Дао Дэ цзин. Толкование. Глава 39

Л А О – Ц З Ы

Д А О   Д Э   Ц З И Н
          
               
Т О Л К О В А Н И Я
ДЛЯ
ДОМОХОЗЯЕК


Посвящается:
Великому коту Косте и
Великим Пекинесам Ян Чжу-цзы и Чун Чун-цзы.


Записано со слов Великого Пекинеса Ян Чжу-цзы
с безразлично-молчаливого благословения Великого Пекинеса Чун Чун-цзы
в год плодовитой свиньи – 2007 от рождения Иисуса Христа.
(16. 02. 2007 – ……… )

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ДЭ

Глава 39


(1)           [Вот кто] обрел Одно-единое в древности:
                (си чжи дэ и чжэ)
(2)           Небо Одно-единое обрело – из-за этого ясное;
                (тянь дэ и и цин)
(3)           Земля Одно-единое обрела – из-за этого неподвижна;
                (ди дэ и и нин)
(4)           Боги Одно-единое обрели – из-за этого и божественны;
                (шэнь дэ и и лин)
(5)           Долины Одно-единое обрели – из-за этого и наполнились;
                (гу дэ и и ин)
(6)           Десять тысяч вещей Одно-единое обрели – оттого-то и народились;
                (вань у дэ и и шэн)
(7)           Знать и цари Одно-единое обрели –
                Потому и установили порядок под Небесами.
                (хоу ван дэ и и вэй тянь ся чжэн)
(8)           Это тому и было причиной.
                (ци чжи чжи е)
(9)           [Если] не оттого Небо ясное, [ох], боюсь, [как бы ни] раскололось.
                (тянь у и цин цзян кун ле)
(10)         [Если] не оттого Земля неподвижна, [ох], боюсь, [как бы ни] расшаталась.
                (ди у и нин цзян кун фа)
(11)         [Если] не оттого божественны Боги, [ох], боюсь, [как бы ни] обессилили.
                (шэнь у и лин цзян кун се)
(12)         [Если] не потому долины наполнены, [ох], боюсь, [как бы ни] пересохли.
                (гу у и ин цзян кун цзе)
(13)         [Если] не потому десять тысяч вещей народились,
                [Ох], боюсь, [как бы ни] вымерли.
                (вань у у и шэн цзян кун ме)
(14)         [Если] знать и цари не потому благородны и чтимы,
                [Ох], боюсь, [не были бы] низвергнуты.
                (хоу ван у и гуй гао цзян кун цзюе)

(15)         Поэтому, непременно, благородству унижение служит корнем.
                (гу би гуй и цзянь вэй бэй)
(16)         Непременно, низкое служит высокому основанием.
                (би гао и ся вэй цзи)
(17)         Вот потому знать и цари сами себя называют
                «Недостойными», «сирыми», «обделенными».
                (ши и хоу ван цзы вэй гу гуа бу гу)
(18)         Это ль ни применение униженности как корня? Разве не так?
                (цы фэй и цзянь вэй бэй е фэй ху)
(19)         Поэтому, получив много колесниц, не имей колесниц.
                (гу чжи шу юй у юй)
(20)         Не желай сверкать и блестеть как яшма.
                (бу юй лу лу жо юй)
(21)         [Оставайся] простым как камень.
                (ло ло жо ши)


«And the world is like an apple
Whirling silently in space»
                «Windmills of your mind», Alan and Marilyn Bergman, Michel Legrand, 1968

