Пушкин маркетолог и стишистая его торговля

В пушкиноведении без пушкинологии  бытует неограниченное ничем  море мифов о Нашем Всем. Один из них = Пушкин был легкокрылым поэтом, не практичным  и беспечным …. Эдакий пушистый беленький   агнец  у алтаря Аполлона

На самом деде  Пушкин очень заботился о коммерческой выгодности своих изданий.
Вот яркий тому пример №1 о развитой коммерческой жилке Пушкина… (если не сказать честнее и потому правильнее! = о жидовской):

 посылая Петру Плетневу в августе 1831 г. рукопись «Повестей Белкина», он формулирует строгие свои  «правила» для своего издания:

1) Как можно более оставлять белых мест и как можно шире расставлять строки.
2) На странице помещать не более 18-ти строк.
3) Имена печатать полные…
4) Числа (кроме годов) печатать буквами.
5) В сказке Смотритель назвать гусара Минским и сим именем заменить везде ***.
6) Смирдину шепнуть мое имя, чтоб он перешепнул покупателям.
7) С почтеннейшей публики брать по 7-ми рублей вместо 10-ти, ибо нынче времена тяжелые, рекрутский набор и карантины.
Думаю, что публика будет беспрекословно платить сей умеренный оброк”
(см. XIV, 209.)

Затем Пушкин задает вопрос:
«Спрашиваю: что выгоднее — напечатать 20000 экземпляров книги и продать по 50 коп., или напечатать 200 экземпляров и продать по 50 рублей?»

(2)

Пример №2

 Есть миф о Пушкине  и его мундире камер-юнкера.  Он сам напустил здесь столько туч из дымовых завес, чтобы никто не смог уяснить его истинного к факту производства его в царедворцы отношения…
Но вот какой любопытный момент: с 1 января 1834–го он стал камер-юнкером Двора. А в феврале  он, якобы почти оскорбленный этим царским новогодним подарком,  уже пишет прошение о … денежной ссуде:

<<<
26 февраля 1834 г. он обратился к А.Х. Бенкендорфу с такой просьбой :
«Не имея ныне способа, независимо от книгопродавцев, приступить к напечатанию мною написанного сочинения, осмеливаюсь прибегнуть к Вашему Сиятельству со всепокорнейшею моею просьбою о выдаче мне из казны заимообразно, за установленные проценты, 20000 рублей, с тем, чтоб я оные выплатил в два года, по срокам, которые угодно будет назначить Начальству».
Отметим, что Пушкин готов брать ссуду с уплатой процентов — они могли составлять 5–6 % годовых. На письме Пушкина сохранилась написанная карандашом резолюция Бенкендорфа: «М[инистру] Ф[инансов]. Госуд[арь] приказал на этом осно[вании] выдать ему 20 т[ыс.] р[уб.]».

Министр финансов Е.Ф. Канкрин, получив от Бенкендорфа это письмо, в свою очередь, обращается с докладом к императору. По-видимому, по собственной инициативе Канкрин формулирует самые льготные условия займа. Он предложил дать ссуду без процентов и в полном объеме, т. е. без «вычета в пользу увечных». Заметим, что вычет в пользу увечных воинов, пострадавших в Отечественную войну 1812 г., составлял до 5 % от суммы кредита, но возвращать нужно было полную сумму долга, проценты тоже начислялись на полную сумму.

Канкрин подготовил проект указа императора, содержавший эти условия.

Николай I не стал вдаваться в финансовые детали указа, который в принципе уже был им согласован, и подписал составленный Канкриным документ. Правда, царь внес существенное исправление — книга получила название «История Пугачевского бунта», поскольку, по его мнению, «преступник, как Пугачев, не имеет истории»
.
Таким образом, Канкрин по собственной инициативе сберег Пушкину 2800 рублей за счет казны.

>>>

Как говорится, Знай Наших ...

Или кесарю - кесарево