Играли в космонавтов, и стать хотели геологами

 
Мой пионерский возраст пришелся на 1960-е годы, когда дети Советской страны почитали пионеров-героев, покорителей целины и строителей Днепрогэса. Тогда мальчики мечтали быть летчиками или моряками, а девочки врачами и учителями, а все вместе - геологами. Пионеры тех лет сами занимались уборкой в классах, на субботниках и воскресниках чистили школьные дворы, на пришкольных участках выращивали цветы, рыскали по закоулкам в поисках металлолома.
 
Когда Юрий Гагарин побывал в космосе, он стал для советской ребятни самым выдающимся примером для подражания. Тогда я еще не пошла в школу, но хорошо запомнила те дни неподдельной радости всех в нашей округе на окраине Читы в местечке Соцгородок. Телевизора еще ни у кого не было, сообщения шли по радио, или  родители получали их из газет. Впечатления от этого события были такими, что мы перестали играть «в дочки – матери», «в  магазин», «в милиционера», и самой распространенной стала игра «в космос»: ставили табурет, на него перевернутое ведро или старый цинковый бачок, садились верхом и провозглашали: «К полету готов!». А спустя год, когда училась в первом классе, хотя тогда еще не задавали писать сочинение, я выплеснула свои космические эмоции на тетрадную страничку и показала учительнице.

Я не была активисткой. Самой высокой моей пионерской «должностью»  были обязанности звеньевой, а поскольку я успевала по русскому и литературе, то входила в школьную редколлегию и изредка еще с кем-нибудь выпускала стенную газету для класса. Точно не помню, как она называлась, что-то вроде «Пионерский прожектор» или «Красный галстук». Иногда газету делали под разными названиями, но обязательно указывали ее принадлежность – газета пионерского отряда имени Лени Голикова. Школьная же дружина носила имя Аркадия Гайдара. Помню, как папа –  Николай Константинович Стромилов, а он был директором школы, дома по вечерам говорил, что подал какие-то бумаги, то ли в райком, то ли в райсовет, что кто-то одобрил, а кто-то возразил, чтобы подходившую к школьной  территории улицу Лунную, на которую боковой стеной «смотрело» двухэтажное здание школы, переименовали в улицу им. Гайдара. Тогда это переименование не состоялось, но позже улица им. Аркадия Гайдара появилась в поселке Кадала.

Очень хорошо запомнился один из Дней пионерии. Совместно с другими школами он проходил на стадионе возле школы № 43. Кажется, шли  колоннами по стадиону с красными флажками или зелеными березовыми веточками, девочки все в парадной одежде, которую нам к этому празднику сшили специально. Но то было не обычное коричневое платье с белым фартуком, а юбка из черной шерстяной ткани и белая блузка с красным галстуком. Тогда же состоялись спортивные соревнования старшеклассников, а мы были зрителями на трибунах. Спортивные состязания устраивались и для нас, младших пионеров, когда в начале октября наша школа отмечала свой День рождения, который устраивался на весь день на Титовской сопке. Было и построение, и подъем «олимпийского флага», здесь же под открытым небом устраивался коллективный обед с чаепитием.  А вечером в спортзале каждый класс представлял номера художественной самодеятельности.

Некоторое время нашим классным руководителем была моя мама Антонина Сергеевна Стромилова. Она вела у нас историю и преподавала так, что мы все, следя за ее рассказами, вместе с Александром Македонским отправлялись покорять Малую Азию или дебатировали на Агоре в Афинах, негодовали на инквизицию за сожжение на костре Жанны Д’Арк и радовались за первопечатника Ивана Федорова.   На классных часах она устраивала коллективное прочтение книги Владимира Чивилихина «Серебряные рельсы». В ней  геологи-изыскатели шли через Саяны заснеженными лесными  дебрями, преодолевали порожистые реки, чтобы проложить пути будущих таежных трасс. И все мы восхищались их самоотверженным упорством и мужеством, и немало было тех, кто после на вопрос «кем хочет быть» отвечал: «Геологом!».

Когда Антонина Сергеевна стала нашим классным руководителем, то очень беспокоилась за нашу успеваемость. Чтобы нацелить на хорошую учебу, придумывала разные интеллектуальные соревнования. Как раз в школе накануне 50-летия Октябрьской революции объявили о возможной поездке в Шушенское, где Ленин почти три года (март 1897 – январь 1900) отбывал ссылку. Здесь действовал Дом-музей Ленина, обустроенный  в крестьянском доме, где он и Н.К. Крупская проживали. Уже тогда постепенно обустраивался музейный комплекс под открытым небом: восстанавливался прежний облик села, благоустраивались природные уголки – Журавлиная горка, озеро Перово, куда Ленин и Надежда Константиновна ходили на прогулку и где он охотился на мелких зверей, чтобы заплатить за постой. Вскоре здесь откроется мемориальный музей-заповедник «Сибирская ссылка В.И. Ленина», это произойдет в 1970 году, а сейчас это историко-этнографический музей-заповедник «Шушенское».
 
