Под впечатлением прочитанной книги

«О, либералы-фавориты
Эпохи каждой и любой…»

Книга Станислава Куняева «К предательству таинственная страсть» не могла не появиться. Кто-то должен был создать такую справедливую духовно-мировоззренческую картину литературы и литературной жизни второй половины ХХ века и начала нашего века. Выбор пал на него. По праву талантливого поэта, глубокого и осведомлённого мыслителя, находящегося в эпицентре этих противостояний и противоборств, всю жизнь отстаивавшего русскую литературу. И безусловно обладающего мужеством.
И вот после всего, происшедшего со страной и с нами, с русской литературой и общественной мыслью, когда «гуманистический туман» (А. Блок) от былых нешуточных сражений рассеялся и обнажились их печальные результаты, когда стало абсолютно ясно, кто был прав, а кто вольно или невольно повинен в происшедшем, настало время ответить на вопрос – что произошло и что же победило? Тем более, что за нестерпимым информационным шумом это далеко не очевидно в общественном сознании.
Казалось, что теперь, после всего «шестидесятники» и их последователи, если не повинятся, не покаются, то забьются в свои  идеологические поры, или хотя бы виновато промолчат. Произошло же иное, даже прямо противоположное. «Шестидесятники» и их последователи как ни в чём не бывало, словно они здесь абсолютно не при чём, опрометчиво продолжили своё нашествие на народное самосознание, на русскую литературу, на здравый смысл, не проявляя никакой мудрости или хотя бы понятной человеческой осмотрительности. Опрометчиво потому, что их идеи умерли, доказав свою полную несостоятельность в практических делах. Доставать снова жупел этих идей на свет Божий, значит снова отравлять сознание и души людей, перекрывая какое бы то ни было народное и государственное развитие, вызывая законный гнев и протест людей здравомыслящих, устоявших, в отличие от них, в этой брани духовной.
Но «шестидесятники» не покаялись за свои вольные и невольные грехи, за свою непрозорливость, за то, что поверили в такие «ценности», которые ни к чему кроме катастрофы привести и не могли, так как в основе  своей содержали фундаментальный изъян неполноты восприятия мира. Не покаялись за то, что свою неистовость и нетерпимость,  за то, что нещадно мордовали народ этими своими «ценностями». Не покаялись, наконец, за народную кровь, пролитую по их вине… А последователи их с новой энергией продолжают теперь их несостоятельное и опасное для всех нас дело.
Как понятно это вопрос уже не к самим «шестидесятникам». Человек, как правило, не изменяется, а если изменяется, то очень редко. Это вопрос к власти, к тем её структурам, которые отвечают за состояние культуры и литературы в обществе. Можно же, наконец, привлекать в сферу культуры и образования не идеологизированных до невменяемости, а людей действительно образованных, помня о том, что школьный учитель одерживает победу на поле брани…
То, что не сделали сами «шестидесятники», либералы от литературы, не проанализировав происшедшее, то сделал Станислав Куняев. Он вынес им суровый, но справедливый приговор: «Вклад известных писателей-«шестидесятников» в разрушение советского общества и государства был куда более значителен, нежели вклад научных работников, технарей, интеллектуалов, актёров, военных людей, партийных функционеров и прочих персонажей культурной жизни». И его объективная картина куда как непохожа на то, что мнили и думали о себе «шестидесятники».
