Клавка и другие

С Клавкой мы познакомились летом 1987 года в деревне. Она была боевая девчонка, наглая, но все же она была моей лучшей подругой в деревне. Мы могли в течение дня подраться и поссориться несколько раз, но и очень быстро мирились. Мы очень любили хулиганить. Иногда, завидя кого-то издалека, мы прятались за забор или в пустые кроличьи будки, и выкрикивали людям, проходящим по улице  разные гадости. Больше всего мы любили ставить на дорогу Ауса. Аус – это Клавкин пластмассовый страусёнок. Ох и досталось ему.  Если по улице шли старшаки, то они сбивали его ногами. Но больше всего мы любили ставить его, когда по улице проходил Витька Попов. Ему тогда было лет 40. Он был с рождения отсталым, у него была странная походка, он все время что-то бубнил себе под нос. Он просто проходил мимо, не обращая на Ауса внимание.

Жила на улице у нас еще девочка Ира. Она была прямо противоположность Клавке. Добрая и неконфликтная. Клавку это злило, и мы иногда ее обижали. Однажды достали Ирку так, что она спряталась в своем дворе за калиткой. Клавка вошла в образ палача, и, что есть сил, стучалась в Иркину калитку. Я-то был сообразительнее ее, и смекнул, что когда калитка откроется, то там может оказаться далеко не Ирка. Так оно и вышло. Я, по-тихому отошел и спрятался за палисадник. Когда калитка открылась,  оттуда на Клавку набросился Иркин дедушка Петя. Он выругался, схватил Клавку за ухо и долго трепал. А я сидел на корточках за палисадником и ржал от души. Потом подошла Клавка с оттопыренным красным ухом, и чуть ли не со слезами прохрипела: «Что ты ржешь? Знаешь как больно?»

Как-то раз я, Клавка и наш с ней друг Игорь решили пойти к деревенской школе поупражняться на турниках. Там мы познакомились с несколькими сверстниками. Турник нам быстро надоел. Вдруг кто-то из этих ребят предложил залезть на крышу школьной пристройки, которая очевидно предназначалась, под склад инвентаря. Я лазать плохо умел, поэтому остался внизу. А Игорь, Клавка и остальные полезли. Вдруг послышался грохот. Это кто-то из них проломил шифер на крыше, затем они забрались вовнутрь и стали оттуда выкидывать школьный инвентарь. Уже не помню точно, что именно. Вдруг послышались крики взрослых. Я понял, что пахнет жаренным и, поскольку был внизу, кинулся прочь, оставив своих друзей на произвол судьбы. Понял только, что ребята один за другим стали прыгать вниз. У меня было два варианта отхода: обогнуть школу слева или справа. Я обогнул слева, а те, кто побежали направо, были схвачены. Я бежал что было сил, но быстро выдохся, и понял, что если остановлюсь на передых, то поймают и меня. Поэтому я забежал на телеграф отдышаться и увидел там свою бабушку, которая собралась звонить маме в Москву. Она спросила меня о том, как я узнал, что она на телеграфе. Я не помню что ответил. Зато алиби мне было обеспечено. Но все это время я думал о Клавке и Игоре. Я был уверен, что их поймали. Но когда мы с бабушкой вернулись с телеграфа, то я увидел своих друзей на нашей улице целыми и невредимыми. Они были рады мне, так как думали, что я попался.

Прошло столько лет, а в памяти до сих пор стоит наш дом, которого уже нет, наша улица Большевиков, по которой носились на велосипедах с горы и вниз до самого дома, не крутя педали. С этим связан один случай. Улица начиналась на верху, на горе. А на спуске был детский сад. И вот я однажды, разогнавшись на велосипеде с горы, у детского садика увидел стоящего посреди дороги малыша. Я, проезжая мимо него выругался на ходу: «Уйди с дороги!». И в этот момент с моей головы  ветром сдуло бейсболку, которая приземлилась точно под ноги отцу этого малыша. Пришлось возвращаться и выслушивать неприятные вещи от папы ребенка.
Жила в предпоследнем доме по нашей улице Большевиков Лена Зарецкая. Она была лет на 5 старше нас с Клавкой, но разговаривала очень своеобразно, как бы по слогам. Моя подруга Клавка говорила, что её зовут все Зарека. И дразнила ее, завидев издалека: «Зарека-Макаронааа!!!»

Однажды, когда папа купил мне удочку, мы с ним пошли опробовать ее на речку. Ловили-ловили, как помню, на мух. Но папа поймал лишь одну рыбёшку. Вдруг к нам приходит Зарека.На наших глазах она забрасывает удочку, и одну за другой наловила штук тридцать таких. Уж не помню, на что она ловила. В итоге мы с папой тогда отдали ей свою несчастную рыбку, и пошли домой.

Был у моей подруги Клавки старший брат Васька. Он очень хорошо пародировал Зареку. Однажды мы пошли на реку купаться к молокозаводу. Молокозавод находился на самом берегу реки за большим забором. Мы дружно стояли после купания на берегу у этого забора, обсыхали и что-то обсуждали. А Зарека в тот момент барахталась с подругами в речке. Вдруг за забором послышался голос дяди Кости – отца Зареки:

-«Леночка! Леночка! Ты там?»

Васька не растерялся, и один в один голосом Зареки стал отвечать:

-«Да, П-ап-а».

-«Леночка,- продолжал ни о чём не подозревающий дядя Костя – когда уже ты домой пойдёшь?»

А Васька вжился в роль Зареки:

-«П-ап-а! Я не пой-ду  до-мой. Я пой-ду на диско-теку!»

-«Что!?» - заорал дядя Костя – какая еще дискотека? Тебе еще рано!»

-«А я всё рав-но пой-ду! При-ду  ут-ром!» - не унимался Васька.

За этим глухим забором дядя Костя выл волком, визжал как поросенок, матерился, на чём свет стоял:

-«Лена! Я тебе запрещаю! Убью!»

Чем у них это закончилось, я не знаю. Но было смешно.

Судьба разбросала нас по свету.  Клавдия живёт в Европе. Не часто, но мы созваниваемся. Игоря забрали потом в армию, и далее след его теряется. Иру я видел не так давно, когда приезжал навестить могилы предков. Она так и живет в том же доме, у нее уже взрослые дети. Витька Попов очень любил любоваться нашей рекой, хотя и не умел плавать. Иногда он засыпал на берегу. В середине 90-х два местных отморозка решили посмеяться, и ради прикола бросили его спящего с берега в речку. И он утонул.
Наших бабушек и дедушек уже давно нет на этом свете, но я уверен, что каждый из нас их часто вспоминает, и чувствует их поддержку и любовь  оттуда, откуда никто пока не возвращался.