Долгий путь домой Радиосигналы

Солнечный свет пробивался сквозь мутное стекло, постепенно заполняя комнату, пока тени не обрели привычные очертания. Джон лениво открыл глаза, потянулся и взглянул на циферблат старых наручных часов — стрелки приближались к девяти. Еще несколько минут он ворочался в постели, надеясь вновь погрузиться в сон, но, поняв тщетность попыток, сел на край, свесив ноги. Помахав ими в воздухе, он повернулся к запотевшему стеклу и замер: за ним падал первый снег. Крупные хлопья медленно опускались с холодного ноябрьского неба, укрывая серый асфальт мягким покрывалом. Подойдя босиком к холодному полу, он распахнул раму, впуская порыв морозного воздуха.

— Доброе утро, — тихо прошептал он, глядя на безлюдные улицы.

Пододвинув скрипучий стул, Джон потянулся к старому радиоприемнику и включил его. Комнату заполнили шипящие помехи. Прокрутив регулятор, он нашел рабочую частоту между 87,8 и 90,1, и динамики ожили знакомой джазовой мелодией — что-то в стиле Чарли Паркера. За последние месяцы прослушивание музыки стало его спасением. Погружаясь в атмосферу прошлого века, он ловил призрачное чувство покоя, надеясь, что ушедшее однажды вернется. Достав термос с остывшим кофе из-под стола, он сделал глоток, чиркнул зажигалкой и прикурил сигариллу. Пожелтевшие от никотина пальцы слегка дрожали, но это не мешало наслаждению. Закрыв глаза, он на миг представил себя в кафе за углом, где по утрам читал газеты за чашкой бельгийского кофе.

До событий, перевернувших страну, он был обычным служащим, годами составлявшим документы в тесном кабинете, где единственным источником света была тусклая лампочка, качающаяся, словно маятник. Тогда жизнь казалась ему пустой и однообразной — он понимал, что впереди ждут лишь годы работы, затем пенсия, а после — смерть. Эти мысли так глубоко укоренились в его сознании, что, когда в стране начался хаос, он не смог решиться уехать. Соседи, в спешке покидая квартиры, устремлялись на поиски лучшей жизни, но Джон остался. Он считал, что здесь безопаснее, хотя риск был очевиден. Теперь, без работы, дни слились в рутину: пробуждение, музыка, записи в дневнике, сон. Тоска по прошлому нарастала с каждым днем, но вернуться туда было невозможно, и осознание бессмысленности существования становилось все тяжелее. Он встал, чтобы поискать консервы в шкафу, но нашел лишь пустую банку, что лишь усилило его одиночество.

Внезапно джаз сменился резкими помехами, за которыми последовал странный писк, напоминающий ультразвук. Джон поморщился, потянувшись к ушам, но, прежде чем выключить приемник, писк стих. Вместо него раздался прерывистый мужской голос:

— Два, три, семь, восьмая линия... Сообщение... Будет уничтожен... Два дня... Иллюзион-Сити... Передайте всем, срочно.

Связь оборвалась, и джаз вернулся. Джон замер, осознавая, что приемник случайно уловил военный сигнал. Дрожь пробежала по телу. Он достал лист бумаги, записал услышанное и долго всматривался в строки. Слухи об Иллюзион-Сити — бывшем портовом городке с закрытым выходом к морю — всплыли в памяти. Неужели порт уничтожат? Прикурив еще одну сигариллу, он решил поделиться этим с соседом. Поднявшись этажом выше, он постучал. Дверь отворил седой старик, выглядевший изможденным.

— Что-то случилось, Джон? — спросил он с интересом.

— Могу войти?

Старик кивнул, распахнув дверь. Войдя, Джон ощутил запах сырости; по углам коридора расползалась плесень, с потолка капала вода.

— Почему вы не уехали с детьми? — спросил он, оглядывая убогое жилье.

Старик улыбнулся:

— Ты знаешь причину. В моем возрасте менять место — все равно что умереть. Хочу встретить конец в родных стенах.