Хотя надо отдать должное наиболее осмотрительным из них, ужаснувшимся тому, что они наделали, натворили, и не убоясь обструкции, высказали неприглядную роль «шестидесятников» в нашей послевоенной истории. Некоторые из них высказались столь определённо и даже жестко как не отзывались о «шестидесятниках» никакие «консерваторы» и традиционалисты. Помнится небольшая, но примечательная, можно сказать, знаковая статья Станислава Лесневского «Затянувшаяся гордыня» в «Литературной газете» (№27, 1995), моего давнего знакомого, ещё с 1970-х годов, в наших блужданиях по Блоковским местам Подмосковья, когда ещё не была восстановлена усадьба в Шахматово и не был создан Музей-заповедник А.А. Блока. Станислав Стефанович предпослал тогда к своей статье два эпиграфа: «Печально я гляжу на наше поколенье» М. Лермонтов. «Я горжусь нашим поколеньем» Евг. Евтушенко. И задался неудобным, а по сути, убийственным для «шестидесятников» вопросом: «А есть ли чем гордиться?»: «Защищая имя и честь поэта-фронтовика, младший собрат в длинном стихотворении упрямо, с вызовом повторяет не один раз: «Человек, написавший «Коммунисты, вперёд!..».  И выходит как-то двусмысленно, дважды двусмысленно. Получается, так же, что Евг. Евтушенко и сегодня готов твердить под красным знаменем: «Коммунисты вперёд!» … Мне по-прежнему дороги мои друзья-«шестидесятники», но не побоимся правды… Египетские пирамиды стоят, а «Братская ГЭС» Евг. Евтушенко, спорившая с ними, в общем, рухнула, как и рухнул и «Казанский университет» (того же автора), и «Лонжюмо» Андрея Вознесенского, и «Двести десять шагов» (или сколько там?) Роберта Рождественского и «комиссары в пыльных шлемах» Булата Окуджавы… Не в том дело, что все эти произведения совершенно невозможно перечитать или произнести, что все они на глазах потонули в Лете (для новых поколений). Ведь «шестидесятники» создали и другие, более подлинные вещи. Но рухнул сам фундамент мировоззрения «шестидесятников». И что же? Прочувствовано ли это кем-нибудь из наиболее звонких запевал поколения? Осознано ли?.. …Но осознайте, что это наши строки держат мёртвое тело и сердце страны!» Отметим, что писалось это вовремя, по сути, по горячим следам трагических событий в стране. Юлий Даниэль в стихотворении «Либералам» и вовсе дал «шестидесятникам» уничтожающую характеристику:
Отменно мыты, гладко бриты,
И не заношено бельё…
О, либералы – сибариты
Оплот мой, логово моё!

…И в меру биты, вдоволь сыты,
Мы так рвались в бескровный бой!
О, либералы – фавориты
Эпохи каждой и любой.

…О, либералы – паразиты
На гноище беды людской.
Согласимся, что далеко не каждый человек во имя правды способен на такой пересмотр своего «оплота» и «логова», тем самым винясь за свою непрозорливость: «Ну а если все же греюсь/ возле вашего огня,/ значит совесть или смелость/ не в порядке у меня» (Владимир Корнилов). Это ведь не просто признание, а личная трагедия. И боль – за всю непоправимость происшедшего, как в стихах Лидии Григорьевой из Лондона: «Нет, чтобы с горя мне околеть бы…/ Что ж я ношусь над землёю как ведьма,/ в поисках стойбища и пристанища,/ видимо, всё же я пройда та ещё…» («Литературная газета», № 32, 2015).
Деятельность «шестидесятников» и не только, собственно, творческая, напоминает извечное вавилонское строительство. Вавилонское строительство же является непрекращающимся. Оно только изменяет свои формы. Книга Бытия (11:1-9) допускает говорить о нём в современных понятиях. Но Вавилон делается блудницею, «жилищем бесов и пристанищем всякому нечистому духу». И поражает в первую очередь образное представление, художество: «И голоса играющих на гуслях и поющих, и играющих на свирелях и трубящих трубами, в тебе уже не слышно будет; не будет уже в тебе никакого художника, никакого художества, и шума от жерновов не слышно уже будет в тебе» (Откровение святого Иоанна Богослова, (18: 22). Важно отметить, что с пресечением художества, литературы прекращается и «шум от жерновов», то есть всякая хозяйственная, как сказали бы сегодня, экономическая жизнь… В «шестидесятничестве» мы и видим пример такого вавилонского строительства со всеми, неизбежными из него последствиями.
