из задумок. Сейчас в мире множество людей, не знающих, где бы себя применить. А мы – застряли далеко от моря и других городов. Если мы объявим такую грандиозную стройку – многие захотят поучаствовать. Тем самым мы вовлечем в свою орбиту все эти мелкие племена, дадим новый всплеск шумерам и, возможно, подомнем под себя выскочек, над которыми взялись пыхтеть Близнецы. Точнее, Ахурамазда пыхтеть, а Ариман – ему мешать… Бесят, если честно.
- Не знаю. Мне один из них признавался, что очень к тебе неравнодушен…
- Пусть гуляет… А кто?
- Пусть гуляет…
- Не хочешь – не говори… Просто уже пересекались в Аджарии, и… не знаю, короче. Не слишком я рада такому соседству…
- Да они дикари еще! К тому времени, когда дорастут до нации – мы уже будем империей, объединяющей весь центр материка, как минимум. Особенно, если справимся с твоим Ур-Аном…
- Надеюсь, справимся… И с нашим… Тебе я хотела предложить взять на себя строительство башни, а сама, пожалуй, займусь святилищем. Если против – можем поменяться. Просто где я, а где Ан?
- Вечно ты себя недооцениваешь… Ничего в Ане не было, на что ты не способна… Но меняться, думаю, не стоит. Башня, конечно, напряжнее по объему работ, но с Ложем – куда опаснее. Там такие энергии, что меня трясет каждый раз. Вряд ли кроме тебя кто-то справится…
Интересно, как повернулась бы история, поменяйся они тогда задачами…
***
Пожалуй, нет никакой возможности определить, что именно было (или пошло) не так в строительстве Ур-Ана. То, что идея прекрасна – признали многие боги других пантеонов: в глазах некоторых отчетливо виднелся дымок зависти, что уже было отличной оценкой. То, что жертвенной энергии Ана – объективно хватало для равновесия с остаточным излучением Ложа – тоже вроде как проверялось и подтверждалось… Народ не сдюжил? Как посмотреть. Ведь мало того, что шумеры страшно увлеклись посланной им идеей «построить башню, дабы стать равными элохимам» , так и Инанна с Энлилем просто образцово себя вели, искренне пытаясь сделать проект общим и зазывая сюда и богов, и трудяг из разных стран. Можно было бы предположить, что сама Инанна не справилась с излучениями Ура, находясь там слишком часто, дабы не подвергать угрозе людей. Но тоже нет!.. По крайней мере, до того момента, когда провал строительства верхней части станет совсем уж очевидным…
Есть небезосновательные подозрения, что поверхностная причина, указанная затем в некоторых торских источниках – в этом случае вполне себе тянет на главную, и столпотворение увенчалось крахом из-за элементарной строительной экспансии. Идея проекта был настолько претенциозна, что увлекала огромное количество народа на свою орбиту. Тысячи и тысячи людей шли в Баальбек, чтобы принять участие в строительстве «дороги в небо». Они селились здесь же, часто по племенному принципу, передавали строительную эстафету детям, затем внукам, но при этом очень плохо вписывались в шумерскую социокультурную парадигму, которая, в силу оригинальности происхождения самой нации, уж очень отличалась от остальных…
Грубо говоря, шумерская культура не выдержала натиска чужеземных вливаний. Витиеватая и запутанная, создаваемая как ступенчатый шифр, она не обладала ни одним из двух спасительных качеств: не была столь развитой, чтобы выстоять под давлением чужих, впитывая их и проращивая уже как часть себя, и не была столь доступной и массовой, чтобы стать для всех своей. Через два века строительства шумеры как нация разбухли, расползлись на лоскутки и почти что потеряли собственную культурную идентичность, не дав при этом чужестранцам хотя бы суррогата единства с собой и с остальными чужестранцами. Здесь говорили на разных языках, почитали разных богов, жили по разным принципам, обладали разными ценностями… Пока идея моста в небо была свежа – она хоть как-то объединяла, но чем дольше затягивалось строительство, тем острее были грани племенных осколков, не сумевших склеиться в один Баальбекский социокультурный котел...
Сами шумеры – тоже устали от бесконечного строительства. Энки уже не раз повторял, что должен, должен был предвидеть это заранее и составить план строительства так, чтобы в нем имелись весомые промежуточные успехи. Запоздалая же система стимулирования задним числом – не была гармоничной и явно уступала общему впечатлению, которое производил вид башни – после достижения стометровой высоты, как будто, переставшей визуально расти. Так как шумерам из-за их генетических узоров издавна внедрялось глубокое уважение к родовым традициям – они, даже прекрасно понимая, что сами при жизни до богов не дотянутся, честно трудились ради детей и внуков. Но пределы терпения есть почти у всех, и пассионарность нации элементарно перегорела за два с половиной века нескончаемой стройки.
