Глава 13. Гиинн. Незамутненный

Ресторан был небольшой, с ярко-синими шторами на окнах и матовым черным полом. К десерту разговор перескочил на неожиданную тему.

- ...это потому что раньше явных сииманов не было. Медосмотры перед оформлением троек ввели потому, что люди уже постфактум обнаруживали, что попали на сиимана.

- Даже представить такое неприятно, – Эйннаа с отвращением отодвинула стакан. - Мне нравится синна, у нас с ней полная гармония, и вдруг такой сюрприз.

- Я, короче, слышал другое, - Мееуу отхлебнул из стакана. До чего же шумно он отхлебывает. - Тройки ввели потому, что сииманы говорили, типа, что жены и мужья все врут про них, ну, типа, дезоморфия же может совсем не проявляться. Короче, по-первости просто хотели, чтобы был еще один постоянный свидетель – ну, который видит остальных партнеров типа во всех видах. Это я точно знаю, у меня прадед поднялся на трехспальных кроватях. Такие деньги сделал, огого! Они, короче, с братом первыми подсуетились тогда, да еще и на заказ делали – никто  же сразу не обрадовался третьему у себя в койке. Там и выдвижные перегородки заказывали, и крепежи секретные – чтоб можно было, короче, из одной трехспальной сделать типа двуспальную и односпальную. Проверки же ходили, это все запрещено было.

- Да, я тоже такое слышала! Не то третья, не то четвертая техническая была как раз, еще списывали увеличение количества сииманов именно на нее.

- Глупости, - вмешался молчавший до этого Нугаамм. - С четвертой технической была совсем другая история. А сииманов стало больше, когда ввели обязательную вакцину от осоморфорза для младенцев. Думали, все идет как надо, а спустя десять-пятнадцать лет пошли волной случаи явных. Стали разбираться – а неявных еще больше. Но пока статистику собрали, пока события сопоставили, пока разобрались – родилась еще пара поколений, а первые уже и сами биоматериал на детей сдали. И были, кстати, массовые психозы вплоть до суицидов, потому что вакцину отменить невозможно – младенцев же в жгут скручивает при осоморфозе, и он не лечится… Извините, можно счет?., - тормознул он официантку. - Ну и выбирай: либо ребенок у тебя погибнет от этой костной дряни, либо такой-то процент вероятности, что он вырастет сииманом, причем до переходного возраста ты никак не узнаешь, случится с ним такое или нет. Количество запросов на детей тогда сильно упало, люди просто боялись.

- Да, но это все было раньше медосмотров.

- Я именно это и говорю. И почти сразу запустили официальную версию: два человека – сочетание неустойчивое, гибель одного – слишком сильный стресс для второго и общих детей. По крайней мере, именно это нам рассказывали на лекциях в медсверхе.

Нугаамм расплатился и мы вышли на улицу. Синны сразу же распрощались и побежали по своим делам, Мееуу тоже слился, и мы остались одни.

- Я не знал, что ты врач, - сказал я, поднимая воротник: куртка была дурацкая, он постоянно ложился на плечи вместо того, чтобы стоять торчком, защищая от песчаной пыли.

- Я не врач, - усмехнулся Нугаамм. – Где ты видел врача, способного оплатить счет в «Мелуузе» за пятерых? С их доходами к ресторанам и близко не подойти.
- А как же медсверх?
- Я там правда учился. Имею диплом рентгенолога.
- Ничего себе. Почему рентгенолога?
- Видишь ли, отцы хотели, чтоб у меня был диплом медика, откосить от этого возможности не было, но и желания излишне напрягаться, тоже. На специальность рентгенолога просто не было конкурса – кому охота за нищенскую зарплату онкологию на себя вешать? Диплом висит у отцов на стенке. Они им гордятся. Старая школа, привыкли, что надо класть себя на алтарь не пойми чего.
- А ты?
- А я живу своей жизнью.
Надо же. Никогда бы не заподозрил в нем человека со сверхвысшим.
- Слушай, раз ты врач по образованию… Может, ты знаешь… Мне давно любопытно, во что трансформируется сииман под близнецами?