Теперь, ввиду всего происшедшего ясно, что в этом противостоянии и противоборстве с «шестидесятниками» прав оказался Станислав Куняев, «Кто скажет нам, что жить мы не умели/ Бездушные и праздные умы» (А. Фет)… …Он исполнил свою писательскую миссию и свой человеческий долг. Но последствия нашествия «шестидесятников» оказались слишком уж трагичными и труднопоправимыми, а здравое понимание русской литературы и жизни не получило своего преобладания в обществе, старательно контролируемого…
После «сумасшедшей популярности» и бесконечной стихотворной публицистики Е. Евтушенко, умирающей уже при своём изготовлении; после расчётливого буйства и «всемирной известности» А. Солженицына русская литература утратила не только свою глубину и величие, но и общественное значение. Кажется, что в тине «рынка» она утратила и саму свою природу, превратившись в какое-то декларативное антисоциальное явление. Стала всеобщей, стойко сохраняемая уверенность в том, что «изготовить руками» можно всё что угодно, были бы только деньги, выдав за литературу то, что ею не является, в угоду неким «высшим» соображениям, а на деле оказалось – «низшим»; что без талантов можно обойтись, их может заменить пропаганда и рукотворные кумиры; что собственно писательские тексты необязательны. Для лицедейства и позёрства, «шумихи и успеха» достаточно и сомнительных «репутаций», далёких от истины. После них русская литература вступила в какую-то серую, тусклую полосу злого обличительства, выход из которой пока  трудно представить.
Вместе с «шестидесятниками» умерла и их поэзия, чего с истинной поэзией не происходит. За исключением может быть, только Беллы Ахмадулиной. Не случайно именно её строчка стала для их характеристики убийственно точной: «К предательству таинственная страсть…» И всё бы ничего, в конце концов и такие стихи были нужны людям определённого интеллектуального уровня и духовного развития. Справедливо сказала А. Ахматова о стихах Е. Евтушенко, что это не стихи, а эстрадные номера. Но всей мощью пропаганды такие поэты, не стихи даже, выставлялись как продолжение русской литературной традиции от А. Пушкина до А. Блока. В то время как это направление литературы было вне этой литературной традиции. Оно, идущее от революционных демократов, Н. Добролюбова и Д. Писарева,  боролось с истинной литературой, не находя в ней практичности и утилитарности. С той литературой, которая и составила русскую литературу. Грех их был в этой подмене, в этой порче и литературы, и сознания, и вкуса, и нравственности… хотелось быть непременно первыми, но первые бывают последними…
Невозможно теперь вообразить нормального, здравого человека, знающего и любящего русскую литературу, восхищающегося писаниями А. Солженицына. Скажу словами либерала с репутацией «патриота» В. Лихоносова:  «Всё-таки он какой-то… советский писатель. Писатель-математик. Он единственный в русской литературе классик, которому льстят из-за политики и из-за этой же политики скрывают друг от друга, что романы его читать невозможно – там никого нет, кроме него, стреляющего в большевиков публицистикой, и такого же однобокого как они» («Тоска-кручина», Краснодар, 1996). И чем дальше, тем никчёмнее будут эти писания. Эти неумные,  наивные и лукавые инструкции по «обустройству» России, которым мощью пропагандистских средств был придан статус неких откровений, инструкции, которые изготовлялись не для обустройства страны, а для её разрушения. Сколько не выпускай его собраний сочинений и не рассылай их по библиотекам, где они будут стоять нетронутыми рядом с трудами А. Пушкина, М. Лермонтова, Н. Некрасова, А. Блока, М. Булгакова, М. Шолохова… Неужто таким балаганом может закончиться великая русская литература, берущая своё начало с ХII века, со «Слова о полку Игореве»? Не хочется и не можется в это верить…
Не знаю, опровергал ли кто факт, приводимый, добросовестным литературоведом Н.М. Федем (в нынешнем «открытом» информационном пространстве отследить достоверно это невозможно) в его книге «Опавшие листья»: «Нашумевший в своё время «Архипелаг ГУЛАГ», вышедший в свет за его подписью, как поведал в своих мемуарах дипломат и разведчик Бим, –  плод американских спецслужб: «Когда мои сотрудники в Москве принесли мне ворох неопрятных листов за подписью Солженицына, я вначале не знал, что делать с этим шизофреническим бредом. Когда же я засадил за редактирование и доработку этих «материалов» десяток талантливых и опытных редакторов, я получил произведение «Архипелаг ГУЛАГ». Мастерски проведённая по всему миру реклама этой книги нанесла мощный удар по диктатуре пролетариата в СССР» (М., «Советский писатель», 2000). Как это соотносится теперь с тем, что нашему народу объявлено и уже идёт полным ходом уничтожение? Именно это уготовлял он, А. Солженицын. Политическая трескотня об освобождении от «советского тоталитаризма» - это для самых уж наивных, доверчивых и упрощённых. И эта, такая неприглядная деятельность должна быть теперь «увековечена» памятниками по всей России? Разве не слышен всенародный протест против таких «памятников»?