Сам Энлиль, курировавший строительство при помощи нескольких сотен магов и жрецов, впадал во все более глубокие депрессии. Он, как и Инанна, был спринтером – импульсивным, быстрым, легко загорающимся идеей, но не выдерживающим длительных дистанций.
- Может быть, зря мы все это затеяли? – вздыхал он, грустно глядя на Инанну, выматываемую в Уре ничуть не меньше, чем тысячи строителей башни вместе взятые. – Была ведь уже Гиперборея. Была Меру. Был Уран в ее вершине. И что?.. Есть ли смысл возвращаться обратно, повторять тупиковый путь? Возможно, стоило пойти другим – новым?..
- Это и есть новый!.. Мы соединим землю и небо. Мы восстановим гармонию между ними. Покажем Творцу, что не пренебрегаем миром, который он нам дал, даже ради светлых энергий. Покажем, что оценили всю прелесть тех, что считаются низкими, земными.
- Ты все чаще говоришь об этом, Ин… И, как когда-то говорила – реально все дальше от Ана. Может быть, тебе стоит поменьше возиться с Уром? И так ведь нас опережаешь.
Богиня, которая ради строительства Ур-Ана пустила на самотек большинство своих культов в других регионах, упрямо качала головой. Но чем слабее становились эти культы, тем слабее становилась она. И противостоять низкочастотным энергиям разрушительного хаоса, вязко пульсирующим в реставрируемом Ложе – было все сложнее…
- Когда нам все-таки удастся найти и достать со дна Уран – его мощь придется уравнивать. Остаточные импульсы Ложа – ерунда по сравнению с его силой. Вот и усиливаю Ложе как могу… Думаю, придется привезти из Картахены часть захоронений. Ваал обещал помочь доставить сюда. Если вы не против, конечно.
- Хочется верить, что ты выдержишь. Поэтому не против… Но береги себя. Береги…
***
Опасения Энлиля были отнюдь небезосновательны. Постоянно находясь в окружении многих тонн недостаточно очищенного от темных образов золота, контактируя с тысячами кусочков уранита, несущих любой заряд в разы дольше золота – Инанна все сильнее меняла набор собственных энергий. Коварство заключалось в том, что это происходило незаметно, на протяжении лет, и повышение резкости, жесткости и хаотичности богини – замечали лишь те, кто видел ее раз в несколько десятилетий. Будь у нее другой партнер или более светлые культы – это могло бы стать поплавком внутри души, но Ваал и сам всегда плескался на низких частотах земных энергий, вроде страсти, а культы – особым разнообразием не отличались, оставаясь, как правило, узкими и строгими, занимая, опять же, вполне приземленные ниши.
Тут еще и соперницы-соперники, борясь за людскую энергию, старательно подчищали ее культы, стремясь выставить все ее ипостаси в наиболее мрачном свете… Кто по-настоящему пытался в то время помочь – это Лилит. Она и сама знавала глубину земных искушений, поэтому старалась общаться с Нинсианой почаще, вовлекая в более высокие орбиты привычек и действий – способных улучшать баланс энергий… Но горделивая воительница, еще недавно обожавшая Лилит, как девчонка, теперь все чаще видела в этом общении снисхождение и пыталась, вопреки продолжавшемуся обожанию, дистанцироваться от во всем недосягаемой помощницы…
К тому же Лилит связывала древняя дружба с Афродитой, а та, оставаясь инфантильной и легкомысленной милашкой, страшно увлеклась обожанием в адрес многочисленных своих ипостасей, лелеяла каждый свой культ и Нинсиану воспринимала больше как соперницу. Лилит пыталась мирить богинь, но Афродита от попыток сближения с соперницей ускользала, а сама Нинсиана, ревнуя к их с Лилит дружбе, чувствовала себя третьей-лишней, отдаляясь от обеих в угрюмое одиночество.
Она станет вытеснять культы Афродиты-Иштар из Шумерии, будет злиться на Ваала за то, что он совершенно не мешает проделывать обратное Афродите-Астарте в самой Финикии, с которой Нинсиана возилась немногим менее, чем с Шумерией… К концу пятого века в обиженной на всех, полной уязвленной любви богине – было бы сложно узнать ту наивную, обожающую танцевать воительницу, которая без остатка вкладывала свою широкую душу в самые разные народы и новые идеи.
