Моя коллега Сотворенная

Мои постоянные читатели знают, что по профессии я врач, имею две высших категории на специальности «рентгенология» и «организация здравоохранения и социальная гигиена». В свое время занимал должность второго по статусу человека в здравоохранении Хабаровского края.

По роду своей деятельности я контактировал со многими врачами.  Когда я работал в отделе здравоохранения Хабаровского крайисполкома, который уже в суверенной России имел несколько названий – управление здравоохранения администрации края, краевой департамент здравоохранения, министерство здравоохранения Хабаровского края в должности первого заместителя руководителя этого штаба отрасли в крае, в ней работало свыше 9 тысяч врачей, 19 тысяч средних медработников и около 9 тысяч младшего и обслуживающего персонала.

Должность первого заместителя руководителя напоминает должность начальника штаба воинской части. Командир дает указание сделать то то и то то,   а начштаба думает, как его можно выполнить лучше, и затем готовит проект приказа и дает его на подпись командиру. И вот когда командир его подпишет, только после этого начинается его выполнение. А как написать приказ, если не знаешь, какими силами и каким ресурсами обладаешь? Никак! Значит, надо все загодя узнать, какими ресурсами обладаешь. В здравоохранении это наличие больниц и поликлиник, медицинского персонала (врачей и медсестер, фельдшеров), какое оборудование есть в медицинских учреждениях и т.д.  Поэтому я объехал Хабаровский край, который по площади вдвое больше ФРГ, вдоль и поперек, разве что до некоторых ФАПов (фельдшерско-акушерских пунктов) не доехал.  Но будь ты семи пядей во лбу, один ничего не сделаешь.  Да и не надо, ведь есть целый штат помощников, специалистов. В ту пору  их было не так много, в пределах 30 сотрудников отдела здравоохранения крайисполкома и было. А вот когда появилось министерство здравоохранения, то при том же объеме работы их стало 44 человека. Но я к этому времени уже покинул этот орган управления здравоохранением края. Сейчас там еще больше людей, пришлось даже переехать в другое здание, в бывшем здании крайисполкома мест уже не хватало.

Правда, за последние годы произошли многие реформы в здравоохранении, которые назвать реформами можно с большой натяжкой. Например, эта самая оптимизация, когда сократили количество медицинских учреждений и медицинского персонала, но зато увеличили количество чиновников в министерстве. На прием к врачу в поликлинике не попадешь, в стационар на лечение тоже, но вот объяснить, почему так, обязательно найдется чиновник. Я, честно говоря, даже рад, что не дожил до такого и не приложил руку к развалу нашего здравоохранения, которое даже Всемирная организация здравоохранения считала лучшим.

Правда, я должен добавить ложку дегтя в бочку мёда. Дело в том, что многие министерские приказы из Москвы не учитывали  особенности оказания медицинской помощи  в той же Сибири и на Дальнем Востоке, с их огромными расстояниями, низкой плотностью населения и отсутствием устойчивого транспортного снабжения.  В некоторые населенные пункты временами невозможно было добраться вообще, от слова совсем. Например, зарядит на неделю дождь или снегопад, никакой самолет или вертолет не долетит.  В какой-нибудь Рязанской области можно до самой отделенной точки за пару часов добраться на машине, а в Хабаровском крае это время до ближайшей ЦРБ от столицы края.  На 2 тысячи километров край растянулся с севера на юг, и везде живут люди, и все нуждаются в медицинской помощи.  Поэтому, когда на начальном этапе перестройки здравоохранения  в демократической России появилась возможность вносить обоснованные изменения в штатное расписание лечебно-профилактических учреждений на региональной уровне, мы вздохнули свободнее. Правда, все это касалось периферических ЛПУ, но и то хорошо.