              Живописать языком неуклюжей двойственности, каким парадоксальным образом дискретные составляющие Дао-единства, им же наполняясь, приобретают полноту своих свойств, затруднительно даже мудрым древнекитайцам. Однако Лао-цзы преодолевает эту проблему легко и поэтически виртуозно, чем и провоцирует нас, с Великим Пекинесом, на восторженные повизгивания и высокочастотные виляния задним хвостиком.
              Эта глава являет собой прекрасный экземпляр глубокомысленной поэзии и даже более того. На наш вегетарианский нюх, чтобы сочинить такую серенаду, надо было всерьез, а не понаслышке «занырнуть» в Великое Одно. Разглядеть изнутри обывательской скуки, что каждая вещь, насквозь пропитавшись Одно-единым, становится именно такой, как она есть, почти невозможно. Причем, не стоит с насупленным пристрастием взирать на причинно-следственную зависимость воспеваемых здесь спонтанно-мистических процессов. В те нафталиновые времена китайские мудротоварищи еще не исповедовали чань-буддизм, и хлопки одной лапой были не в ходу. Конечно, вместо первых четырнадцати строк можно было бы с важным видом объявить, что Дао не отлично от десяти тысяч вещей, но… поэзия. Ах-ах.
              Отпраздновав равномерное распределение Дао-субстанции в многообразии явленного Сущего, Мудропушистый и его неразлучный друг, вислоухий кролик Пи-Пу, озабоченно устремились в джунгли черной смородины на поиски надысь утерянного там плюшевого поросенка. Неразумный, оставшись в заброшенном одиночестве, не стал скулить и жалобно печалиться. Его пустопорожнее сознание вдруг озадачилось в высшей степени насущным вопросом. «Ах, почему Неразумный не вислоухий кролик?» – вопросил он сам себя строго и с пристрастием. Нет, кроме шуток! Для разнообразия и во имя общего развития в одной из следующих жизней непременно следует вылупиться вислоухим кроликом. Ведь Чжуан-цзы с откровенной лучезарностью во взгляде утверждает, что «Нет границы между Дао и вещью, но каждая вещь имеет предел – это, так называемая, граница вещи. Предел же безграничного – это беспредельность ограниченного» (Гл.22). Ух-ух! А раз так, то вместив в своем сердце Великое Дао-тождество и пустившись в плавание «по бескрайней Пустоте, где появляется Великое Знание», разве трудно будет вынырнуть на «поверхности» сермяжной Реальности (гл.1) в виде иллюзорной рупа-формы под названием «вислоухий кролик»? Ведь все субстанциональные конфигурации в силу их изначальной беспредельности ничем Дао-реальностью не ограничены, и лишь квантовая неопределенность беспощадно определяет, быть ли им вислоухим кроликом или принцессой Турандот. Вот интересно, что бы вымолвил на этот счет Великий Чжуан-цзы?
              В мавантуйских вариантах текста строки (6) и (13) отсутствуют. Строки (9), (10), (11), (12) и (14) в тексте «А» начинаются с иероглифа «вэй» (говорить, называть, полагать, иметь в виду). В версии «В» знак «вэй» есть только в начале строки (9). Кроме того, даже за французскую шоколадку «Cote d’Or» с белым слоном на красной коробочке мы не захотим пройти мимо знака «кун» (бояться-опасаться, тревожиться и горевать), приютившегося на предпоследних позициях в строках (9)-(14) и придающего описываемым в них космологическим процессам мощную эмоциональную окраску (в нашем исполнении – «ох, боюсь!»). Странно, но в переводах он почти не встречается, выветриваясь в неизвестном направлении по никому неведомым причинам.
              В отличие от остальных текстов на мавантуйских шелковых свитках в строках (15) и (16) заметно присутствие иероглифов «би» (конечно, непременно, обязательно) и «эр» (и; но; еще и). Роберт Хенрикс отмечает, что «The particle «erh» («and yet») in the middle of lines 13 and 14 in Text A (but only in line 14 in B) suggests a possible reading of «Therefore, it must be the case that even though they are noble, nonetheless, they take the base as their root. And it must be the case that even though they are high, nonetheless, they have the low for their foundation» (Частица «эр» в середине срок 13 и 14 (у нас (15) и (16)) текста «А» (в тексте «В» только в строке 14) предполагает следующее прочтение: «Поэтому, хотя они и благородны, тем не менее, они берут низких в качестве своего корня. Хотя они и высоки, тем не менее, они имеют низкое в своем основании). Мы, следуя в переводе за стандартным вариантом текста, да не убоимся во имя торжества древнекитайского благозвучия привлечь иероглиф «би» из мавантуйских свитков. Признаться, строчки (15)-(18) никаких затруднений при честном переводе не представляют, и, оставив «хоу» и «ванов» с их симуляцией душевной близости обездоленным массам рабочих и крестьян, мы поспешим погрузиться в заключительный фрагмент этой главы – один из самых загадочных в бессмертной книге под названием «Дао Дэ цзин».