Энлиль к тому времени банально уснет, перестав получать энергию из зачахших культов и присоединившись на тонких планах к десяткам божков поменьше. Энки последует за ним, потратив последние силы на подготовку к созданию гильдии магов, которая позволила бы упорядочить возможный хаос, обезопасить мир и самих магов от силы их дара, ставшего слишком большим преимуществом в стремительно теряющем образность Вендоре. Мардук какое-то время будет сохранять активность, пытаясь уравновешивать растущую агрессивность Инанны, но истратит остаток сил и присоединится к остальным, ознаменовав своим уходом признание краха идеи с Ур-Аном.

На развалинах мечты
Сама же Инанна, имеющая стабильную подпитку не только от сохраняющихся в Шумерии культов, но и в значительно большей степени от Ура – сохранит достаточно сил, чтобы устроить на развалинах своей мечты разрушительный танец хаоса.
Что может быть печальнее для матери, вложившей все силы в осуществление ее ребенком заветной мечты, чем бессильное наблюдение за тем, как он и мечту не реализовал, и себя потерял, слившись с чрезвычайно серой массой обывателей?.. Богиня изнемогала от жалящих ее самоупреков. Ее терзали новые и новые мысли о том, что и когда она делала не так, где ошиблась, где поддалась излишней эйфории, где проявила халатную самоуверенность?.. О том, чтобы достать Уран – уже не шло и речи, башня застряла на третьей сотне метров и теперь медленно, издевательски медленно разрушалась. Уж лучше бы разлетелась в пыль от удара нового астероида! Или рассыпалась от землетрясения!.. Лучше бы так, чем наблюдать изнуряющее разложение этого несуразно огромного трупа мечты…
Но ведь остался Ур!.. Да, до Ана не дотянулись, и слияние земли и неба не получилось. Да, народ оказался хлипковатым для многовековой стройки и трудовой варварской экспансии. Да, мужчины-коллеги не выдержали ее, Инанны, ритма, а вся идея – реально вела к жалкому повторению не оправдавшейся мечты титанов… Но, может быть, и не нужно смотреть в прошлое?.. Может быть, использовать силу Ура для новых шагов?.. Например, для новой нации или даже расы!.. Можно, конечно, подключить к Уру и шумеров – с их магическим даром. Но пик этой нации прошел. Они перегорели, а тут нужен новый вызов, новый импульс, новый путь!..
Играй в Инанне более высокие энергии, воспринимай она мир, как раньше, дружи с Лилит, Афродитой, Гермесом, Аполлоном или кем-то другим из позитивных богов – и такие искушающие идеи проносились бы сквозь нее, не впитываясь и не оставляя опасных зерен. Так же, на фоне остаточных отрыжек умершей идеи – выглядели все более заманчиво.
И в какой-то момент Нинсиана придумала себе новую игрушку. Она привлекла несколько десятков темных эльфов, обитающих к востоку от Баальбека, в подземном городке Сарагоса. Там уже царил агрессивный матриархат, к самцам относились с презрением, и богиня смогла достать из глубин уязвленного мужского эго искомые ею агрессию и обиду. С помощью взятых в плен темных эльфиек, живые игрушки, приведенные прямо в Ур, стали интенсивно плодиться, а после нескольких генетических экспериментов и ритуального подключения к святилищу – испытали настоящий демографический бум. Запертые в грандиозном подземном царстве, испытывающие невыносимое для обычных людей давление древних разрушительных образов, они очень быстро превратились в агрессивных, полных кровавого хаоса существ, разительно отличающихся от эльфов даже внешне… Мощные, крепкие, с темно-зеленой кожей, полученной от генов великанов, они выглядели настоящими уродцами-мутантами. Эстетически развитую, культивирующую телесную красоту богиню – столь радикальная метаморфоза напрягала. Она хотела сделать их просто сильными – чтобы всё более агрессивные соседи (в особенности лидийцы богов-близнецов) – не раздавили ее «детей» в зародыше, но без помощи гениального Энки была обречена намудрить с очень адаптивными генами эльфов. Уром рожденные «Дети» выросли ур(р)одами, и внешность крайне точно выражала их внутренний мир. Инанна назвала свою расу урхами, однако те, за пару десятилетий, данные им увлекшейся другими идеями богиней, даже этого не смогли запомнить, исказив самоназвание до орков. Что-то же кардинально изменить – Инанна попросту не успела.