В крупных городах края, в первую очередь Хабаровске и Комсомольске, ЛПУ работали по прежним штатным расписаниям. Там всеми муниципальными медицинскими учреждениями, как их стали называть, руководили соответствующие отделы здравоохранения администраций городов. В районных центрах, даже таких крупных, как Амурск, Советская Гавань, Ванино, Николаевск-на-Амуре, городские больницы уже давно стали не только называться центральными районными больницами (ЦРБ), но и работали в интересах всего района. Но не всегда и у всех это получалось так, как надо.  Да и ЦРБ  были разной мощности, имели далеко не одинаковые штаты при одинаковом количестве жителей в районе.  Например, три района Хабаровского края – Николаевский, Совгаванский и Ванинский имели численность населения примерно одинаковую, разница составляла около 2-х тысяч человек.  Но в Совгаванском районе количество врачей и другого медицинского персонала было в 2 раза больше, чем в Ванинском районе, а в Николаевском – аж в 3 раза больше, чем в Ванинском.  И все в соответствии с действующими штатными нормативами.  Только вот приказы Минздрава СССР были разные для областных центров, для городов и для поселков городского типа.  Когда-то город Николаевск-на-Амуре был столицей Нижне-Амурской области, и штаты рассчитывались по одному приказу. Советская Гавань – город, штаты ЛПУ устанавливаются по другому приказу, а Ванино – поселок городского типа – по третьему. И ничего ты с этим не поделаешь, а страдают живущие в этих районах люди.

А есть районы, где вроде как и Центральные районные больницы есть, но туда люди не так часто и обращаются за медицинской помощью, им сподручнее получить её в городах Хабаровске и Комсомольске.  Меньше ехать надо, да и специалисты более квалифицированные, чем в ЦРБ. Просто города находятся в центре Хабаровского и Комсомольского районов, куда все дороги ведут, а ЦРБ в другом месте, до них надо ехать на перекладных. А есть и вообще места, относящиеся к другому региону, до столицы которого ехать несколько часов, а вот Хабаровск со всеми его медицинскими учреждениями на другом берегу Амура. Это есть такой Смидовичский район Еврейской автономной области. Когда-то область входа в состав Хабаровского края и вопросов с оказанием медицинской помощи жителям Смидовичского района не возникало.  А потом ЕАО отделилась, и у них на оказание медицинской помощи свой бюджет, а у Хабаровского края свой, и жители Смидовичского района не могут получать помощь в Хабаровске.

Но не все так просто, как кажется.  Те, кто когда-нибудь бывал в Хабаровске, знают, что напротив центра города на левом берегу огромное количество дачных участков хабаровчан. Каждый день всю навигацию на левый берег ходят теплоходы и даже огромные платформы, которые толкают буксиры. Подсчитано, что этих дач несколько тысяч, и в отдельные дни там бывает до 15 тысяч хабаровчан.  Но там они не отдыхают, а работают. А коль работают, у кого-то может стать плохо с сердцем, кто-то получит перелом или порежется.  До Хабаровска через реку вплавь не доберешься, а теплоходы ходят по расписанию и не так часто. А поселке Николаевка, что относится к Смидовичскому району, это совсем рядом от дач, есть скорая помощь на УАЗике, 15 минут и медработник уже на месте.  Вот тогда и сказалась некоторая свобода в принятии решений в суверенной России.  И договорилось тогда уже управление здравоохранения Хабаровского края с управлением здравоохранения ЕАО, что мы будем оказывать жителям Смидовичского района медицинскую помощь в Хабаровске в замен на их помощь дачникам-хабаровчанам. И с тех пор, пока я там работал, никаких вопросов не было.

Почему я так долго пишу обо всем этом и ни слова не сказал о героине моего повествования?  Просто хочу сказать, что в оказании медицинской помощи есть столько нюансов, которые далеко не сразу становятся понятными, и чтобы их решать, надо определенная свобода действий местных органов здравоохранения.  Но чтобы принять правильные решения или внести предложения по улучшению медицинской помощи населению, любой чиновник должен пройти хорошую школу работы в первичном звене здравоохранения – в поликлинике, больнице, и лучше, если он постепенно растет в своей карьере. Чем выше занимаемая должность, тем шире кругозор врача.

