О жизни

       Жил-служил морской офицер. Жил долго.
       Прилетел к нему… нет, не мужик в черном капюшоне с проваленной челюстью и с косой в руках, а Ангел.
       Залетел в окно и по-хозяйски сел на подоконник. Поправив золотой нимб на голове, положил рядом небольшой волшебный жезл с набалдашником в виде головы Нептуна. Свесил ножки, и стал расспрашивать о том, как моряк живет-может? Какие события были, что он почерпнул из них? Что чувствовал? Как воспринимает жизненные передряги: радостно или печально? Благодарен ли Судьбе или раздосадован?
       Офицер, посмотрев на солнечное окно, сначала не понял, кто к нему пришел в гости: Белочка или Скунс.
    Хорошо рассмотрев белое одеяние Ангела, нимб, волшебный жезл, моряк ответил с досадой и упреком:
       - Братишка, почему же ты никогда не даешь мне того, что я так прошу? Почему у меня в жизни одни разочарования и неприятности.
       - Что не так? - удивленно спросил Ангел, разложив на коленках вынутую из-под белой сутаны Тетрадь-зерцало жизни офицера. - Чем ты не доволен?
       - Да всем! – корабельный офицер тяжело вздохнул. - У других вокруг жизнь удалась. Все у них получается. Кто-то стал адмиралом, кто просто богатым и счастливым. А у меня все в жизни через канифас-блок!
       - Зато ты окончил училище, хотя за пьянки тебя хотели исключить еще после первого курса. Вспомни, как ты нажрался со своими товарищами водки с пивом «Портер» и чуть не облевал дежурного по училищу.
       - У меня одни сплошные невезения.
       - Какие невезения? Ты в училище познал чувство любви и дружбы. Закалил свой характер!
       - А вспомни, какая у меня была первая любовь? - с прищуром сказал моряк. - Думал, что на всю жизнь. А что вышло? Она бросила меня. Или я ее? Не помню. - офицер, крякнув, замялся. - В итоге пришлось жениться второй раз.
       - Сдуру можно и мужское естество сломать и женскую передницу разбить. Я тебя тогда предупреждал, что твои беспорядочные половые связи до добра не доведут.
       - Как предупреждал?
       - Сердечным приступом у очередной любовницы, когда врач и его коллега чуть не описались ночью от смеха, когда девица в час ночи вызвала их к навестившему ее «брату», о морду лица которого можно было ломать кирпичи.  Наконец, ты забыл о триппере или как вы кобели его называете – «насморке»? Это были мои предупреждения, - Ангел с лукавой улыбкой  посмотрел в Тетрадь и продолжил.
       - Вспомни, как ты не мог пропустить ни одной юбки в гарнизоне. В ста метрах от дома уже считал себя холостяком.
       - Люблю я это дело.
       - Все любят, но если бы не твои жены, твой путь был бы намного труднее и короче. А еще - каждая из них молилась за тебя, чтобы ты не утратил возможность поговорить со мной. Примериться с жизнью и обрести покой - это их заслуга.
       - Да эти рыси только мозги проедали?
       - Сам таких выбрал.
       - После окончания училища я попал не на Черноморский, «королевский» флот, а на Тихоокеанский, в тьму-таракань, где не было не только советской, но и никакой власти, - продолжился жаловаться офицер.
       - А куда ты должен был попасть после учебы на тройки и твоих пьянок? На Майами?
       - Вспомни, сколько раз я тебя спасал от ресторанных драк? Как ты чуть не замерз зимой в канаве? – Ангел сделал паузу и продолжил. - Зато на Дальнем Востоке у тебя еще больше стал крепче характер. Ты научился делать все по дому: перекрывать крышу рубероидом, заменять прогоревшие титаны, подключить квартиру напрямую к элетроподстанции, когда в твоем поселке Разбойник, отключали электроэнергию.