«Шестидесятники» приближали как могли вовсе не освобождение народу от «советского тоталитаризма», а новую беду, исход которой, судя по проводимой в стране культурной политике, пока неочевиден. По какой логике, зачем и с какой целью такую деятельность их можно продолжать и «увековечивать»? Цель тут единственная: довести их дело, вне зависимости от того, что они мнят о себе, до конца, до нашей государственной и народной гибели. И их гибели тоже. Довести до того, чтобы на этот раз уже не было никакой возможности и даже надежды на новое возрождение России…
И эта говоря словами В. Розанова, «ошибка узкого ума» должна пребывать в обществе в качестве некоего интеллектуального эталона и откровения? Когда лидеры западных стран высказывают такое, что не согласуется не только с национальными интересами, но и со здравым смыслом, мы усматриваем в этом вырождение европейской цивилизации. Но судя по нашему мировоззренческому и духовному состоянию, должны признать, что это явление мировое, в том числе и наше, как «части Европы». Иначе на каком основании, с таким идеологическим обеспечением по «обустройству России», а это пока  последнее официальное слово по её «обустройству», мы рассчитываем на победу? Неужто опыт начала Великой Отечественной войны с проводимой тогда культурной политикой, нам ничего не говорит… Как духовная демобилизация общества и народа согласуется с уже реальной военной мобилизацией на объявленную нам войну? Правильная патриотическая риторика без конкретных действий на этом поприще только усугубляет напряжение в обществе. Разве это не та же европейская болезнь нашей западнической элиты?.. С этого, прежде всего, должна была бы начаться мобилизация общества и народа на войну за само своё существование.
Мы не знаем, как можно остановить разрушение России, защитить её в уже идущей против нас войне, сохраняя прежнюю разрушительную идеологию, которая и привела к такому катастрофическому положению…
В день начала массированных бомбардировок украинской инфраструктуры 10 октября 2022 г. в Москве, в конференцзале Дома русского зарубежья в рамках семинара «Труды и дни Александра Солженицына» состоялась презентация выставки «Москва в «Красном колесе» 1914-1917». В самый раз изданное – переизданное, читанное-перечитанное, уже давно «увековеченное», снова «увековечивать» именно сейчас. Революционное сознание в обществе, угасающее на глазах, заслоняемое уже совсем иными трагедиями, потрясениями и переживаниями, надо поддерживать постоянно. «Красное колесо» должно кататься по России бесконечно. Уже на фоне идущей войны, угрозы самому нашему народному и государственному существованию. Если ранее целили в «коммунизм», а попали в Россию, то теперь-то куда тем самым целят? «Идол»-то уже, вроде бы, давно повержен. Или под «идолом» как разумели, так и разумеют саму Россию? И это – то сознание, а точнее – те заморочки, с которыми мы должны уцелеть и победить? Нет, это и есть  мировоззренческое обеспечение нашего поражения. Уже однажды происшедшего… А иначе, зачем эта «ошибка узкого ума», как ни в чём не бывало, снова навязывается общественному сознанию?,, Уже ведь по ней, по этой идеологии, «обустроили Россию» так, что и до сих пор никак не удаётся собрать её осколки… И надо снова начинать то же самое?
