Где живут шиншиллы?

Где живут шиншиллы?  Если вы полистаете энциклопедии о животных или погуглите интернет, везде о них написано примерно одно и тоже: в горах Боливии, Перу, Аргентины и Чили.  Идеально умеют прятаться в скалах, сжимаясь при этом во всех направлениях, и ночью выходят размять затёкшие косточки, поскакать по камням в лунном свете, пощипать чахлую горную растительность - мхи, лишайники, кактусы, поискать маленькие семечки, годные к употреблению.
Когда я читала, что они любят жить небольшими колониями, в основном состоящими из родственников, я никогда не примеряла эту инфу на себя. Ну, живут и путь себе живут. Приятные социальные зверьки. Нигде не было написано, что они будут жить именно у меня. И, тем не менее, это случилось.

Но сначала я должна рассказать про нашу лавочку. Не о той, в которой торгуют, а про самую обыкновенную скамейку, что имеется почти возле каждого подъезда. С виду в ней нет ничего примечательного. Разве что, на ней почти не сидят старушки. Так-то она удобная и красят её иногда. Но, хотя в нашем доме десять этажей и народу живёт немало, а вот старушек раз и обчёлся. Почему, даже не знаю. Может быть, они по квартирам сидят, а может, ещё не состарились и бегают на работу, за детьми в садики, по магазинам. А потом занимаются обратной стороной шопинга – расхламлением жилища. И проходит оно у всех по-разному.

Я, например, испытываю бурную радость от этого процесса, и если за день не выброшу 27 ненужных вещей, считаю, что план не выполнила. Иногда попадается такой прилипчивый хлам, который выбрасывать жалко, но и жить с ним не хочется. И вот тогда я вместе с ним спускаюсь в лифте вниз и кладу на эту самую лавочку возле подъезда. Вдруг кому-то он понадобится. Вроде и выбросила, и не только себе приятное сделала. Пару раз я даже видела кому. Были у меня чудесные кожаные золотые босоножки. Но как ни надену, мало того, что принца не встречу, так ещё и ноги натру, хромаю. Принцы шифруются, не подходят. А сердобольные люди, глядя со спины, ещё и через дорогу предлагают перевести. Не выдержала, отнесла их на лавочку. Забирайте, кто хочет, а мне этого добра в коронах и мантиях и с конями не надо! И пошла в магазин за продуктами. Возвращаюсь, а навстречу мне парень с девушкой идут. Девушка такая счастливая, прямо сияет вся и к груди мои босоножки прижимает, и лучики от них во все стороны расходятся. Я от всей души порадовалась за неё и пожелала, чтобы они ей не тёрли и парня она поскорей поменяла, если не на принца, так хоть на мало-мальски нежлобского.

И не одна я так делаю. Часто на этой лавочке что-то да появится: то детские сапожки, из которых ножки выросли, то надоевшие сумки, даже покрупнее вещи бывают, типа винтажных ковров и паласов. А как-то иду и вижу собственную шубу! Ничего себе думаю, это у кого из моих домашних рука поднялась вот так, без спросу? Шуба хоть и старенькая, но ещё приличная, и не собиралась я пока с ней расставаться. Я, может, из неё ещё собиралась жилетку сшить, а потом рукавички. Схватила я её и помчалась дознание проводить. 

Все запираются, отнекиваются, и смотрят прямо-таки честными наивными глазами, взгляд не отводят, а наоборот, смотрят пристально и с интересом. Ругалась я художественно, драматически, убедительно жестикулируя, в лучших итальянских традициях и вдруг чувствую, что проголодалась. Ладно, думаю, всё равно выясню, но позже, а пока повешу её на место. Открываю шкаф, а там ещё одна такая же шуба – на этот раз моя. Вот такой стихийный товарообмен у нас возле подъезда случается. Но иногда шутки бывают не такие весёлые.

В одно октябрьское воскресенье, когда день уже клонился к закату, на кухне вдруг обнаружился довольно увесистый мусорный мешок, с которым нужно было срочно что-то делать. Согласно тёмным мистическим верованиям и приметам наших предков, выносить из дома его категорически не следовало. Потому что людям, которые затемно выбрасывает мусор, всегда есть что скрывать. И к ним всегда относились настороженно.  Полагали, что под покровом ночи человек может избавляться от последствий преступных и неблаговидных поступков. Неслучайно, с наступлением темноты связывалось время разгула нечистой силы. Ведьмы, упыри, бомжи, крысы, ежи и прочие еноты – все они выбирались из своих укрытий и выискивали повод кому-нибудь навредить. И я в это тоже верю.

Совсем недавно за нашим домом полицейский патруль встретил двух девушек на исходе ночи после помпезного празднования дня города.  Горожане, утомлённые зрелищами и возлияниями, ещё или уже, неважно, крепко и беспробудно спали. Улицы, отдыхавшие от пробок и народных гуляний, набирались сил перед новым днём. В последний час патрулирования, перед третьим криком петуха и восходом солнца, взорам уставших сержантов открылась идиллическая картина: две юных румяных нимфы совещались под кудрявой берёзкой, а перед ними на земле стояла большая эмалированная кастрюля.

