соловки. память о политических репрессиях

я не автор               





не эСоловки
Майя Уздина
Посвящается Дню памяти политических репрессий 30 октября 1974.

   С О Л О В К И.

До этого времени в России существовала разрозненная система тюрем и лагерей.

В мае 1923 г. Лубянка выступила с инициативой организовать собственный «Соловецкий лагерь принудительных работ особого назначения». В июне 1923 г. ВЦИК принял решение о создании Северных лагерей ГПУ специально для содержания под стражей «политических и уголовных преступников, отбывающих наказание по внесудебным приговорам ГПУ». В «Положении о Соловецких лагерях принудительных работ» (март 1924 г.) указывалось, что эти лагеря предназначены «для изоляции особо вредных государственных преступников, как уголовных, так и политических, кои принесли или могут принести существенный ущерб спокойствию и целости СССР».
 
Те из соловецких узников, кто дожил до Второй мировой войны и после ее окончания оказался в одних лагерях с военнопленными, прошедшими через гитлеровские застенки, естественно, пытались сопоставить те и другие, но, по понятным причинам, могли это сделать только на эмоциональном, субъективном уровне.

 По словам Олега Волкова, Соловки «предвосхитили гитлеровские лагеря уничтожения». А. Зинковщук, ссылаясь на мнение своих сокамерников, хорошо знавших фашистские «фабрики смерти», констатировал, что те лишь немногим отличались от лагерей особого назначения ОГПУ. А.И. Солженицын прямо именует Соловки «полярным Освенцимом».
 
Условия жизни в лагере

Максим Горький, побывавший в 1929-м году в лагере, приводил свидетельства заключённых об условиях советской системы трудового перевоспитания:
Заключенные работали не больше 8 часов в день;
За более тяжёлую работу «на торфе» выдавался повышенный паек;
Пожилые заключённые не подлежали назначению на тяжёлые работы;
Все заключённые обучались грамоте.
Их казармы Горький описывает как очень просторные и светлые.


В книге «Я помню» я рассказывала о встрече с Олегом Волковым , единственным сидельцем лагеря «Соловки», с которым довелось мне встречаться в конце  80-ых годов прошлого века. Ещё был жив Дмитрий Сергеевич Лихачёв, но с ним не пришлось встретиться.

Олег Волков в работе "Погружение во тьму" приводит следующие воспоминания о приезде Горького на Соловки:

" Я был на Соловках, когда туда привозили Горького. Раздувшимся от спеси (еще бы! под него одного подали корабль, водили под руки, окружили почетной свитой), прошелся он по дорожке возле Управления. Глядел только в сторону, на какую ему указывали, беседовал с чекистами, обряженными в новехонькие арестантские одежки, заходил в казармы вохровцев, откуда только-только успели вынести стойки с винтовками и удалить красноармейцев... И восхвалил!

В версте от того места, где Горький с упоением разыгрывал роль знатного туриста и пускал слезу, умиляясь людям, посвятившим себя гуманной миссии перевоспитания трудом заблудших жертв пережитков капитализма, - в версте оттуда, по прямой, озверевшие надсмотрщики били наотмашь палками впряженных по восьми и десяти в груженные долготьем сани истерзанных, изможденных штрафников - польских военных. На них по чернотропу вывозили дрова. Содержали поляков особенно бесчеловечно."(Олег Волков «Погруженные во тьму»).

По словам исследователя истории соловецких лагерей, фотографа Ю. А. Бродского на Соловках по отношению к заключённым применялись разнообразные пытки и унижения.
С 1922 по 1926гг в лагере выходили газеты, действовал театр заключённых (этот период хорошо описан в воспоминаниях Бориса Ширяева "Неугасимая лампада"), Сидельцы сложили о лагере ряд песен, в частности, «Море белое — водная ширь…» (приписывается Борису Емельянову).

Благодаря архивным исследованиям, проведённым в 1995 году директором Санкт-Петербургского научно-исследовательского центра «Мемориал» Вениамином Иоффе, было установлено, что 27 октября 1937 года по приговору Особой Тройки УНКВД по Ленинградской области часть заключённых Соловецкого лагеря погрузили на баржи и, доставив их в посёлок Повенец, расстреляли в урочище Сандормох (1111 человек, в том числе всех нетрудоспособных и «ненаряженных» — лагерный термин, обозначавший заключённого, не имеющего специальности).

Со времен ленинской резолюции «О единстве партии» (1921 г.) известно, что однопартийная система в стране сложилась «исторически». Тогда за фракционность в партии следовало безусловное и немедленное исключение из ее монолитных рядов.

Позже и из жизни. Как однажды сказал Бухарин, у нас действительно однопартийная система: одна партия у власти, другая — в тюрьме. Через два года, в 1923 году, представителей всех дореволюционных политических партий привезли на Соловки: в политическом споре стал применяться географический аргумент, по определению писателя и многолетнего узника Юрия Домбровского.