В ту пору, когда я работал в штабе отрасли, мы имели такую свободу, потому что нашим шефом был очень хороший организатор здравоохранения Анатолий Иванович Вялков и очень хорошо разбирающийся в здравоохранении губернатор края Виктор Иванович Ишаев.  Почему я так говорю? Как вы понимаете, какой блат может быть в дальневосточников в Москве? Так что можно попасть в поле зрения лиц, находящих во властных структурах, лишь своей работой. Вот и Вялкова, и Ишаеве заметили по результатам их работы в регионе. Первый стал первым заместителем министра здравоохранения России, а второй заместителем премьера, министром по развитию Дальнего Востока и полпредом президента в Дальневосточном федеральном округе.

Ну а теперь о Надежде Сотворенной. Я познакомился с ней, когда она была уже главным терапевтом города Хабаровска. Как вы понимаете, занять эту должность мог только человек, пришедший хорошую школу  в первичном звене и зарекомендовавший себя с положительной стороны.  В советское время, особенно на Дальнем Востоке, за красивые глаза на такие должности не назначали.

Потом её уговорили перейти на работу в краевую лицензионную комиссию на должность главного специалиста.  Именно тогда мне довелось поехать с ней в командировку по разбору коллективной жалобы из Комсомольского района на недостатки в оказании терапевтической помощи. В это время главным терапевтом нашего управления работал Андрей Васенев, молодой человек с небольшим опытом работы только в стационаре. А здесь помощь на недостатки в оказании амбулаторной помощи и я счел, что Васенев в этом деле мне не помощник. Я обратился к председателю краевой лицензионной комиссии Лидии Робертовне Павловой помочь мне со специалистом.  И та назвала Надежду Сотворенную, считая её очень компетентной в этих вопросах.

Задерживаться в Комсомольске мы не собирались. Решили утром улететь самолетом в Комсомольск-на-Амуре, разобраться с жалобой и вечером на поезде выехать в Хабаровск, чтобы на следующий день быть на работе.  Билеты туда и обратно нам были куплены, и утром мы улетели. Надежда жила недалеко от Хабаровского аэропорта, добралась туда сама, а меня отвез мой водитель.  Полет на самолете Ан-24 продолжался около часа, в аэропорту нас встречала машина из Комсомольской ЦРБ, так что часов в 10 мы уже приступили разбираться с жалобой.

Я убедился, что Надежда очень компетентный терапевт, досконально знающий специфику работы как врача стационара, там и участкового врача. Она спокойно и аргументировано отбивала возражения моего сокурсника Юрия Соколова, который заведовал терапевтическим отделением ЦРБ. Но для него оказалось открытием, что он отвечает не только за качество оказания помощи в своем отделении, но и во всем районе. Пришлось поднимать все приказы Минздрава, краевого управления здравоохранения, буквально тыкать в них носом Соколова, и сделать выговор главному врачу Прыткову, который получил наш приказ, но не продублировал своим и не внес изменения в положения о заведующем отделениями ЦРБ.  Потому что аналогичные упущения были и в работе заведующей гинекологическим отделением.  Поработали мы весьма плотно и плодотворно.

Я к этому времени уже несколько лет был куратором по здравоохранения города Комсомольска.  Поэтому, когда мы закончили работу в ЦРБ, позвонил заведующей отделом здравоохранения администрации Комсомольска Галине Михайловне Кузаковой, назначил встречу с ней.  Но комсомольчане всегда отличались гостеприимством.  Вот и на этот раз, как только мы приехали и обговорили все вопросы, которые были у меня, у Сотворенной как специалиста лицензионной комиссии, у Кузаковой, та сказала, что приглашает нас на пикник в лесополосу между двумя районами города. Сказала, что там уже все готово, а шашлыки надо есть горячими. И мы поехали, тем более что в этот день, кроме чая с печеньем,  у нас с Надеждой во роту ничего не было.

