До третьего Выброса. 3

Глава 3

– А чего это мадам поначалу разволновалась? – Иван посмотрел на своих гостей.

– Так долгое время считалось, что и магия после второго Выброса исчезла. А тут стоит перед ней волк в обличье человеческом. Вот нервишки и сдали, – прояснил ситуацию Серый Волк: – И ведь нюхом во мне оборотня учуяла, – уважительно добавил он, – вот же волчара!

– Ну, здравствуй, Ваня! – перебил Серого Волка Иван-Царевич: – До сих пор близко не доводилось нам сойтись, а такое к тебе чувство братское, как будто ты – это я сам.

– И у меня, – сознался Иван, – давайте-ка гости нежданные, но дорогие за стол. Разговоры будем потом разговаривать.

– Не возражаем, – ответили гости и решительно приступили к уничтожению продуктов, принесённых странной женщиной неопределённого возраста и непонятного звания.

– Так значит и в этом реале волшебство сказочное силу свою не утратило? – отдышавшись, после сытного обеда, вопросил Иван.

– Как видишь, я на двух ногах перед тобой, а не на четырёх лапах, – ответил Серый Волк, – и это я уже здесь оборотился. Правда, нужны для этого некоторые обстоятельства.

– Например? – заинтересовался Иван.

– Например, пенёк, должен я через него для своего оборотства сигануть.

– А если нет рядом пенька?

– В том-то и дело, – приуныл Серый Волк, – когда мы с Иваном-Царевичем из сказки проявлялись, я в натуральном виде был. И удачно так через пень-колоду моё проявление случилось. Правда, чуть под удар топора не подставился. Пень-колода эта плахой оказалась, и как раз на ней палач какому-то несчастному голову рубил. И нас бы порубил до кучи, да вовремя у казнимого новая голова отросла. Палач опять вжик, голова опять с плеч и снова отрастает. Палач вжик, а голова снова на шее. Палач в истерике, толпа в восторге. Мы под шумок и слиняли.

– Как так, новая голова отрастает?

– Несчастным-то Кощей оказался. Бессмертный. А я так и хожу пока в человеческом виде. Пеньков не вижу, не таскать же мне с собой бензопилу для их образования.

– Страсти-то какие! Ну, а меня вы как нашли? – спросил Иван.

- С трудом, – лаконично отозвался Иван-Царевич, – пытались мы тебя по интернету в социальных сетях найти. Не смогли.

– А он сидит там, в интернете-то? – вмешался Внутренний Голос, – он целыми днями или телевизор смотрит, или...

– В танках сидит, – уверенно предположил Серый Волк.

– В нарды играет, – не менее уверенно предположил Иван-Царевич.

– Нее, он тупо косынку расписывает, – обломал их Внутренний Голос, – наш Ваня, вообще, странный товарищ, закрылся от всего мира, ни с кем общаться не желает.

– Волк-одиночка, – одобрил Серый Волк.

– Бирюк он, черепаха в панцире. Не знает даже, кто его соседи по этажу.

– А кто его соседи по этажу? – заинтересовались гости.

– Да хотя бы тот же Хоттабыч, – ответил Внутренний Голос, – чего бы Ивану с ним не пообщаться, так нет же!

– Неужели сам Гассан Абдуррахман ибн Хоттаб? – встрепенулся Серый Волк: – Ох, я бы с ним познакомился, побеседовал насчёт волшебных штучек разных. Как-никак, джинн!

– Да какой он теперь джинн, – ответил насупленный Иван, – видели небось, когда заходили лысого аксакала, вот это и есть Хоттабыч.

– Да ну! – поразились Серый Волк и Иван-Царевич, – врёшь!

– Нет, правду глаголет, – вздохнул Внутренний Голос, – такой вот сюрприз Хоттабычу  Зона преподнесла, всех волос лишила. А какой он джинн без бороды. Теперь этот джинн, какие только способы не ищет по восстановлению волосяного покрова, в какие только клиники не обращался, всё без толку.

– Ну да пёс с ним, – решил Иван-Царевич, – пущай без бороды походит. Так Иван есть ты всё же в интернетовском пространстве или как? Если есть, то, под каким ником?

– Иван Грозный, – засмущался Иван, – и в «Одноклассниках» и в «ВК». Больше пока нигде не регистрировался.

– Ну-ну, смотри-ка, Серый, какой уникальный Ваня себе псевдоним придумал! – восхитился Иван-Царевич.
Серый Волк смотрел в окно, но по ушам было видно, что улыбался.

– А ты знаешь, Ваня, сколько таких «Грозных» в сети? – Модно теперь чужими именами называться. Особенно реальные люди стараются, почти все под псевдонимами литературных героев. Хотя и попаданцы  от людей не отстают. Место жительства у тебя вообще довольно странное, Юшала какая-то. Деревня что ли?

– Это посёлок, – вмешался Внутренний Голос, и гордо добавил: – Городского типа. Я Ивану это название подсказал.

– Ну и к чему оно тут? – спросил Иван-Царевич.

– Родина! – просто ответил Внутренний Голос: – Я, как голос автора, имею право на маленькие слабости.
Растрогано помолчали.

– Там мой дом, там моя мама… - вспомнив что-то, сочувственно вздохнул, наконец, Иван-Царевич: – А на тебя, Ваня, мы сначала пытались через почтальона Печкина выйти, большую должность он теперь занимает в АО «Почта Банк», в рекламе снимается с каким-то известным артистом вместе. Всё жалуется, что подсиживает его партнёр. Привет, тебе просил передавать.

– Да! – обрадовался Иван: – Не рассказывал он, как там Дядя Фёдор и его команда поживают?

– Увезли Дядю Фёдора родители в город, домишко-то после второго Выброса аннигилировался в неизведанную неопределённость. Шарик в дачном посёлке остался, говорит, в городе догхантеры свирепствуют, опасается с ними связываться, да и куда ему без фотоохоты. К тому же судится он, лесники обвиняют Шарика в незаконной рубке деревьев, а дружок твой никак доказать не может, что только валежник использовал. И фотографии предоставил, и свидетелей нашёл, а лесники упёрлись, мол, нет, нанёс урон лесным ресурсам, с веток ещё жёлтая хвоя не опала, и штраф выставляют, да немаленький. Совсем извели, бедолагу. А вот Кот Матроскин ушёл в неизвестном направлении по каким-то делам и пропал без вести. Собирается Шарик, как только дела судебные завершит, по следу его идти, разыскивать.

– Во, дела! – огорчился Иван.

– Ну, а потом, – продолжил Иван-Царевич, – бросили клич в соцсетях, ищем, мол, товарища по русским народным сказкам, тут-то нам какая-то «Неизвестно Неизвестная» твой адресок и подсказала. Но вернёмся ближе к делу, так вот, Ваня…

– «Так вот» - это моя фишка! – возмутился Внутренний Голос.

- Так вот, Ваня, – не вступая в пререкание с Внутренним Голосом, повторил Иван-Царевич, – сдаётся мне, что мы накануне грандиозного шухера.