В сетях

На завтрак она опоздала. Не могла уснуть, несколько часов, проведенных в борьбе с сомнением, страхом и малодушием, закончились бессонницей. И как только в романах люди легко решаются на отчаянный шаг? Врут. Нелегко это. Мучительно боязно.

Промаявшись, забылась только под утро.

В столовой никого. Может и хорошо. Может это ей знак? Отступить, а лучше бежать.

— Ну, что стоишь в дверях? Вон твой завтрак нетронутым стоит. — Брунгильда подхватила поднос с чаем и свёрнутым в рулон омлетом.

Заведующая терпеть не могла опаздывающих. По установленным ею правилам, не явившимся по распорядку в принятии пищи было отказано. Неожиданное радушие и забота напугали и без того дрейфящую Агату Тихоновну до полуобморока.

— Пожалуй, я не буду, — отступила Агата Тихоновна.

— Что значит — не буду? Нет уж, давай ешь, а то потом дочь твоя жалобу на нас настрочит. Ешь, говорю. — Брунгильда переложила с подноса на стол тарелку и чашку и посмотрела на Агату Тихоновну не терпящим возражений взглядом.

Старушка прошла к своему столику и села на самый краешек своего стула. Брунгильда стояла, как надзиратель.

— Спасибо, — поблагодарила Агата Тихоновна, надеясь остаться наконец без томительного надсмотра. Но Брунгильда не двигалась. Пришлось взять в руки вилку и нож и начать не торопясь делить омлет на кусочки.

— Что ты его крошишь?

— У меня челюсть вставная, — наврала Агата Тихоновна и положила маленький кусочек в рот, стала медленно жевать. Омлет, на вкус был обычным, но она искала присутствие в нём яда, и в какой-то момент ей показалось, что она чувствует его странный, ни на что не похожий вкус. Её спина покрылась холодным потом. Ужасно захотелось выплюнуть то, что она ещё не успела проглотить, но жёсткий взгляд не оставлял выбора.

— Ты совсем охренела?!

В столовую, пошатываясь, вошёл садовник. Тяжёлое похмелье легко угадывалось даже на забронзовевшем от солнца лице. Неуверенно ставя ноги, он прошёл к крайнему столику и плюхнулся на стул, запрокидывая руки на спинку так, что из грязной серой майки выперли костяшки плеч.

— Это ты охренел, — пошла в наступление Брунгильда и направилась в сторону Геннадия.

Воспользовавшись моментом, Агата Тихоновна выплюнула омлетную кашицу назад в тарелку.

— Ты чего развалился в грязной робе? А ну пошел отсюда.

— А ты не ори на меня! — смело парировал садовник, но руки опустил. — Я тебе не рабыня Изаура. У меня пупок не железный. Пусть Акоп сам эти мешки в реку тащит.

Местные разборки Агату Тихоновну интересовали мало, но подходящий момент, чтобы улизнуть, оставив завтрак не тронутым, упускать нельзя. Она сгребла омлет в салфетку и спрятала в карман юбки. Глядя в спину строгой заведующей, выплеснула чай на пол, растёрла подошвой. Поднялась.

— Спасибо, — бросила на ходу и вышла из столовой.

Утренняя прогулка по парку впервые была для неё не в радость, и она вернулась в комнату. Прилегла, закрыла глаза и забылась.

Разбудил телефон.

— Агата Тихоновна, как вы? — голос был встревоженный.

— Всё хорошо, Леночка. — Она постаралась придать голосу бодрости.

—  Агата Тихоновна, вам надо срочно оттуда уходить. Немедленно.

— Не могу пока, я не всё ещё выяснила.

— Вам и не надо. Агата Тихоновна, Иван Петрович… Он…

— Что?

— Он несколько дней назад… умер.

Вот так вот. Агата Тихоновна автоматически нажала «отбой» и легла на кровать, свернувшись калачиком. Вот теперь она точно не уйдёт, теперь точно.

Вы прочли отрывок из детектива Елены Касаткиной "Салат из одуванчиков". Полностью книгу читайте на Литрес, Ридеро и Амазон.