Авария, или как не случится

Девочка, уютно устроилась на диване рядом с папой. Папа смотрел телевизор, а дочка рассматривала то бахрому на торшере, то свои колготки и порой надувала губы, что-то вспоминая или воображая.
- Ты только посмотри, - закричал мужчина - иди, иди, посмотри!

Мама пришла с кухни. Они оба погрузились в сюжет, а девочка просто смотрела картинки. Красивая машина, красивая тетенька. Что-то лежит на асфальте, какие-то серые мешки или тряпки - в темноте не разобрать.
- Теперь ей не открутиться! Видела! Вся страна теперь видела! Они же просто обнаглели! Они делают что хотят, берут что хотят и им ничего за это не бывает! Но эта шлюшка не открутится теперь!
- Слиди за языком! - девочка улыбнулась про себя, когда родители сыграли в "получишь по губам - ой боюсь-боюсь!".
- Нет, ты посмотри! Они прямо на всю страну говорят, что теперь она не открутится!
- Ну если говорят: значит не открутится... Если бы могла открутится - купила бы эту кассету и все. И никакого сюжета бы не было.
- У тебя всегда все просто! А может нашла коса на камень?
- Ну я пойду, а то убежит - мама ушла, папа немного повозмущался и пошел за ней. На кухне они что-то обсуждали недолго, потом их голоса стали совсем тихими.
Девочке стало скучно.
- Когда я вырасту, я то же буду красивая. У меня будет красивая машина. Я буду ехать, и все, ну просто все, будут мне завидовать - она хотела еще помечтать о чем-нибудь подобном, но в голову ничего не приходило. Незаметно и стремительно набежал сон. Мерцание телевизора и свет торшера поблекли и растворились, звуки растаяли, уступая место совсем незнакомым картинкам.

Молодая женщина смотрела в глаза хозяину просторного кабинета. В приглушенном освещении поблескивала форнитурой дорогая мебель, антикварная настольная лампа украшала широкий рабочий стол. Даже сейчас, когда было совсем не до макияжа и имиджа, женщина была по-сказочному красива. "Вот передо мной - русская красавица" - как и каждый раз отметил он про себя с удовлетворением, но не добавил к уже сказанному вслух ни слова.
Чем дольше длился этот взгляд, тем яснее она понимала, что это не шутка и не проба на испуг. Он не отводил глаза, как обычно, не шепелявил комплименты, знакомая зискивающая улыбка не начинала змеиться на его узких губах. Но улыбка была. Была часть той улыбки. Та часть, котороя не бросалась в глаза раньше. Медленно и отчетливо она осознавала, с неотвратимой ясностью, что навалилась этой ночью, как он высасывает ее унижение и ее ужас и уталяет ими свою жажду... Ту самую жажду, за которую она всегда презирала его. Она теперь ясно видела, что многие и многие, которые покорно сносили от него все вздорные капризы, никакие не другие — они такие же, как и она для него и для всего мира, просто ее черед пришел сегодня. Или тогда, полгода назад. Когда она села в ту машину. Или намного раньше, когда лучшая подруга со времен детского сада повернулась и ушла, сверкнув глазами. Было немного неловко, но не стыдно и думалось - «Даже гордо уходит она не красиво. Красота это особенность, что-то возвышающее, что-то делающее человека иным, не таким, как все. Этому нельзя научиться, но можно обладать.»
- Ну и что ты хочешь? Ты же хочешь свободы. Ты же хотела самостоятельности. И что теперь ты клянчишь из-под меня?
Она правда хотела свободы. Она ничего на свете так не хотела, как этого пьянящего, оглушающего ощущения воли, простора, возможности делать все, что захочешь, брать, все, что пожелаешь и лететь в пространстве на этой послушной, сильной машине, сквозь ночь, сквозь городские огни, не глядя по сторонам, легко проносясь мимо пешеходов, обгоняя непрезентабельные малолитражки, чувствуя на себе кривящиеся от зависти взгляды. Как далеко все это было теперь. Ужасная простота ясности смыла все чувства, все эти мечты. «Он будет наслождаться моим падением. Как он это и делал всегда с другими. Раньше он низачто не позволил бы себе так разговаривать со мной. Мразь.»
- Там никого не было. Я сразу уехала. Они меня не найдут.
- У королевы все лохи. Одна королева вся из себя! Посмотрим. - Она была уверена, что он уже все знает и даже знает, как ее найдут. Только ей не скажет. И не поможет. Ни за что не поможет, даже если она упадет на колени. И она зарыдала, нет - закричала, шикарная мебель поплыла перед глазами. Крик лился и лился, против желания, бессильный и жалкий, совсем не красивый, и все плыло — только лицо с узкими тусклыми губами. Глаза впивались в глаза — ни отвести, ни моргнуть. Внезапно стало совсем темно.