Нугаам покосился на меня удивленно.

- Не то, чтобы это было по части медицины… Но, насколько я знаю, как и все – либо в сина, либо в синну. Других вариантов под двушкой нет. В сиимана вообще никто не может перейти ни под какими веществами. По крайней мере, прецедентов не было.
- А во что-нибудь фантастическое или в животное какое-нибудь? Тоже нет?
- Понимаешь… Есть версия, что состояние под двушечкой это никакие не глюки, а просто резко высвобождается та субличность, что была наиболее угнетена в конкретный момент. В смысле, второй – это стимулятор, да, но не галлюциноген. Так что, по сути, это настолько же наркота, насколько пластырь, кофе или пиво. Но его никогда не легализуют, конечно же.
- Почему?
- Элементарно: не позволят экатоконцерны.

С неба повалила рыжь и мы ускорили шаг. За перекрестком была парковка с машиной Нугаама. Пешеходам только что включился красный, так что пришлось встать под навес в ожидании.

- Чем займешься дома?
- Спать лягу.
- Так рано?
- Ну а что, тоже занятие.

Нугаам вдруг прищурился.

- Ты что, снишь? – спросил он внезапно.

.......
.......
.......

...Я открыл глаза и увидел, что Нугаам сидит рядом на кровати голый, скрестив ноги, и внимательно смотрит на меня.

- Знаешь, а я ведь не поверил. Решил, что ты себе цену так набиваешь.

О чем это он.

- А?
- Говорю, думал, что ты врешь.
- Чего мне врать-то.
- Ну, парни твоего поколения любят прибавить себе ценности. Рассказывай, что снил.
- Снил и снил, тебе какая разница.

Он уселся поудобнее и посмотрел на меня насмешливо.

- Хорош ломаться. Скажи еще, что не собирался просить меня помочь.
- Не хочу я тебя ни о чем просить, отстань.
- А чего ты хочешь?
- Прямо сейчас я хочу клеить. Дай пластырь, вон, в правом кармане штанов.
- Не дам, у тебя язык от него как наждачка становится.

Да пошел он. Сам возьму.

Не знаю я, как я тут очутился. Не помню. Я с ним, похоже, спал. Тоже не помню. Вчера из ресторана он меня должен был подбросить до дома. Но вместо своей кровати я проснулся в кровати Нугаама.

Я огляделся. Хата у него, конечно… Кровать, песок на полу, черный потолок и солнечная стена. И все.

- Слушай, где ты ешь?
- В смысле?
- Ну, ни стола у тебя, ничего…
- Я дома не ем, - он засмеялся, - мне и готовить негде. И некогда.
- Что, кухни нет?
- Нет.
- Унитаз-то хоть есть?
- Есть, первая правая дверь по коридору.

Я пошел отлить. Когда вставал с кровати, он шлепнул меня по заднице. Да пошел ты.

Коридор был недлинный, правая дверь нашлась быстро. Я открыл ее и пошарил в темноте по стенке в поисках выключателя. Нашел. Вспыхнул свет. Так. Кажется, это не совсем сортир. Вернее, совсем не сортир. Какое-то оборудование, провода, пульт на полстены длиной, я на учебе похожий видел, когда нас на практику возили на производство. А у противоположной стены что-то наподобие гигантского римиго с откинутой крышкой, а в нем комом свалены матрас с подушкой. Не сильно чистые, надо сказать.

- Я же сказал по правой стене дверь! – рядом стоял Нугаам и недобро смотрел на меня. Как он умеет тихо подкрадываться, бесит просто.
- Ну, по правой. А эта какая? Правая и есть.
- Это левая. Ты что, право и лево путаешь?
- Ничего я не путаю. Дай в сортир пройти.

Он прижал меня к стене.

- Ты тут ничего не видел, понял?
- Чего там видеть, римиго для мутантов.