Обвал
Что интересно, башня не только не обвалилась, но и будет уверенно стоять вплоть до МП, потеряв за семь веков всего-то полсотни метров. Зато провалилась в самые подвалы сознания инициатор строительства этой башни… Ведь так легко, не дойдя до небес, сорваться в бездну…
Полторы сотни лет, прошедшие между осознанием краха идеи и до гибели автора самой идеи, ознаменовались огромным количеством проявлений хаоса с ее стороны. Инанна реально металась между старыми и новыми игрушками, помощь отвергала, а правила, для богов довольно жесткие – нарушала так часто, как будто искала скорейшей смерти. Ее отношения с Ваалом свелись к торжеству страсти, танец уступил место боям, а образ матери (хотя она всегда была скорее любящей тетей) сменился ролью жесткой наставницы. Наставницы, обучающей почти исключительно одному – воевать…
Как же ее бесили обленившиеся и махнувшие буквально на все шумеры!.. Когда в соседнем Арбеле (городе так и не вызревших толком ассирийцев) закрепятся у власти торцы и начнут потихоньку наводнять собой Баальбек, подтачивая ветхие местные скрепы – Инанны рядом не окажется. Она будет увлеченно передавать свой огромный боевой опыт группе синайских отщепенцев, из которых сумеет за два десятка лет подготовить элитных бойцов, культивирующих скрытность. Названные в честь нее самой, ниндзя (сокращенно ее родное имя звучит как Нинси) впитали ту часть боевого опыта наставницы, которая была получена в далекие века, когда противостоять приходилось более сильным, чем она сама, монстрам, а потому требовалось наносить первый удар, исчезать, а затем ударять снова…
В это время в самом Баальбеке уже вовсю практиковались кровавые ритуалы. Женщины с подачи богини ужесточили свою власть, опираясь на жриц и часть магов. Примером может служить такая искушающая насмешка над мужчинами, как «царь на год». В тех случаях, когда наследники цариц были малы или род вовсе прерывался – на несколько лет мог вступать в силу закон, согласно которому на трон садился выбранный жрицами мужчина, целый год правил (не без ограничений от жриц, конечно), а в конце года – убивался во время чрезвычайно кровавого ритуала, на который старалась попасть и сама богиня.
Понятно, что подобное управление государством не вело к порядку. Такое ощущение, что вдрызг разочарованной в шумерах Инанне – хотелось напоить их хаосом так сильно, чтобы захлебнулись ленивые скоты!.. Не имея возможности разрушить башню, она, видимо, хотела, чтобы хотя бы ее народ обрушился одним махом, с треском, в пыль!.. Она и сама хотела бы умереть именно так, и стоит ли лишний раз добавлять, что эти разрушительные желания провоцировал в ней Ур? Тем более что за навязанные желания мы несем ответственность как за свои – в том случае, если эти желания исполняем.
А исполнять свои желания нравилось все больше. Часть из них мог исполнить всегда грубоватый в близости Ваал, далекий от ласк, поцелуев и прочих «бабьих штучек». Часть – приходилось исполнять самой, уже лично (невзирая на суровые тому запреты) участвуя в боях: вместе с ниндзя, с орками, с шумерами… Да лишь бы с кем!.. Главное, чтобы забыться в бою и умыться чужой или своей кровью…
Когда Ваал, не сумев унять свою страсть к Лилит, умер в ее лоне – Нинсиана совсем слетела с катушек. Для нее это была эпическая потеря, и никакие попытки объяснить ей правду – до богини не пробились. Противопоставившая себя всему и всем, она сорвалась в самый настоящий беспредел. Вместе с ниндзя напала на монастырь в Потале, в результате потеряв всех учеников. Вместе с орками устроила целый ряд кровавых пиршеств, нападая на кого попало… Это не могло продолжаться вечно, и от смерти богиню спасало сначала вмешательство Лилит, просившей дать «сорвавшейся девочке» еще один шанс, а затем – элементарное незнание ее Родного места, чье блокирование было одним из условий убийства бога.
Мстя за Ваала, она неоднократно нападала на богов, вызывая их на дуэль. Без специального оружия и блокировки Родного места (также, Идена) это приводило лишь к трехдневному отлеживанию проигравшего как раз в Идене, но мало кому нравились такие агрессивные тренировки – даже Лилит, побеждавшей, в отличие от остальных, неизменно, хоть и не без усилий. А ведь свихнувшаяся от ярости богиня теоретически могла плюнуть на свои доселе железные принципы и атаковать не бога, а, скажем, его смертного ребенка или друга… Боги стали вычислять, где находится Иден богини…
Во время одной из таких дуэлей Гермесу удалось не только изящно проткнуть сердце Нинсианы своим знаменитым мечом Трисмегистом, но вбить в яростную головку трезвую мысль.
