Интеллигент или еврей?

КАК РУССКОГО ИНТЕЛЛИГЕНТА ЗА ЕВРЕЯ ПРИНЯЛИ

Мой коллега Игорь Васильевич всегда гордился тем, что он интеллигент, причем не в первом поколении. Коллеги его уважали за профессионализм и серьезность. Вот эта серьезность была не всегда соразмерной обстановке и времени. Ему трудно было превратить в шутку то, что начинало его подчас беспричинно мучить и что легко в шутку превращали окружающие, часто неожиданно натыкавшиеся на его вопрос: «А что ты под этим имеешь в виду?». Я, после того как стал с ним работать в одной комнате, всячески старался развить в нем чувство юмора, но терпения моего подчас не хватало. Даже пришлось как-то процитировать ему Франсуа де Ларошфуко: «Серьезность – это счастье глупцов». Обиделся на меня после этого, но потом оттаял…

Как-то близился один из еврейских праздников, и в нашем НИИ евреев, если те из своей национальности не делали тайны, коллеги поздравляли с этим событием. В один из таких дней в нашу комнату заглянул Сергей Павлович Каменев, наш крайне приветливый коллега из другого отдела. Он ткнул пальцем в один из дальних углов, где располагался стол Игоря Васильевича, и спросил: «А где этот?» Я ему ответил, что «этот» задерживается, но непременно придет.

Игорь Васильевич частенько опаздывал, ссылаясь на плохую работу транспорта. Этот раз не был исключением. И когда я выслушал очередные его проклятия в адрес работы городского транспорта, сообщил ему о визите Каменева. Игорь Васильевич сразу забеспокоился, спросил – зачем он ему, и помчался в комнату Каменева. Там он пробыл недолго и вернулся красным и возмущенным.

- Представляешь – Каменев меня, потомственного русского интеллигента, поздравил с наступающим еврейским праздником!
Игорь Васильевич ждал от меня сочувствия, но я ему для начала предложил подойти к висящему на стене зеркалу. Он подошел и стал пристально вглядываться в свое изображение.
- Что-то не так? - удивленно спросил он.
- Всё так, но ты мне расскажи детально – кого ты там видишь.
- Ну как «кого» - себя, конечно.
- А как ты при этом выглядишь?
- Как обычно - и сегодня, и всегда так же.
- Ладно, я тебе расскажу, - сказал я. – В зеркале – типичный интеллигент в очках, при галстуке и с обширной лысиной.
- Ну, хорошо. А что же во мне еврейского?!
- Видишь ли, дорогой, ты настолько вжился в роль интеллигента, что для иных окружающих стал смахивать на еврея.
- Это как?!
- А так. В России давно путают их между собой. И не секрет, что незнакомых людей в шляпах, костюмах с галстуками и очках в советское время стали принимать за евреев. Дурацкий вопрос «А вы, случайно, не еврей?» после прихода советской власти стал вполне привычен, и не только в Одессе.

Мои объяснения по поводу устоявшихся аналогий Игоря Васильевича не вполне убедили. Тогда я ему, любителю поэзии, привел в пример следующее, часто вспоминаемое, утверждение Марины Цветаевой: «В сем христианнейшем из миров поэты - жиды".

В книге Гордона Крейга «Немцы» приводится довольно любопытное сопоставление положительных и отрицательных качеств немцев и евреев. Автор этой книги проводит параллель между этими двумя народами и героями рассказа Эдгара По «Вильям Вильсон», в котором у главного героя есть однокашник, сходство с которым становится для него невыносимым. Раздражение главного героя перерастает в итоге в такую ненависть, что он решается на убийство двойника. Мне думается, что нечто похожее имеет место в отношениях между русскими и русскими евреями. И излишняя констатация их сходства приводит к отрицательным эмоциям у тех и других.

Вскоре после нашей полемики по поводу сходства евреев и русских интеллигентов  Игоря Васильевича сагитировали записаться в хор Российского Дворянского Собрания (РДС). Парадокс в том, что никакого музыкального слуха у него не было. Сагитировала же его ходить на занятия хора наша коллега Ирина Сергеевна, часто навещавшая нашу комнату. Отказать ей он никак не мог и подружился с потомками дворян, так же считавшими себя русскими интеллигентами. На мой вопрос о том, как проходят эти занятия, он рассказал, что начинаются они с пения гимна «Боже, царя храни». Ирина Сергеевна, входившая в правление РДС, при поддержке Игоря Васильевича взялась было и за меня, расписывая  интеллигентную среду этого сообщества. Но вступать в него или ходить петь в хор я категорически отказался, ссылаясь на скептическое отношение к подобным сообществам