Роман часть пятая глава двадцать третья

     Как хорошо ты все устроила! Нам больше не о чем заботиться. Но теперь расскажи о себе...Что у тебя слышно? Есть ли какие-нибудь новости?
   Он пододвинул стул для сестры, поближе к своему,за разговором продолжая неторопливо пить чай с бисквитами.
   -Ах, Андрей,-отвечала она, какие у меня могут быть новости. Жизнь кончена!
  -Вздор, Вероника! Все эти слова о жизни...Но ты,наверно,и впраду скучаешь?
 - Ох,Андрей,ужасно! Временами я готова выть с тоски! Единственной моей отрадой были хлопоты с этим домом. И ты не можешь себе представить, как я счастлива, что вы наконец возвратились... Ведь, знаешь, дома на улице Солнечной, мне всегда не по себе,-прости мне господи,это грех!
 Мне уже тридцатый год, но в этом возрасте еще нельзя все свое счастье полагать на то окружение, которому я просто не верю. Это волки в овечьих шкурах, змеинное отродье! Все мы слабые люди, грешные в сердце своем, - когда  они со соболезнованием,  смотрят на меня, заблудшую овцу, я смеюсь над ними. Я всегда считала, что все люди равны и не нуждаются в посредниках между собой и Богом. Ты знаешь и мои политические убеждения.
 - Ты хочешь сказать, что ты чувствуешь себя одинокой? Перебил Андрей сестру,чтобы
помочь ей опять выбраться на дорогу.-Но, помилуй, у тебя ведь есть Эмма!
- Да, Андрей, и я люблю девочку всем сердцем, хотя и некая личность,утверждала,  что я плохая мать...Но понимаешь ... я ничего от тебя не скрываю, я прямой человек, у меня, что на уме, то и на языке, я не люблю пустословия... Это весьма похвально, Вероника.
- Одним словом, грустно то, что Эмма очень уж напоминает мне Бельского..Да,еще Кремниковские с Бородинской улицы тоже уверяют,что она вылитый отец... И еще: когда я смотрю на нее, я по неволе думаю: вот, ты уже старая женщина, с взрослой дочерью...