- Подумай лучше о своем народе, мать!.. Ты – единственное, что у него осталось, если не брать тыкающий в небо фаллос!.. – вспоминала богиня, регенерируясь в Родном месте. Насчет фаллоса – была провокация: хитрый плут спровоцировал этим дуэлянтку на нерасчетливо яростный выпад и поймал ювелирным ударом между лопаток, впервые за три последних схватки одержав верх.
А вот с народом… Инанна и сама регулярно испытывала к шумерам щемящую жалость. Настолько щемящую, что хотелось сделать бедолагам еще больнее. Сделать – и еще сильнее пожалеть… А потом еще и еще… Этот покер с собственным сердцем странным образом возбуждал богиню, и шумерам доставалось по полной программе, тем более что привычным способом утолять вихри страсти после смерти Ваала было невозможно…
Но, может быть, прав плут?.. Может быть, возвращение народного материнства сгладит боль?.. Было бы особенно тонко – взять на себя ответственность за дальнейшее развитие его финикийцев. Но там уже протянула свои загребущие лапы Афродита-Астарта… А здесь – все ведь в моих руках!.. Урхи еще слишком юны, ниндзя потеряла, дура… А шумеров еще можно поднять. Поднять, зажечь!.. А там, глядишь, и достроить чертову башню!.. Слить землю с небом и избавиться от этого невыносимого зуда снизу…
Инанна на целых два десятилетия вернулась к относительно нормальной жизни, хотя бы сойдя с тропы беспредела…
Растворение с магическим осадком
Это был не тот случай, когда чудеса случаются… Нинсиана просто откатилась назад – к моменту, когда еще не сорвалась с обрыва. Но так как направилась по той же дороге – свидания с обрывом было не избежать.
Ее грубая возня с орками, набор новых учеников в Синае, попытка магической революции в Баальбеке – все это носило агрессивный характер. Некоторые боги переживали, что под единоличным контролем мятежной отступницы окажется народ, обладающий высочайшим по нынешним меркам магическим потенциалом, еще и живущий над излучателем низкочастотных энергий. Но Высшие законы не любят нарушений, пусть своим орудием избирают и вполне живых существ… К нападению на Баальбек приготовился Ахурамазда и его растущая армия.
Одной из первых акций Инанны, после полноценного возвращения к шумерам – стала лично проведенная во главе штурмовой группы операция по захвату Арбеля. Это, откровенно говоря, неслабо выходило за рамки позволенного богам, но так как операция была проведена вопиюще легко и бескровно – боги посчитали это своеобразной переходной нотой по дороге мятежницы от беспредела к равновесию. А вот торцы, у которых вырвали их собственную мечту о своем независимом полисе – затаили ненависть. Интересно, что захват и подчинение шумерами Арбеля – на термитном торском импульсе, который продолжал истачивать дряхлое национальное дерево Баальбека, особо не сказался. Наоборот – потеряв независимость, многие торцы хлынули во все еще богатый Баальбек и, пользуясь внутренним национальным магнетизмом, быстро проникли во многие ключевые структуры. Именно они впоследствии составят солидную часть пятой колонны во время вторжения лидийцев, хотя, к чести, некоторых из них – и в сопротивлении отметятся тоже, отличаясь умом и идейностью на фоне всесторонне вялых шумеров.
Честно говоря, любую роль этого народа в будущей войне не нужно преувеличивать, а вот в том, что Нинсиана, наконец, покинула Вендор – их заслуга огромна. Ведь это именно элитный род торцев – левиты – перерыв массу источников и совершив ряд ритуалов, обнаружили и подтвердили расположение Идена богини, оперативно подбросив информацию жрецам Ахурамазды.
Не в этой статье анализировать уровень благородства Ахурамазды… Здесь нас интересует лишь то, что он, подведя войска еще к Арбелю, предложил Инанне дуэль, которая должна была определить судьбу шумеров. Победит лидийский бог – и шумеры должны сдаться. Победит Инанна – и лидийцы пойдут на запад, а время покажет, что делать дальше.
Не было никаких шансов, чтобы Нинсиана отказалась от возможности принять удар на себя.