Был томный, пьянящий, манящий вечер поздней весны. Даже через тонировку колдовство просачивалось в салон автомобиля, но она опустила стекла и мягкий ветерок озорно гулял повсюду. После того, как было принято решение, стало просто и легко.
- Я все смогу, я буду много работать и ко мне все придет — улыбка предвкушения побед и радостного нового будующего плыла на красивых губах.
-Улыбка избранницы судьбы в этих красивых... и умных глазах! - они заполнили зеркало заднего вида целиком.
В дверях кабинета казалось, смелая и молодая весна врывается следом.
- Не думай, что все будет так просто, для тебя, дорогая — в ответ она с презрением посмотрела ему в глаза и он, как всегда, отвел взгляд.
- Я не боюсь трудностей... Какой ты маленький. Я никогда не говорила тебе об этом?
- Что ты знаешь о трудностях?
- Ну кое что знаю, раз была с тобой эти пару месяцев!
- Ты еще приползешь ко мне на коленях.
Как звонко разливался ее молодой смех среди этой помпезной мебели!
- Посмотрим!

Водила машину она всего полгода, но новичком себя не считала. Стоило ей первый раз сесть за руль своей красавицы, как все сразу стало получаться. Красавица легко обгоняла любого на дороге, уверенно вела себя на крутых поворотах, не скользила на снегу и льду, как другие. Облик автомобиля дышал послушной мощью, это чувство передавалось от маленького рулевого колеса и сладко растекалось по всему телу хозяйки.
Машина была послушна всегда, но не сейчас. С ясностью осознавая, что скорость слишком велика, выкручивая ставший бессильным руль и не понимая на какую педаль со всей силы давит нога, водительница остекляневшим взглядом ловила надежду на чудо. Двойной удар слился в один и его звук был странно знаком. Когда-то это уже было в пространстве ее жизни или должно было быть, так просто и естественно все произошло, что каждый миг казался бесконечным повторением уже много раз случившегося. Она вышла из замершей машины. Два тела лежало на асфальте. Оба были неподвижны. Все было ясно, незачем было и смотреть в ту сторону. "Молодые. Совсем девченки. Та, что лежит лицом вверх была красивая" - автоматически отметило сознание.
Машина стояла буд-то немного растерявшаяся, но все такая же красивая. "Она даже не помялась... Почти" - проведя пальцем по вмятинам на бликующей в свете фонарей поверхности, женщина вернулась за руль. Оставалась последняя надежда и машина резко рванулась с места.