Выдающийся критик, литератор Юрий Селезнёв на памятной дискуссии «Классика и мы» сорок пять лет назад с тревогой говорил о том, что Третья мировая война против России началась. Как видим, он оказался, к сожалению, прав. Но неужто и почти полувека недостаточно было для того, чтобы это хоть как-то уяснилось в общественном сознании?.. Ну ладно, за эти годы много чего произошло в стране, было и беззаконие либерально-криминальной революции. Но теперь-то, когда уже идёт война, теперь-то что значит всё ещё продолжающаяся духовная демобилизация с помощью тех же «деятелей культуры», которые идеологически обеспечивали  крушение страны? Ответа на этот вопрос не обойти, что подтверждает весь  исторический опыт, и особенно опыт ХХ века…
Что говорить о литературе, если лакейский и пошлейший американизм и западничество въелись в сознание людей уже и на бытовом уровне. Разумеется, не сами по себе, а в результате долгой и методичной пропаганды. В регионе, на Кубани, а не в столице покупаю бутылку лимонада, произведённую Ставропольским пивзаводом. Называется он «Лимонадный Джо». На этикетке – похабная самодовольная рожа, иначе не скажешь, американского ковбоя. В руках он держит, нет, не кольты, а бутылки лимонада. Ракетные кольты он поставляет на Украину от которых гибнут наши офицеры и солдаты. Но это же надо было так свернуть сознание людей, чтобы глядя на эту рожу, они считали, что это «круто»… Произведено это в том крае, откуда вышел лидер страны, столь прозападный, что за пустые лестные слова сдал противнику не то что национальные интересы, а страну. Там же покупаю тройной одеколон на французский лад: «О-де-колонъ от Наполеона». В красочной виньетке – сам Наполеон. Ну почему так почитают «одного из самых вредных людей во всей истории человечества» (Д. Писарев)? Уже ведь «в бездну повалили мы тяготеющий над царствами кумир», как писал А. Пушкин в стихотворении «Клеветникам России». И ненавидят нас за то, что «мы не признали наглой воли того, под кем дрожали» они. Теперь, оказывается признали, что ли? Кто и почему так настойчиво пытается убедить россиян в том, что теперь – это их кумир? Ах да, такой одеколон выпускала фирма в ХIХ веке, ныне реанимированная. Но мы-то теперь знаем, что отсутствие «нашей умственной и нравственной самостоятельности» (Ап. Григорьев) заканчивается катастрофой страны и гибелью миллионов людей… Или так, исподволь нам уготовляется то же самое? Не естественнее ли для россиянина видеть одеколон, скажем, «Бородино», с портретом М.И. Кутузова?.. Неужто с образом Наполеона в душе наши воины отразят теперь агрессию Запада на Украине…

Поражает то, на каком упрощённом уровне остаётся осмысление этого духовно-мировоззренческого противостояния в нашем обществе. Наше бедное сознание «разрешая» эту главную дилемму бытия, рождает, кажется, одну единственную мысль: надо объединяться и соединяться… И это является абсолютной интеллектуальной несостоятельностью. Так как  никакого соединения,  объединения в нечто единое и целое, как предполагали «шестидесятники», быть не может. Это невозможно по самой природе человеческой цивилизации. Ведь человечество разделено изначально и существует в двух видах цивилизации: каинитской и сифской; разделено на последователей Каина, снявшего с себя образ Божий, и на сынов Божиих, потомков Сифа, – это верное Богу человечество. И это неустранимо. Вне зависимости от того, знаем ли мы об этом или нет, независимо от того, в какие игрушки играем – о классовой борьбе или в либеральные. Видимо, потому, что каждый человек, приходящий в этот мир, несёт в себе лишь потенциальную возможность стать человеком, ему только предстоит вочеловечиться, то есть сохранить свою духовную сущность в результате брани духовной, преодолевая искушения. И далеко не все справляются с этой трудной задачей жизни: «Много нас, свободных, юных, статных, умирает не любя…» (А. Блок).
Призывы же к некоему объединению, внешне привлекательному, но невозможному, уже содержали в себе семена глобализации, вавилонского строительства, то есть устройства человеческого сообщества по образцу тюрьмы или казармы. Как,  к примеру, демагогический призыв Е. Евтушенко на знаменитой дискуссии 1977 года «Классики и мы»: «Нам нужны дискуссии соединительные, которые бы  вместе всех сплотили нас на базе нашего общего наследия». Но такое соединение невозможно, так как оно предполагает, что кто-то должен отказаться от своих воззрений, как от заблуждений, от своей ментальности и образа жизни. Предполагает, что истины, вроде бы и нет, а есть только «мнение». Речь может идти только о сосуществовании. Но на это у «шестидесятников» не хватило ни ума, ни широты души, ни понятной человеческой осмотрительности.