Он вдруг весело заржал.

- Слушай, а ты персонаж. Ты правда не знаешь, что это?
- Не знаю и знать не хочу. Меня это вообще не касается, дай в туалет пройти, а то пол вытирать придется.

Он опять взглянул на меня, как на редкое насекомое, и наконец-то пропустил. Да пошел он. Строит из себя не пойми кого.

Я зашел в сортир и запер дверь.

Что он мне подсыпал вчера, не пойму. Пить я из его рук не брал ничего. В еде ощущалось бы. А-а-а, пластырь. Точно. Сказал, что кто-то угостил, а он не клеит, и мне отдал. Ну, все понятно теперь. Вот тварь.

Когда я вернулся в комнату, он уже лежал на кровати, раскинув ноги.

- Ты всегда парней  к себе так затаскиваешь? Добровольно никто не идет?
- А ты поехал бы добровольно?
- А ты спрашивал?
- Сейчас спрашиваю. Поехал бы?

Я промолчал.

- Я же вижу, как ты на Геааа пялишься каждый вечер в клубе. Ну и какие у меня были шансы?

Тут он прав, конечно, никаких. Он развел руками – мол, вот видишь.

- Правда, потом, когда ты заявил, что ты снотворец, я подумал, что ты хороший актер, и что нужен тебе был именно я.
- Извини, конечно, но за каким хреном ты мне вдруг мог бы быть нужен? – что-то его не в ту сторону несет. Великоватое самомнение для не пойми кого с черным потолком и римиго для мутантов.

- Я все не пойму, ты дурака валяешь или правда такой.
- Какой?
- М-м-м... Незамутненный.
- Да пошел ты!

Я стал одеваться.

Он вскочил с кровати и сильным толчком в грудь повалил меня на нее. Я штаны застегивал, не успел среагировать.

- Слушай, Гиинн. Шутки в сторону. Ты сказал, что снишь. Я не поверил. А потом убедился, что правда снишь, не выдумал - я раньше тебя проснулся и увидел, как у тебя глаза под веками бегают. Но рассказывать сны не хочешь. Почему? Это же в твоих интересах! Тем более, что ты уже здесь. Или ты скажешь, что ничего не знал?

Я окончательно взбесился.

- Чего не знал?! Заманал ты своими загадками! Я говорил, что сню?! Не помню! Твой волшебный пластырь память отшибает! Ладно! Сню!! Доволен?! Рассказывать сны не собираюсь, никого не касается, что я там сню! Тебе-то что за дело?!

Нугаам упал на кровать рядом со мной.

- Гиинн, очнись. Я же могу устроить тебя на запись.
- Не надо меня никуда устраивать.
- Тебе что, деньги не нужны? – Нугаам был явно потрясен. - Ты же можешь стать звездой. Ты знаешь, каков процент снящих от народонаселения? Вас всего человек пятнадцать на каждые семьсот тысяч. Вы на вес золота. А ты кобенишься. Деньги тебе точно нужны – достаточно на штаны твои глянуть. Так что давай рассказывай, какая-такая причина удерживает тебя от того, чтобы сигануть мне на шею от радости и обговорить мой процент как агента.

Я закрыл глаза. Он не отвянет.

А, будь что будет. В голову же он мне не залезет, а детали я просто придержу.

- Я не могу записываться.
- Это еще почему? – изумился он.
- Снится не всегда подходящее.
- Абстракции, что ли? Любители абстракций тоже есть, так что их пишут, хоть и меньше, чем экшны.
- Да нет. Не абстракции.

Нугаамм помолчал.

- Ты. Снишь. Хардкор. – не спросил, а констатировал он вполголоса, делая отчетливые паузы между словами.

- Да.

Не умею я врать, если напрямую спрашивают.

Нугаамм смотрел на меня в упор, и я не мог прочесть выражения его лица. После долгого молчания он произнес медленно:

- Скажи, а если бы ты знал, что тебе за это ничего не будет, ты бы согласился на запись?..