И вот, наша «классная» организовала что-то вроде соревнования за право поехать в Шушенское, посетив еще и красноярские памятные места, связанные с Лениным, и Минусинск, куда он добирался из Шушенского  поработать в библиотеке. Под ее руководством на нескольких склеенных ватманских листах цветными карандашами и тушью был вычерчен участок Транссиба от Читы до Красноярска с обозначением станций на линии железной дороги. Эта самодельная карта-схема заняла почти всю длину задней стены класса, и на ней карандашом отмечали условными знаками, кто и на какой станции находится. Мама разработала систему, по которой начислялись баллы за каждую хорошую и отличную отметку: получишь «5», продвигаешься на две или три станции, получишь «4» преодолеваешь одну станцию, тройки, а тем более двойки не позволяли «двигаться по железной дороге» к намеченной цели – Красноярску. Это соревнование нас увлекло, и все старались хорошо учиться. В итоге в передовики вышли четыре девочки, и, когда было устроено классное собрание, кому присвоить два призовых места с правом на эту поездку, все единодушно назвали меня и мою подругу Валю Зябову. Я была успешной и старательной ученицей, и никто даже не посмел сказать, что я, «директорская дочка», выиграла «по блату». А таких упреков я боялась больше всего.
Я до сих пор помню эту поездку. Даже помню, как во время экскурсии на озеро Перово сорвала там только-только начавшую распускаться белую водяную лилию, поместила ее в полиэтиленовый пакет с водой и так везла до самой Читы, вначале на автобусе до Минусинска, потом в Абакан и далее в Красноярск, а после на поезде. Лилия за это время распустила свои лепестки и еще постояла дома в вазочке с водой. В этой же поездке я прочла книгу Марка Твена о Томе Сойере и Гекльберре Финне – такой толстенный том в твердой обложке желтого цвета, который мне подарили за успешное окончание четвертого класса. 
   
Спустя год было такое же соревнование, но уже за право поездки в город Ульяновск (бывший Симбирск) – родину В.И. Ленина. Победили те же, но вновь надо было выбрать двоих. Я тогда не поехала, уступила свое место Ане Негамутзяновой, девочке, у которой была больна мама, и она опекалась  старшим братом. И  папа одобрил мое решение. Позже я узнала, что он  помогал некоторым семьям наших учеников. Эти семьи, как сейчас принято называть, были неполными. Вероятно, то были отголоски войны. Отцы, бывшие фронтовики, израненные и больные, долго не жили, «уходили», оставив детей почти сиротами.  Из таких семей в нашей школе в разных классах учились или  брат с сестрой, или два брата, или две сестренки. Школа была восьмилетней,  было в ней по одному классу, так что каждый год в ней училось до 250 школьников.

Это была школа-интернат № 4. Дети здесь в будние дни учились, ели и спали, а на воскресенье уезжали домой, кто не мог из-за отдаленности родных мест, или еще по какой причине, оставался на воскресенье, на попечении воспитателей. Почти всем ребятишкам выдавалась одежда, на зиму теплая (пальто, шапки, валенки), на теплое время года – по сезону, выдавали и школьную форму, и одежду повседневную. Кто-то из родителей вносил за это, а также и за питание, небольшую плату, кто-то, кому и это было не по силам, платил меньше, ну а некоторые дети были на полном государственном довольствии.  Я и мой старший брат и еще несколько школьников, отучившись, уходили домой, поэтому нас называли «приходящие». Все остальные после учебы обедали, затем вместе с воспитателем шли на прогулку, потом снова в класс выполнять домашнее задание.

Но были дни, когда «приходящие» оставались в школе после уроков. Это были сборы пионерской дружины, какие-то мероприятия в классе или в пионерской комнате под руководством старшей пионервожатой Анны Яковлевны. Ее лицо и сейчас у меня перед глазами, помню даже ее голос с добрыми, но настойчивыми интонациями. Помню, как собирались у нее за длинным столом, и она с наставлениями раздавала задания, какому отряду и на какую тему провести сбор, или распределяла всех по группам для сбора металлолома, строго наказывая «не ходить на пути».  Знала бы она вместе с моими родителями тогда, что мы убегали в самые «металлоломные» места на железнодорожную станцию Читы -1, перебирались через пути к каким-то железнодорожным ангарам и там собирали обрезки ржавых труб, куски железной арматуры. Тащили по двое, по трое, складывали в кучи на хозяйственном дворе за школой и состязались, у какого класса этого добра больше. Тогда мы знали, что поедет этот лом на переплавку на завод Петровск-Забайкальска, и что этим мы принесем пользу своему государству.