Поезд, на который у нас были билеты, уходил после 11 часов вечера.  Номера в гостинице нам не заказывали, надо было где-то убить часа 4 минимум времени.  Поэтому я прямо от Кузаковой позвонил (тогда мобильной связи еще не было) своему другу, главному врачу городской больницу № 2 Валере Файзулину, и мы согласовали, откуда и когда он нас заберет. Шашлыки оказались на славу. Была весна, но вечера еще холодные, особенно на севере, к которому относится город Комсомольск. Но мы с Сотворенной были соответствующим образом упакованы, так что даже не заметили, что вечер был прохладным.  Потом нас забрал Файзулин и повез на квартиру к еще одному главному врачу больницы, на этот раз детской, Ольге Горлач. Я с ней тоже был хорошо знаком, как и с её матерью, очень забавной и говорливой старушкой.  Там  нас с Надеждой ждало продолжение банкета. На этот  раз мы могли сесть, вытянуть уставшие от долгого хождения и стояния ноги, и вечер продолжился.

Когда за столом собираются четыре врача, к тому же при высоких должностях, разговор волей не волей переходит на профессиональные рельсы. Вот и в тот раз мы за столом много разговаривали, не забывая вкушать приготовленные для нас блюда.  Мне всегда в Комсомольске нравилась красная рыба и красная икра.  Она в этом месте, на мой взгляд, самая вкусная.  В низовьях Амура осенняя кета еще жирная, а икра мелкая и незрелая.  В верховьях нерестовых рек рыба, наоборот, тощая, а икра перезрелая, катается на зубах, с трудом можно раскусить.  А вот в Комсомольске и Амурске, который расположен рядом, и рыба и икра в самый раз.  Валера, знающий мои вкусы, положил в контейнеры немного бутербродов с рыбой и икры, чтобы мы могли еще перекусить в поезде.

Вечер, как пишут в официальных документах, прошел в теплой,  дружеской обстановке. Нас отвезли к поезду с таким расчетом, чтобы мы могли занять места в вагоне не спеша. Вагон оказался СВ, мы в Надеждой вдвоем в купе. Спать не хотелось. Мы попросили чаю, достали контейнеры с бутербродами и стали чаевничать. Уже говорили не о работе, а на житейские темы. Я слышал фамилию Сотворенного, он был начальником какого-то строительного управления. Оказалось, что это муж Надежды, но сейчас они в разводе. Муж оставил большой коттедж семье и сам ушел к молодой жене. С Надеждой живут две дочери, старшая  учится в высшей школе милиции, будет юристом, а младшая еще школьного возраста. Улеглись спать уже около часу ночи.

Поезд в Хабаровск приходит рано, немного за шесть часов утра. Я не стал озадачивать своего водителя, которому надо было бы добираться до гаража на такси, решил, что доберусь сам - возьмем такси, которых в это время стоит немало у железнодорожного вокзала, отвезу Надежду домой и потом поеду к себе. Так мы и сделали.

Потом мы встречались с Надеждой на заседаниях лицензионной комиссии, членом которой я был по своей должности.  Обычно после заседания Лидия Робертовна, председатель комиссии, приглашала меня выпить кофе и поболтать.  Мы с ней были знакомые уже довольно давно, когда я только стал заместителем заведующего отделом здравоохранения крайисполкома, и Лида стала моим коллегой в городском отделе. Она была очень работоспособной и ответственной, поэтому, если мне поручали создать комиссию по проведению какого-нибудь мероприятия, я обязательно включал в состав комиссии Павлову. 