Джон кивнул, узнавая в нем себя. Если бы жизнь сложилась иначе, он бы уехал на первом автобусе в далекие края, начал заново. Но что-то внутри шептало, что перемены лишь возвращают к рутине, словно песок в часах, пересыпаясь из одной половины в другую. Он понимал, что эта цикличность неизбежна, и все же тоска по несбывшемуся сжимала сердце.

— Доживем до весны? — с надеждой спросил старик.

— У нас выбор? — отшутился Джон, пытаясь скрыть тревогу.
Старик снял с газовой горелки чайник и налил кипяток.

— Прости, еды почти нет.

— Угощаю, — улыбнулся Джон, достав два пакетика кофе.

Сосед насыпал гранулы, сделал глоток и улыбнулся:
— В ограничениях даже кофе — счастье, верно?

Джон кивнул, вспоминая, как талоны едва спасали от голода, а старые связи давали кофе и сигареты, но не утоляли душу.

— Что произошло? — спросил сосед, заметив его напряжение.

Джон вдохнул и рассказал о радиосигнале. Старик слушал внимательно, затем взял лист и водил пальцем по строчкам, словно собирая пазл.

— Нам нужно предупредить людей, — вдруг сказал он.

— О чем?

— Тех, кто идет в Иллюзион-Сити, ждет опасность. Цифры — координаты и указания. Через два дня уничтожат порт, чтобы закрыть море.

— Откуда вы знаете?

— Я был шифровальщиком. Твой приемник уловил военный сигнал — случайно или нет, не скажу.

Джон замер.

— Что делать?

— Я стар для этого. Но ты можешь. — Старик ушел в комнату, раздался шум падения, и он вернулся с металлической коробкой. — Никогда не думал, что это пригодится.

— Что это? — удивился Джон.

— Старая станция. Раньше мы шутили, вмешиваясь в эфир. Теперь она спасет людей, если работает.

Джон разглядел прибор, похожий на приемник, с микрофоном на проводе.

— Нас услышат?

Старик указал на радиовышку за окном:

— Если она работает, а музыка играет, твое послание дойдет. У тебя генератор — отправляй сигналы ежедневно.

Джон кивнул, сомневаясь, но ощутил прилив цели. Впервые он чувствовал себя нужным, а не шестеренкой системы. Старик объяснил работу станции, и Джон, пообещав вернуться вечером, спустился к себе. Подключив прибор к генератору — остаткам старого запаса, — он включил его. Раздался сигнал, и индикатор стал зеленым. Включив радио, он произнес в микрофон:

— Привет, меня зовут Джон. Надеюсь, вы меня слышите. Предупреждаю: Иллюзион-Сити в опасности, порт уничтожат через два дня. Передайте всем!

Повторив сообщение, он отложил микрофон, прикурил сигариллу и взглянул на вышку. Призрачная надежда зажглась в груди. Откинувшись, он задремал. Сон принес видение: он с группой людей отплывал от Иллюзион-Сити. Город сиял в полуденном солнце, но затем над ним пролетели самолеты. Грохот, рушащиеся дома, черный дым — и он упал в воду. Проснувшись, он вздрогнул: вечер наступил. Взяв консервы, он поднялся к соседу. Дверь была распахнута, ветер гулял внутри. Войдя, он увидел старика неподвижно лежащего на постели, глаза устремлены в потолок. Лицо было изможденным. Джон с грустью прикрыл ему веки.

— Умереть в родных стенах, — прошептал он.

Хоронить ночью не имело смысла, и он решил дождаться утра. Вернувшись, он вновь включил станцию, повторяя сообщение. Солнце скрылось за панельными домами. Закончив, он нашел джазовую волну и лег. Засыпая, услышал помехи и голос:

— Мы получили ваше сообщение, спасибо. Вы спасли жизни.

Джон улыбнулся, ощутив детское спокойствие. Ближе к утру в подъезд вошли люди. Дверь тихо отворилась, и раздался выстрел. За миг до смерти Джон понял, что произошло, но это уже не имело значения. Его миссия была выполнена. Солнце взошло, проникая сквозь мутное стекло и освещая пыльную комнату.