              Последние три строки в том виде, как они записаны, истолковать однозначно не представляется возможным. Поэтому без гадательных процедур и всплесков буйной фантазии тут не обойтись.
              Во всех рассматриваемых вариантах текста строка (19) выглядит как «гу чжи шу юй у юй», где первый иероглиф «гу» (поэтому, по причине) извещает о логической связи предшествующих ему сентенций с тем, что за ним следует. «Чжи» – достигать-получать, осуществлять-реализовывать. «Шу» – число, количество, несколько, много, нумеровать. «Юй» – повозка, колесница. «У» – не иметь, нет. «Юй» – снова повозка, телега или колесница.
              Мудрофилософы планеты за две с лишним тысячи лет к миролюбивому консенсусу в отношении этих шести иероглифов так и не пришли. Одни полагают, что Лао-цзы призывает здесь сосчитать все детали колесницы, дабы удостовериться, что каждая в отдельности ею не является. Например, Wing-tsit Chan: «Therefore enumerate all the parts of a chariot as you may, and you still have no chariot» (Поэтому, пронумеруй, как только сможешь, все части колесницы, а все равно колесницы не имеешь). К сожалению, в тексте нет даже намека на запчасти к гужевому транспорту, а знак «чжи» при таком развитии событий откровенно оказывается не у дел. Да, что там «чжи»: вся строка выбивается из контекста, невзирая на иероглиф «гу», обещающий строгие оргвыводы из всего преждесказанного. Иные мыслители убеждены, что речь в строке (19) идет о военной мощи хитромудрого вождя, прекрасно осведомленного о количестве своей боевой техники, но предпочитающего стыдливо имитировать этой осведомленности отсутствие. Роберт Хенрикс: «Therefore, they regard their large numbers of carriages as having no carriage» (Поэтому они считают большое число своих колесниц как отсутствие колесниц). Хорошо, но снова нервирует знак «чжи», не имеющий никакого отношения к глаголу «to regard» (думать, считать, рассматривать). Третья категория ученых мужей видит в иероглифе «юй» (колесница) схожий с ним «юй», означающий «репутация, хвала и слава». Роджер Эймс и Дэвид Холл: «Hence the highest renown is to be without renown» (Поэтому высшая слава – это быть без славы). Lau Din-cheuk: «Hence the highest renown is without renown». Откуда произрастают такие настроения? Да у Чжуан-цзы встречается нечто похожее: «Но существует ли на самом деле счастье? Я считаю настоящим счастьем недеяние (У-вэй), а толпа считает это великим мучением. Поэтому и говориться: «Высшее счастье в отсутствии счастья, высшая слава в отсутствии славы» (Чжуан-цзы, Гл.18, Позднеева Л.Д. 2006). Наконец, Рихард Вильгельм в 1910 году предпринял еще одну смелую попытку придать строке вразумительное звучание: «For: without its individual parts there is no carriage» (Потому: без отдельных частей нет колесницы). К сожалению, в тексте слишком многого не хватает для перевода «чжи шу юй у юй» таким восхитительным образом.
              Мы, с Великим Пекинесом, честно оставляем эту строку в ее древнекитайском покое и максимальном приближении к оригиналу: «Поэтому (гу), получив (чжи) много (шу) колесниц (юй), не имей (у) колесниц (юй)». Почему? Because, древнекитайский президент, торжественно усаживаясь лицом к теплому Югу, получал в свое распоряжение не только сундуки с золотом и серебром, но и вооруженные силы своего султаната. В те времена кавалерия была в зачаточной стадии становления, а железо только начинало вытеснять медь в процессе производства холодного оружия. Вполне возможно, несколько десятков боевых колесниц уже дозволяли заносчивому ван-султану вести себя хамским образом по отношению к своих миролюбивым соседям. Собственно, иероглиф «шу» означает скорее «несколько», нежели «много». Так для мудромыслящего вана-правителя великодержавно задиристое поведение было неприемлимо. Поэтому в контексте того, что заявлено в строках (15)-(18), он, имея под ружьем тяжелую кавалерию, не впускал ее в свою пушистую голову, предпочитая направлять развитие конфликтных ситуаций в сторону наименьшего кровопролития и мирнолюбивого прогресса.