Налюбовавшись и договорившись между собой, кому с какой из них интересней познакомиться, стражи порядка вспомнили, что за ночь проголодались и игриво поинтересовались кулинарными способностями девушек: показывайте, дескать, хозяюшки, что наварили, угощайте…

Юные создания начали самопиариться, дескать, готовят они хорошо, так много, что даже остаётся, но холодец всё же пропал, и сейчас они отнесут и выбросят его в ближайшую рощу. И сварят новый. Тогда самый любознательный или проголодавшийся сержант поднял крышку и увидел… женщину. Но не всю, а её части, или, как принято говорить в их профессиональной среде – фрагменты. И варёную.

-  Кто это?! – закричал он, теряя аппетит, голос и рацию…
Степень родства оказалась очень близкой – несчастную убили, расчленили, сварили и несли в рощу две её дочери.
Это обстоятельство вопиюще свидетельствовало против моих прогулок с мусорным мешком после заката солнца. 

Ещё моя бабушка говорила мне: все домашние дела делай до вечера.  Если ночью соседи тебя с мешком увидят, а они непременно увидят, ибо нет на свете соседа, который бы в это время лёг спать и равнодушно к стене отвернулся, то пойдут сплетни да пересуды. И самое доброе, что они скажут, что у тебя дома часов нет, а есть такой бардак, свалка, помойка, что мусор и на пяти Камазах не вывезти. А уж если кто обиду под сердцем затаил, так и вовсе побожится, что видел, как ты чёрной кошкой оборачиваешься, и покажет, где ты на детской площадке ямки выкопала. Короче, вынесешь ты с мусором своё счастье, благополучие и положение в обществе.

Но не всё в нашей жизни поддаётся логике, потому как в пакете прели и томились обрезки овощей, из которых я днём сварила румяный и духмяный борщ и дынные корки, оставшиеся от гурманского ужина.
Если взглянуть на ситуацию с научной точки зрения, которая основывается на уважении к народным поверьям, в дом, очищенный от мусора до заката, входили добрые духи, чтобы защищать хозяев от злых. И поэтому превращать своё жилище в поле битвы, так себе колыбельная.
Итак, нарушая все мудрые советы и вопреки здравому смыслу, я собралась и вышла на встречу с неизбежным.

Лифт, открывшийся передо мной, был обшарпанным и тускло освещённым. Когда его двери лязгнули и плотно закрылись, на них начали проступать роковые письмена, сделанные грубой рукой жизни.
Лифт у нас ни разу не менянный, поэтому первые петроглифы, скорее всего, относятся к верхнему палеолиту, а последние нанесены предыдущим пассажиром. Время и пространство здесь спрессованы до предела, стены и потолок испещрены, измазаны, исколоты чем-то чёрным, алым и острым, отчего лифт больше напоминает место, где «режут-убивают».

Если бы любители почитать перед сном модные новинки позаковырестее в этот час стояли рядом со мной, они оценили бы сполна эту «народную библиотеку».
В самом верху был выцарапан телефон для общения на случай внезапно нахлынувшей тоски с подписью -«Машка». Видимо, спустя сотню лет одиночества, рядом добавилось - «Цигель-цигель, ай-лю-лю!», а замалёванный телефон превратился в две даты через чёрточку. Машка или кто другой продолжил общение кроткой просьбой - «ДУМАЙ ОБО МНЕ ЛУЧШЕ, МРАСЬ».
На панели вызова кнопок больше, чем этажей. Сбоку надпись: «Для полёта в космос ракета не нужна» и стрелка к верхней кнопке, обведённой чёрным кружком - «космос».
Но мне нужно вниз, поэтому я нажала ключом на обугленную чьей-то адской зажигалкой, бывшую кнопку первого этажа. 
Некстати вспомнилось, как однажды тихим летним утром в нём застряли десять малышей и взрослая собака колли. Из лифта доносились плач, крики, вой и визжание, и соседи со всего подъезда сбежались тогда их вызволять, стыдить и жалеть. А вот если я застряну с мусорным мешком, то будут только стыдить.
Лифт тоскливо и натужно заскрипел. Нет-нет-нет, только не сейчас и вообще не надо. Рядом с кнопкой вызова диспетчера кем-то оставлено запоздалое предупреждение - «Беги, всё сломалось». Правдивое. И знаю, что за спиной на стене чернеет такое же безнадёжное - «Выхода нет».
А вот сбоку, на чёрных разводах прошлых откровений, размашисто-наискосок появилось более развёрнутое:
 «Моей бы ангельской державушке;
Два чистых ангельских крыла
Но если был бы …  у бабушки,
Она бы дедушкой была»
Для наглядности автор вставил пиктограмму вместо пропущенного слова, но с этим и так всё ясно. Пол резко толкнул в ноги и лифт остановился.