- Так вы расстались?
Отчетливая пауза заставила журналиста потерять весь свой лоск и осознать глубину неуместности формулировки. Такие люди не встречаются и расстаются, а берут и выбрасывают. "Он подумает, что я напишу что-нибудь не то!" - мысли бежали, путались, но отступали под приливами тошнотворного страха, не было времени даже задуматься - откуда взялся этот бессмысленый животный страх.
- Я вижу, ты сообразительный: что-нибудь изобретешь - улыбка заскользила по тонким губам - мне кажется на том перекрестве должны стоять камеры. На каком-то магазине. Камеры видео наблюдения. Это должно быть тебе близко. Но в этом случае камеры санкционированного видео наблюдения - улыбка стала ярче и теплее.
Страх стал отступать и прощаясь, журналист уже уверенно говорил:
- Это наша работа, мы, знаете ли, профессионалы. Ничто не ускользнет от нашего пристального глаза - ляпнув лишнее он опять ощутил волну страха, но, как ни странно, на этот раз он показался ему приятным, защищающим, отодвигающим в тень страхи, от которых он не мог найти укрытия. Да и улыбка хозяина была одобряющей:
- Только не самовольничай. Делай честно свое дело и не о чем будет беспокоиться. Всякие копания, ковыряния, смахивающие на сбор компромата, это не твое... Еще придет в голову заняться грязным шантажом... В целях личного обогащения. Привыкай работать в команде. А про прошлое забудь. На свободу с чистой совестью! - он с удовольствием подпустил ледку в озорной тон - Тебе этого не надо. Считай, что пронесло.
Впервые за последние дни журналист почувствовал себя спокойнее. "Похоже я выпутался" - думал он садясь в свой седан - "похоже все начинает налаживаться!"

Она медленно приходила в себя. Вокруг все было странным, чужим, мертвым. Даже мягкое кресло из особой кожи (она забыла что он про это рассказывал) было ледяным и мертвым. И она сама была совсем другой.
- Ну что, королева? Вернулась в реальность? - он по прежнему смотрел в упор.
Реальность! Ее сердце неудержимо сжалось, как буд-то распластанное на шершавом асфальте там, на злосчастном перекрестке.
- Теперь ты больше не отведешь глаз?!
- Ну если ты очень-очень попросишь, королева, для тебя, я сделаю все!
- Ты же понял, что я никогда больше ничего у тебя не попрошу. Никогда. - твердая ясность, с которой она говорила это слабым и равнодушным голосом заставила исказиться его лицо. Она думала о той, второй девочке, которая могла быть живой.
- Ты еще не все знаешь.
- Я знаю, что ты уже знаешь, что мне всеравно. - не было никакго шанса объяснить что-то ему.
- Ты сдохнешь под забором, тварь, шлюха.
- Посмотрим - она отвечала автоматически, мысли бежали все дальше, "та вторая, не та, которая красивая, может быть она жива".
- Ты сдохнешь под забором, а перед этим получишь еще свои пять минут славы. Ты еще узнаешь, ты еще прославишься на свсю страну! Правда не совсем так, как ты надеялась! У меня для тебя новость. Ты ее еще не знаешь. Я хотел, что бы это было сюрпризом. Но уж так и быть. Скажу сейчас. На том перекрестке, оказывается, стояли камеры наружного видео наблюдения. На одном магазинчике. Один честный журналист провел частное расследование и нашел и сделал все, что надо. Ты будешь во всех эфирах. Гребаная шлюха на дорогой иномарке сбивает двух школьниц. Даже и не пытаясь оказать помощь - скрывается. Кстати - одна девченка откинула копыта, а другая выжила - можешь быть уверена - она останется калекой. Ты будешь на экране красивая, как картинка в рамке, а уж рамка, посмотришь, нарисуется по всем правилам! Тебя порвут! Любое быдло будет мечтать увидеть, как тебя порвут на части! Что? Нравится картинка? А ты думала, что самая умная? Ощипала жар-птицу и поканала дальше? В светлое будущее? А?
- Я вижу, что ты понял, что я никогда больше не буду тебе отвечать. Ни одного слова.
Он опустил глаза, потому что, все еще смотря в его сторону, она его не видела.
Потом женщина поспешно встала и ушла. А хозяин кабинета остался.

- Что с тобой, что тебе приснилось? - мама и папа склонились над ней.
Выплывая из странного сна, вглядываясь в родные лица, девочка сказала:
- Вы знаете, у меня в детском садике есть подружка. Я вам обещаю, что никогда не обзову ее уродиной и никогда не поссорюсь с ней.