Доказательством того, что никакое объединение невозможно и что тирады Е. Евтушенко были пустословием, является то, что как только властная узда в стране была ослаблена, он согласно своим революционным воззрениям, захватил власть в Союзе писателей: «Через несколько дней после августовской провокации в Союз писателей России пришла толпа – некий 267-й «батальон нац.гварции». На второй этаж из неё поднялись трое шпанят-хунвейбинов с бумагой, подписанной префектом Центрального округа Москвы Музыкантским, о том, что наш Союз закрывается, как организация, «идеологически обеспечившая путч». Я тогда разорвал эту бумагу напополам и бросил обрывки к ногам хунвейбинов. Именно тогда мы узнали, откуда ветер дует: оказывается, не кто-нибудь, а Евтушенко в эти подлые дни отправил за своей подписью письмо Гавриилу Попову с требованием закрыть «бондаревско-прохановский Союз писателей. Сам автор письма уже восседал в бывшем кабинете Георгия Маркова на улице Воровского» (Станислав Куняев). Таким вот на деле оказалось «соединение»…
Но не умея управлять Союзом писателей и не намереваясь это делать, он просто разрушил Союз писателей и убежал в США. Из этого следует, что целью такой революционной ментальности является именно только разрушение и ничего более. Никакое соединение невозможно, так как мир изначально устроен иначе. Он – един в своём многообразии, но никак не в единообразии. И это понимали пророки: «Они соединятся чрез семя человеческое, но не сольются одно с другим, как железо не  смешивается с глиною» (Книга пророка Даниила, 2; 43). Только слабые тяготятся своей природой, пытаясь её изменить, не справляясь со своей ношей, с присущим человеку «жизни тяготеньем» (М. Лермонтов), нередко выдавая его за «недуг бытия», который, стало быть, надо лечить. В действительной жизни всё обстоит иначе: «Призван ли кто обрезанным, не скрывайся, призван ли кто необрезанным, не обрезайся» (Послание к ефесянам святого апостола Павла, 7; 18). То есть человек должен и обязан оставаться человеком, самим собой. Действительно «всё забытое, ветхозаветное вдруг всплывает из доисторической вавилонской бездны» (Ст. Куняев). Всплывает потому, что остаётся неизменным и незыблемым, так как «узоры человеческой жизни расшиваются по вечной канве» (А. Блок). Никакое соединение немыслимо и невозможно. Разве не об этом в стихах Ст. Куняева: «И нас без вас, и вас без нас убудет…».
Призыв же «шестидесятников» к невозможному соединению вовсе не является чем-то неведомым и новым. Такой призыв звучит всегда, во все эпохи, правда, изменяя свои формы, но не изменяя своей сути. Вспомним хотя бы «белый синтез» З. Гиппиус где должно соединиться язычество с «новым» христианством, Христос с дьяволом, который она втолковывала молодому А. Блоку уже при первом знакомстве, пытаясь совратить его, и обратить в свою «веру». Не вышлю, не получилось А. Блок сначала возражает ей, а потом пишет в письме от 14 июня 1902 г. из Шахматова, по сути указывая на то, что такой «синтез» уже есть в «Откровении святого Иоанна Богослова»: «Вы говорили о некотором «белом синтезе», долженствующем сочетать и «очистить» (приблизительно): эстетику и этику, эрос и «влюблённость», язычество и «старое» христианство. …Спорил же я с Вами только относительно возможной «реальности» этого сочетания,  потому что мне кажется, что оно не только и до сих пор составляет «чистую возможность», но и конечные пути к нему ещё вполне скрыты от нашей «логики». …Вы, если я понял до конца, считаете эти пути доступными нашему логическому сознанию, даже настолько, что мы можем двигаться по ним… Мне иногда кажется, что рядом с этим более «реальным» синтезом… существует и уже теперь даёт о себе знать во внутреннем откровении, но отнюдь не логически, иной – и уже окончательный «апокалипсический» синтез» … всякий сколько-нибудь реальный синтез есть «человеческий» угол зрения». И уточняет в письме от 2 августа того же года: «Ваши слова о двух синтезах примирительны; но я не всегда могу принять их. Иногда из-за логической гармонии смотрит мне в лицо безмирное отрицание». То есть молодой поэт понимал, что такой «белый синтез» –  это то «единство», которое неизбежно доходит до соединения Бога и сатаны… А в письме матери от 22 ноября 1910 года сетует на Мережковских, на их религиозно-философскую секту и уже не на шутку спорит с ними, до прямого конфликта: «Смешивают всё в одну кучу (религию, искусство, политику и т.д.) и предаются истерике. Мережковскому мне просто пришлось прочесть нотацию. Они уже больше, кажется, ничего не чувствуют и не понимают».