(20). (21).        В текстах Ван Би, Хэшан-гуна и Фу И строка (20) записана как «бу юй лу лу жу юй», где «бу юй» – не желать; «лу» – нефрит, «жу» – быть похожим; «юй» – яшма, нефрит, драгоценность (твердый, совершенный и безупречный как нефрит). Строка (21) выглядит как «ло ло жу ши», где «ло» – ожерелье из нефрита и жемчуга; «жу» – быть похожим; «ши» – камень, булыжник (твердо-прочный как камень). У Фу И вместо знака «жу» присутствует иероглиф «жо», означающий то же самое, что и «жу». В мавантуйском варианте «В» (в тексте «А» недостает четырех иероглифов) строка (20) – «ши гу бу юй лу лу жо юй», где «ши гу» – таким образом, по причине, в результате; «бу юй» – не желать; «лу» – счастье, карьера, служебное благополучие, жалование, доход; «жо» – быть похожим; «юй» – яшма, нефрит, драгоценность. Строка (21) также выглядит иначе – «гэ гэ жо ши», где «гэ» – камень, валун; «жо» – быть похожим; «ши» – камень, булыжник. Учитывая, что в мавантуйских текстах эти строки начинаются с сочетания «ши гу» (таким образом, потому), мы, с Великим Пекинесом, от этого «ши гу» поспешим плавно уклониться. В строке (19) уже имеется иероглиф «гу» (поэтому), и лишний раз резюмировать одно и то же…. Очевидно, по этой причине «ши гу» и исчезает из более поздних текстов, что в данном случае, несомненно, пошло им на пользу.
              Из этого нагромождения иероглифов, вырисовывается следующая китайская мудрость: «Не желай «лу-лу» как яшма, «ло-ло» (гэ-гэ) как камень». Вот и все. Остается разузнать, что такое «лу-лу» и «ло-ло». Подобные биномы-идиомы по своему смыслу часто отличаются от значений иероглифов, их составляющих. В стандартном тексте «лу лу» – это редкий и необычный, rare, scarce, сверкать и блестеть, to glitter, to dazzle; «ло ло» – твердый, обычный, простой или нечто, лежащее кучей в неисчислимом количестве, например, насыпь из щебня или гальки, common, ordinary. Во втором мавантуйском тексте «лу лу» – обычный и заурядный, а «гэ гэ» – куча из камней.
              Строго взвизгнуть, строки должны читаться, как «не желай быть ни редко-блестящим как яшма, ни твердо-простым как камень». Но тогда они преображаются в совершенно самостоятельное явление, никак не связанное с заявлением строки (16) «низкое служит высокому основанием». Например, Lau Din-cheuk: «Not wishing to be one among many like jade nor to be aloof like stone». Малявин В.В.: «Не желай ни блестеть, словно прекрасная яшма, ни быть твердым, словно простой булыжник». Возможно, умудренным китайцам было тепло и уютно ощущать себя где-то между престижной яшмой и никому не нужным булыжником, но возникает вопрос, в каком конкретно месте и, собственно, во имя чего? Не найдя на него благоразумного ответа, мы, с Великим Пекинесом, наивно полагаем, что максимально пронзительный смысл сей фрагмент приобретает лишь в том случае, когда яшма и придорожный камень, следуя постулатам строк (15) и (16), выступают в непримиримой противофазе. Возомнить себя драгоценной яшмой, высокомерно искрясь и царственно поблескивая, все одно, что сворачивать с ровного Дао-пути на узкие горные тропы (гл.53) или принимать гостей угощением из объедков (гл.24). Для людей такое поведение – причина для недовольного фыркания и не только.
                Быть ближе к народу как бесхитростный булыжник или необработанная древесина (пу) из главы 19 вовсе не означает культивацию доморощенного идиотизма, свойственную вечно встающим с колен агрессивным козлобаранам. Отнюдь…. Яшма – тот же камень. Лишь сознание, пребывающее в тумане сансарического неведения, наделяет ее дорогостоящими свойствами. Так либо эти строки являют собой инородное вкрапление, не имеющее никакого отношения к описываемым в этой главе происшествиям, либо в последней строке утрачены несколько иероглифов, необходимые для благополучного противопоставления «сермяжного» камня «привилегированной» яшме.
                Во имя пущей важности и торжества мудрокитайской справедливости мы, с Великим Пекинесом, осмелимся озвучить разнообразные переводы этих загадочных строк. Роберт Хенрикс (мавантуйский текст «В»): «And because of this, they desire not to dazzle and glitter like jade, But to remain firm and strong like stone». Рихард Вильгельм: «Do not desire the glitter of jewel but the raw roughness of the stone». Артур Уэйли: «They did not want themselves to tinkle like jade-bells, while others resounded like stone chimes». Ян Дюйвендак: «Its desire is not to be finely carved like jade, but to be scattered like gravel». Роджер Эймс и Дэвид Холл: «They do not want to be precious like jade, But common like stone». Ян Хин-шун: «Нельзя считать себя «драгоценным», как яшма, а нужно быть простым, как камень».