Однажды, месяца через 4 после той нашей поездки в Комсомольск, мы сидели и пили кофе у Лидии Робертовны. Я говорил ей, что собираюсь поехать в район Лазо к главному врачу Останиной по какому-то вопросу, сейчас уже не помню. Район Лазо считался самым ближним к Хабаровску, до Переяславки, где ЦРБ,  минут сорок езды на автомобиле.  Мой водитель Игорь был в отпуске, поэтому я собирался поехать на своей машине.

Тут  Лидия Робертовна спросила, не могу ли я взять с собой её специалиста, у них по графику лицензирование ЦРБ. Я ответил, что возьму с удовольствием, вдвоем дорога быстрее покажется. Павлова связалась со специалистами по внутренней связи и дала указание кому-то ехать со мной в Переяславку.  Через пару минут в кабинет к Павловой зашла Надежда и сказала, что поедет она, там по её разделу вопросы остались. Мы сразу решили, где я её заберу.

Я уехал к себе, и немного погодя позвонила Сотворенная и попросила забрать её от дома.  Сказала, что у неё в лагере труда и отдыха в районе Лазо младшая дочь, и та попросила привезти ей сменную одежду. Тащить на автобусах баул с вещами неудобно, поэтому она и просит меня помочь ей. Я согласился,  ехать все равно недолго, а где Надежда живет, я уже знал. Да и помочь женщине обязанность любого мужчины.  Так мы и поступили.

Добрались до Переяславки мы без приключений. Любовь Михайловна Останина, моя сокурсница, уже ждала меня,  Надежду ждали другие сотрудники ЦРБ.  Так что мы разошлись и начали каждый решать свои задачи. Ближе к обеду в кабинет Останиной, где я заканчивал работать с документами и главным врачом,  подошла Сотворенная вместе с сотрудниками, которых проверяла. Доложила итоги проверки главному врачу и спросила, когда мы будем возвращаться.  Любовь Михайловна была не менее гостеприимной, чем комсомольчане, угостила нас чаем с еще горячими пирожками, и мы с Надеждой поехали. До лагеря, где была её дочь, мы добрались быстро.  Надежда привела дочь к моей машине, там мы угостили её теми пирожками, которые нам Останина положила в дорогу, пообщались с обрадовавшейся приезду мамы девочкой. Я вспомнил, как в этом лагере труда и отдыха был мой внук Костя, и мы его тоже навещали.

Потом Надежда отвела дочь в лагерь, забрала сумку с грязными вещами, и мы бросили её в багажник. Можно было ехать в Хабаровск. Я предложил своей попутчице пообедать шашлыками на Корфовской. Этот поселок был известен всему краю двумя вещами – каменным карьером, откуда возили камень на все железобетонные заводы из-за его уникальной крепости, и родниковой водой. Я знал, что именно эту воду используют для приготовления знаменитой настойки «Аралиевая» с природными стимулирующими веществами. 

Моя семья после того, как вода в Амуре стала очень грязной, предпочитала несколько раз за лето ездить в район Лазо, на рукотворное озеро с прозрачной водой. Там на дне песчаного карьера забил родник и затопил весь карьер, и он стал использоваться для отдыха и купания. Я о нем узнал совершенно случайно, съездил, посмотрел, и там мне все понравилось.  Ездили мы в выходные дни, проводили весь день, на обед продукты брали с собой, а на обратном пути ужинали шашлыками, самыми вкусными в Хабаровске, как мне кажется. Вот там я и предложил Надежде пообедать. Так мы и сделали. Потом я довез Сотворенную до здания, где размещалась лицензионная комиссия, а после работы пообещал довести домой с вещами.

Когда мы уже  почти доехали до коттеджа Сотворенных, Надежда  увидела возвращающуюся из высшей школы милиции старшую дочь.  Мы посадили её в машину, и все вместе доехали до дома. Надежда настояла, чтобы я зашел к ней, посмотрел коттедж, а она за это время приготовит на скорую руку ужин, и мы все поужинаем.