Такое объединение и смешение – абсолютный догмат и наших «шестидесятников», вынырнувший из небытия в неизменности. Из этого следует, что не о невозможном соединении надо думать и печалиться, а о естественном соотношении противоположных воззрений, чтобы никакое из них не получало абсолютного преобладания… А это уже дело рук человеческих. Истинный поэт постигает нередко те или иные аспекты жизни безсознательно. Мне кажется, что именно так произошло в стихотворении Станислава Куняева «Реставрировать церкви не надо», – об этом соотношении: «Совершилась житейская сделка/ Между взглядами разных систем…». Но сделка есть сделка, она – не устойчива. И вот в наше время вновь оказалась нарушенной. Под абсолютно неумную догматическую риторику «шестидесятников», что «патриоты и космополиты – / разногласия забыв навсегда» сольются в некое немыслимое братство. При этом словно не замечается, что такое нарушение никому не идёт впрок. Оно – разрушающее по самой своей природе.
На самом деле в жизни всё гораздо сложнее: «Но не так-то просто перейти из одной веры в другую. Это легко получалось у Евтушенко или Вознесенского. Сегодня «Сталин», завтра «Бухарин». Сегодня Маяковский, завтра Ален Гинсберг. Но попытки поменять веру у поэтов более серьёзных, вроде Межирова или Слуцкого, стали трагедии их жизни» (Ст. Куняев). Да и понятно, ведь смена веры равносильна, как правило, переливанию крови, не подходящей по группе. Может быть, за редким исключением. Как, к примеру, в стихах Павла Антокольского: «Я много видел счастья в бурной/ И удивительной стране./ Она – что хорошо, что дурно/ Не сразу втолковала мне…» Только эти-то «шестидесятники» – Евтушенко, Вознесенский и прочие – никуда не переходили, оставаясь людьми с радикальным, революционным сознанием. Верные заветам своих дедов, реанимировали «революционные ценности»…
«Патриоты и космополиты» никогда не соединятся, «распри забыв навсегда», как бы внешне это красиво не звучало. Это и невозможно и не нужно, так как такое соединение такое вавилонское строительство в конце концов приводит к ненужности самого человека: «Великому всемирному «прогрессивному» делу вавилонской стройки ограничением стал сам человек… Человек – вот цель … «Сотворим себе имя» – означает желание изменить свою человеческую природу… Человека надо переделать, человека надо изменить» (Е. Авдеенко, «Тема «Каин» в современном мире», М. «Классик», 2014). Имя человеку уже дано – человек. И всякие попытки изменить имя и воспитать «нового человека» влекут за собой изменение его сущности. Кстати, отсюда проистекают те трансгендерные «проблемы», в которых корчится сегодня цивилизованный» мир. То есть, «проблемы» эти существуют изначально и всегда, но они грозят гибелью человеческой цивилизации, когда получают абсолютное преобладание. Отсюда следует, что регулировать и поправлять соотношение видов цивилизации дело вполне человеческое и рукотворное. Невозможно изменить природу человека, ибо «природа человека вечна» (В. Розанов) и это дело – Божеское, обустройство же его на земле – дело уже его самого. Но так часто человек впадает в соблазн переделать самого себя, полагая, что это – благо… Результат-то такого адского действа он узнает только потом, когда что-либо поправить уже невозможно…

Продолжение следует