       Ангел сделал паузу, чтобы мареман мог вспомнить все те передряги, что случились с ним на Дальнем Востоке, и продолжил напоминать, с чего начинается Родина:
       - Жить зимой, когда в квартире было плюс три градуса тепла. Тебя не пугало дерьмо в унитазе, которое от мороза взрывалось как граната. После такой жизни тебе ничего не было страшно. Ты даже чуть не принял роды, будучи дежурным по караулам. Помнишь, как я тебя напоил, и ты зависнув в аэропортовском ресторане  опоздал на самолет, который разбился?
       - Но так же жить просто было нельзя!
       - Что нельзя? – переспросил херувим. – Встречать изумительной красоты рассветы на самом краю своей страны, когда огненное Солнце вставало прямо из необъятного океана, и ты чувствовал трепет, восторг и первобытный страх. Ходить по следам уссурийского тигра, готовым к его вопросу за спиной: «Как жизнь, браток?» Любоваться на закате белорозовыми божественными лотосами или чарующим подводным миром в маске с трубкой, пробираясь как ихтиандр между водорослями, растущими вертикально широкими бурыми лентами?
       Ты понял, что есть край. Край Земли, страны, жизни. Ты познал красоту моря  в штиль и в бурю, когда в шторм боялся умереть, а утром стоя перед Старпомом, жалел что накануне не погиб. Ради этого разве не стоило жить и служить на Тихоокеанском флоте? Где бы эти чувства ощутил и пережил? На Арбате?
       Где бы ты встретил интересных, неординарных и самобытных людей, у которых ты не только многому научился, но и увидел, как они на спор едят лягушат, махом выпивают стакан не разбавленного спирта или ходят голыми по карнизу балкона на пятом этаже? – Ангел замолчал, устав глаголить прописные истины, но улыбнувшись, продолжил.
       - Вспомни, сколько я тебе подарил юморных ситуаций, которые дали тебе силу духа перенести все тяготы твоей жизни. Чего стоит только проверка исправности пиросвечей перед Адмиралом, когда ты, будучи лейтенантом, тряс их в бронекассете между ног. Ты тогда хорошо понял, если что, то без яиц жить можно, но скучно. Грохнуло тогда так сильно, что вся свита снукеров Адмирала  обосралась.
       - Вот-вот! Сколько пришлось мне мытарств пройти на службе? - офицер задал очередной вопрос Ангелу. - Что стоили разминирования ракет, которые не сошли с пусковых установок корабля? А дальние походы по девять месяцев в электромагнитных полях корабля, когда «гвардеец» от напряжения искрился?
       - Кто тебя послал в академию, но ты все время для подготовки и сдачи вступительных экзаменов потратил на ****ки в ресторанах.
       Моряк, будто не слыша вопрос Ангела, продолжил «плач Ярославны».
       - А что стоили гарнизонные караулы, когда не знал - ты кого-нибудь пристрелишь или тебя. Помню однажды случайная пуля от карабина Симонова, выпущенная раздолбоном матросом, пролетела в пяти сантиметрах от щеки. Тепло ее инверсионного следа помню до сих пор.
       - А кто ее отвел?
       - Кто-кто? Устав гарнизонной и караульной службы! – ответил моряк.
       - На флоте по Уставу только на гауптвахту сажают!
       - Вот что можно было бы описать в мемуарах! - тихо продолжил офицер
       - Ну и чего не написал? Времени не было? Водка замучила? Или бабы?
       - Какая водка? С училищной язвой то желудка.
       - Вот-вот. Кто тебе ее подарил, чтобы ты в жизни не спился в конец? Посмотри сколько осталось живых от твоего училищного взвода.  Единицы. И среди них ты. Благодари Судьбу за свою жизнь.
       Офицер замолчал надолго.  Спустя время тихо произнес:
       - Получается, что ты всегда рядом, заботишься обо мне? А я этого не замечаю. Прости меня!
       - Живи братишка и не жалуйся! Врагов порадуешь, а друзей насмешишь.
       Берегите своих Ангелов, и они сберегут вашу Жизнь.