Я обычно нахожу общий язык с незнакомыми людьми, всегда есть точки соприкосновения. Нашлось о чем поговорить и с дочерью Сотворенной, так что та была удивлена, что её дочь, обычно молчаливая с незнакомыми людьми, так активно участвует в разговоре со мной.  Хоть Надежда и готовила, как она сама сказала, на скорую руку, но все получилось очень вкусно.  После ужина я досмотрел какой-то фильм по телевизору, какой мы начала смотреть во время еды, и поехал домой.

Позже, когда мне предложили уволиться по собственному желанию, это отдельная история, о которой у меня есть отдельная заметка, Надежда перешла на работу в Министерство здравоохранения края.  Я продолжал сотрудничать с медициной, будучи директором ООО «Дальхимстекло» и участвуя тендерах на поставку медикаментов и медицинского оборудования, заходил в кабинет Сотворенной, где и была сделана фотография, которую я разместил на заставке. Надежда крайняя справа.

В заключении о том, какая была разница между чиновниками в СССР и в России в настоящее время.  Конечно, я сужу по Дальнему Востоку, где прошла моя трудовая деятельность. Были и исключения, конечно, когда на работу, правда, на рядовые должности чиновников, принимали людей по блату. Но вот на руководящие должности приходили люди с опытом практической работы в первичном звене. Мне повезло работать с такими. И мой шеф Анатолий Иванович прошел хорошую школу, работая в Комсомольске-на-Амуре, куда попал по распределению, и врачом-невропатологом, заведующим поликлиникой, директором медучилища, главным врачом больницы, инструктором горкома партии.  Его заметили, перевели в крайком партии инструктором, курирующим здравоохранение. Его, рядового инструктора, затем коммунисты первичной партийной организации крайкома (была и такая), избрали своим секретарем, т.е. парторгом крайкома, и он как коммунист стоял выше даже первого секретаря крайкома Алексея Клементьевича Черного. Вот такие казусы были в партии в то время.  И хорошо работал на своей общественной работе парторга. Поэтому и решили Вялкова назначить на должность заведующего отделом здравоохранения крайисполкома.

Не меньшую должность в первичном звене прошли и мои коллеги по руководству в краевом отделе здравоохранения. Нина Петровна Овчинникова была врачом-педиатром, заведующий отделением и главным врачом городской детской больницы имени Истомина, и с этой должности была приглашена на должность заместителя заведующего отделом здравоохранения крайисполкома по детству и родовспоможению.

Валентина Ивановна Сысоева, которая заняла мой кабинет после назначения меня первым заместителем, тоже успела поработать и участковым врачом, и заведующий поликлиникой городской больницы № 3 в Хабаровске. А вот Людмила Львовна Пиотрович работала педиатром, а потом заведующей детским отделением ЦРБ Николаевска-на-Амуре. Потом вместе с мужем врачом переехали в краевую столицу, муж Павел Анатольевич стал главным врачом детской инфекционной больницы, а Людмилу Львовну пригласил Вялков в отдел здравоохранения крайисполкома.  И такую характеристику я могу дать почти всем своим коллегам по совместной работе в штабе здравоохранения Хабаровского края.

А вот на самом высоком уровне управления здравоохранения в XXI веке кто руководил, бездумно, по американским лекалам, разваливая отечественное здравоохранение, проводя «оптимизацию» и переведя отрасль на одноканальное финансирование? Начал Зурабов, продолжила Голикова, добила Скворцова. Первые двое вообще далеки от профессии врача, а Скворцова скорее ученый, чем врач, ни дня не работала в первичном звене. Последним профессионалом был министр Шевченко, а рядом с ним наш Вялков в качестве первого заместителя министра.  Отсюда все наши "успех»" в медицине. Хорошо, хоть нынешний министр Мурашко поработал в первичном звене здравоохранения в республике Коми. Может, хоть он повернет курс отечественной медицины на выздоровление.