Теперь мне осталось только выскочить из подъезда, завернуть за угол, метнуть мешок в контейнер и назад - всего делов, не успеет и дверь закрыться.
Лампочка у входа не горела, и двор зиял, как чёрная дыра. Лишь редкие освещённые окна посылали слабые сигналы - «мы не одни во Вселенной». А вот хорошо это или нет, вопрос спорный. Поэтому, затаив дыхание, крадучись яко тать в нощи, я двинулась к мусорному контейнеру.

Как только я размахнулась, совсем близко послышался шорох и тихие шаги. Я вцепилась в мешок и замерла. Затаив дыхание, я стояла во тьме и ждала, зная, что встреча в таком месте и в этот час предвещала что-то ужасное.
Встреча надвигалась, но я не могла никуда ни спрятаться, ни убежать. Вонючий закуток превратился в ловушку. В голове роились картины одна страшнее другой.
Синий, дрожащий, как холодец, алкаш, вытянув вперёд руки и шаря по стенам завернул сюда справить нужду. Вряд ли он, конечно, меня увидит, но присутствовать при этом и находиться рядом, выше моих сил. Можно, конечно, завопить и огреть его мешком, но, если бы у меня была хотя бы лыжная палка было бы не так страшно.

Хотя, может быть, это не алкаш, а наркоман, которому не спится… Пялясь в темноту стеклянными глазами, как зомби, он жадно ощупывает каждый сантиметр пространства в поисках закладки. И вот здесь уже для восстановления моего душевного равновесия пригодились бы и пневматика, и травмат, и лыжная палка.
А если это чокнутый психопат, прообраз какого-то неведомого Ганнибала Лектера? На какое-то мгновение меня охватило отчаяние и острое сожаление о том, что я могла бы сделать в своей жизни и не сделала. И сегодняшний день я прожила совсем не так, как хотела, но ничего уже не вернёшь. Почему я не отложила на завтра этот дурацкий мешок? Пусть бы вонял! Но завтра у меня была бы совсем другая судьба.

Тем временем шаги смолкли. Кто-то остановился совсем близко и долго я не слышала ничего. Потом раздалось сморкание или рычание, а вслед за ним щёлканье зубов.
У меня затекла рука до самого плеча и швырнув мешок в чёрный прогал, я крикнула голосом Катерины Кабановой: «Будь, что будет, а Бориса я увижу!» А потом развернулась лицом ко всем кровожадным чудищам мира.

И тут прямо над моей головой, на первом этаже зажёгся свет. Маленькое, уютное кухонное окошко. Исполать моим добрым соседям! До конца жизни или пока кто-нибудь из нас не переедет, буду с ними здороваться! В квадрате света кроме меня никого не было. Я выдохнула, вытерла холодный пот со лба и на ватных ногах двинулась к подъезду. Пискнул замок домофона, я взялась за дверную ручку и тут сбоку что-то заскреблось и послышался придушенный вскрик.
На нашей товарообменной лавочке темнела и шевелилась неясная тень. Подготовиться к встрече с иным разумом я не успела. Но моё обострённое чутьё на этот раз никакой угрозы и урона не транслировало. Напротив, я чувствовала, что могу предотвратить какую-то беду или злодеяние.

Вблизи тень приобрела очертания птичьей клетки, в которой тесно прижавшись друг другу сидели два небольших зверька с круглыми чёрными печальными глазами и прекрасными пушистыми хвостами. Крошечными лапками они держались за железные прутья, как узники, приговорённые к пожизненному заключению. Увидев меня, они приподнялись и издали тихий жалобный звук, похожий и на зов, и на плач.

Первая пролётная мысль – крысы. Но разве у крыс бывают такой роскошный пушистый хвост, кругленькие щекастые мордочки, тёмные серебристые спинки и белые грудки?
Сердце у меня защемило – этими прекрасными созданиями когда-то любовалась я в арбатском зоомагазине, не имея возможности их купить. Не чаяно - не гадано, шиншиллы сами нашли меня здесь.
Милые существа, которые несколько веков назад за драгоценный плотный и тончайший мех назывались «пушистым золотом» и алчно истреблялись дикими испанскими наёмниками. Единицы перенесли страшное путешествие в Старый и Новый Свет, а тысячи простились с белым светом навсегда.  И какой невообразимый путь в пространстве и времени они выстрадали от перуанской провинции Чинча, вокруг земного шара, чтобы попасть на эту лавочку, как надоевшие туфли или старый, когда-то модный ковёр, и хорошо ещё, что не в виде шубы…

Будем считать, что это их ангелы сберегли. И теперь на вопрос, где живут-обитают шиншиллы, я уверенно и компетентно отвечаю: «На седьмом этаже».