В предыдущих схватках во время буйства богини Ахурамазде удавалось побеждать лишь в одной дуэли из трех. Нинсиана была для него слишком быстра, огня не боялась, а агрессивные образы отклонялись от нее щитом Ура… В этот раз бой тоже складывался не в его пользу – богиня сражалась отчаянно, не жалея себя, но спасая свой народ, который под угрозой захвата юго-восточными варварами, казался теперь трепетно родным.
Она дважды ранила Ахурамазду, когда вдруг прочитала в его глазах удивленное недовольство. Он, вроде бы, даже попытался оттолкнуть соперницу в сторону, но не сумел – ее рефлексы позволили уклониться от левой руки бога. А вот от широкого волнистого лезвия, которое подло вонзилось в спину и медленно проехало почти до шеи – уклониться уже не могла. Это близнец Ахурамазды Ариман, не чуравшийся самых подлых поступков – внезапно ворвался в дуэль и убил богиню на месте…
Кто из близнецов и с чьей помощью блокировал в это время Иден Нинсианы – неизвестно. Знаем лишь, что меч, взятый Ариманом сюда – был тем самым, что мог убить конкретно эту богиню… Она отправится прямиком в чистилище, а уж дальнейший ее путь – известен всем, кто прочитал В6Д от Лимы.
***
Небезосновательно уверенная в своей победе, она не оставила шумерам никаких указаний, и те попытались сопротивляться если не в мигом сдавшемся Арбеле, то хотя бы в родном Баальбеке. Могучие маги сумели за неделю осады изрядно сократить лидийское войско, после чего большая их часть, увидев тщетность усилий, покинула город с помощью заранее поставленных порталов.
Ощущая глубокую вину за случившееся с Нинсианой, Ахурамазда не дал своим подопечным отыграться на побежденных. Баальбек стал частью растущей Лидийской империи, и довольно скоро выяснилось, что внутри империи у большинства шумеров уже не хватает скреп, которые позволяли бы им считаться одним народом. Их последние пассионарии в подавляющем большинстве покинули город еще до конца осады, решив начать новый путь, но все они были куда больше магами, нежели шумерами. Поэтому, когда по последним заветам Энки будут созданы полноценные гильдии магов – национальный признак в них будет считаться глубоко вторичным, пусть и немаловажным, если помнить о шумерских генах.
Спустя несколько десятилетий, а затем и веков, называть себя шумерами будут лишь те, кто внезапно ощутил зов генов или банально желает выделиться из толпы, приписав себе родство с оставшейся загадочной цивилизацией.
Так и порывает сказать, что шумеры не исчезли, а просто трансформировались, потеряв государство, но став фундаментом для столь серьезных организаций, как гильдии магов… Однако это не вполне утешение, и не совсем правда. Когда народ, старательно создаваемый еще с доколониальных времен, а затем выбранный инструментом для самой масштабной стройки эры богов – в конечном счете становится генетическим удобрением для локальной, пусть и весомой наднациональной структуры, насчитывающей несколько тысяч человек… Тогда это, как ни крути, цивилизационная трагедия.
Баальбек останется одним из самых величественных городов Вендора до самого МП, но с каждым поколением все меньше людей будет отождествлять это архитектурное чудо, обладающее удивительно мощной энергетикой – с древним народом под названием шумеры, упрощая до «столицы магии» или «места всеобщего столпотворения».
Особые гены, переносящие выраженные магические способности, будут растворяться в геномах представителей самых разных народов, слабея с каждым поколением и отыгрываясь лишь редким резонансом в тех, в ком смешалось сразу несколько таких линий. Понятно, что национальную принадлежность этот ген потерял очень быстро, тем более что и в других народах носители гена выдвигались на важные роли и активно сеяли свое семя по воле богов…
Гильдии магов же сохранят разве что шумерский язык, да и то в главной степени по не связанным с ностальгией причинам. Во-первых, почти вся литература и документация была написана на шумерском, а во-вторых, этот стремительно мертвеющий язык – оказывался идеальным шифром, скрывающим опасные знания от непосвященных.
***
На кажущийся невероятным успех каждого героя – приходятся десятки неудач и маленьких трагедий личности. На каждую успешную Александрию – найдется народ, растворившийся среди других. На каждый хитрый план и блестяще реализованную идею – судьба отвечает очередным баальбекским столпотворением… Большинство книг рассказывает о тех, у кого получилось – таков закон жанра… А эта статья – крохотная дань тем, чьи истории в законы жанра не вписались, ибо не дотянулись до небес.