Падение с Парнаса

-Ну что, зафиксировали? А то комп пишет и пишет.
-Да, все. -Фотограф отошел в сторонку,
-Давайте, откиньте его, только клаву не трогайте.
Тело откинули назад и осторожно сняли палец убитого с клавиатуры. Весь монитор ноутбука был заполнен буквой «Я».
Семенов посмотрел на это творение:
-Время запишите и сколько страниц напечатано. Ну и что там было до этого самого «Я» тоже зафиксируйте. Сколько текста и сколько «Я». И ноутбук тоже изымите.
Он отошел и осмотрелся – смотреть особо было не на что: комната с минимумом мебели в обычной брежневской двушке. Диван, чтоб спать, стул, чтоб сидеть, да стол для еды и ноутбука. Даже полок не было. Чайник стоял на полу рядом с микроволновкой.
Может и стол со стулом были бы лишними при таком минимализме, но сейчас на стуле за столом сидел убитый – парень лет двадцати с модной прической.
Когда его откинули назад, в груди его стала видна рукоятка кухонного ножа. Ей  сразу заинтересовался эксперт, желавший снять отпечатки. Надо было и клавиатуру тоже проверить.
Мать убитого всхлипывала в соседней комнате. Семенов спросил у участкового ее имя-отчество и пошел к ней. Надо было расспросить о многом. Он постоял немного перед дверью, глядя на эту женщину: сорок лет, седина пробивается, фигура поплыла, муж ушел, работает постоянно и все для сына – так сказал участковый -потом вошел и, когда она подняла на него заплаканные глаза, поздоровался:
-Здравствуйте, Юлия Петровна, я следователь Семенов, я буду заниматься убийством вашего сына…
Он еще не договорил, как из комнаты вдруг крикнул эксперт:
-Дима, да он живой!
Старшина из ДПС среагировал быстро – поднес рацию и произнес:
-Серега, Антон, как слышите? Врачей назад быстро с носилками, убитый жив.
Тут матери бы и радоваться, но она обхватила Семенова руками и зарыдала.
***
-Ну что? -поинтересовался Семенов у доктора.
-Не знаю, -доктор пожал плечами и вздохнул, -довезти бы. Пульса почти нет.
-Постарайтесь.
-Ладно, -доктору и так было явно неудобно, что едва не отправил в морг живого пациента.
Нож решили вынуть в больнице.
Итак, убийства не произошло. Было покушение на убийство. Но расследовать это дело все равно надо было Дмитрию Семенову. Мать уже просто пострадавшего поехала в больницу вместе с сыном, так что оставалось только внимательнее осмотреть квартиру. Вернулся из управляющей конторы Илонов, новости были неутешительные:
-Камеру над подъездом разбили вчера, сегодня должны будут менять.
-Печально.
-Более чем. Ты вот на это посмотри, -Илонов вынул из кармана прозрачный мешочек, и Семенов увидел в нем маленькие блестящие шарики, - у камеры таких насобирал.
-Ничего себе! Ее что, расстреляли?
-Вот-вот. Из пневмата. И причем только ее.
-Вот и выходит, Саша, что никакого аффекта тут нет, расчет один. Погоди, а ты там следы не затоптал?
-Нет, там асфальт один, а где не асфальт, там кусты. Так вот. А у вас тут как?
-Пока никак. Нож, протерт, клавиатура в его отпечатках. Немного грязи в коридоре, другие отпечатки есть, конечно, но где их нет? Он молодой, мало ли кто к нему ходил, да и к матери его. Посуда вся вымытая. Слушай, иди-ка с ДПСниками баки прочеши, дворников мобилизуй, а то у тебя чем-то стреляли … -Семенов участливо посмотрел Илонову в глаза и улыбнулся.
Но этим майским днем в мусорных контейнерах ни дворники, ни полиция оружия не нашли. Квартиру заперли, опечатали, разговор с матерью пострадавшего отложился на другой день.
Оставались только изъятые телефон и ноутбук. Через час с небольшим после возвращения в отдел, на стол Семенову уже лег список сайтов, недавно посещенных пострадавшим, а также писем, которые он отправил и получил в недавнее время и переписку в  соцсетях.
Отдельной папкой прибыл список номеров с телефона и СМС за последнюю неделю.
Первую папку взял Илонов, вторую Семенов, но довольно быстро обоим стало ясно, что в целом и там и там одни и те же люди: друзья по институту, одногруппники и еще кое-кто из некоего литобъединения «Признание».
-Ну что, Саша,- Семенов откинулся на стуле, -с институтом все ясно, давай узнавать, что это за объединение такое.
Ссылка вывела на страницу в соцсетях и тут оба следователя с удивлением узнали, что раненый парень был поэтом.
Семенов поднял трубку и набрал номер специалиста по компьютерам; когда тот ответил, сразу спросил:
-А что, никаких стихов в ноутбуке нет?
-Ну есть, а что?
-Да пострадавший, вроде, поэтом был, вы его на сайтах поэтических не смотрели?
-Так надо же было его контакты искать за неделю, а сайты там все у вас в папочке. А с этого, где он стихи размещал, он удалился. Как раз неделю назад.
-А почему?
-Ну это уж вы решайте. Вы же следователи. Уж наверно, его не за это убивали.
-Как знать, как знать…
-Ладно, перегоню вам все, подождите немного.
-Ну давайте, не забудьте только. И восстановите его переписку на странице, откуда он удалился.
А из имевшихся сообщений было видно, что действительно, пострадавший Петр Заманцев был в литобъединении «Признание» еще неделю назад, но удалился сам, о чем и была сделана запись.
Да и само объединение тоже не было старым – всего-то три месяца с небольшим. Однако за это время в нем уже произошло немало событий, например, всего лишь через неделю существования сменился руководитель.
А так все выглядело обычно для подобных страниц: мешанина стихов, мнений, объявления о собраниях, конкурсах…
Были и сожаления об уходе Заманцева. Жалела его Алевтина Томская, огорчавшаяся, что такой интересный поэт ушел, просила она Володю Меркулова уговорить Петю вернуться и извиниться.
-Конфликт, однако. –заключил Илонов.
-Ой, -махнул рукой Семенов, -кто его знает, что там за конфликт. Действительно, не за стихи же его зарезали. Или, думаешь, там у них дуэль была?
-Ага. Тогда еще и секунданты должны быть.
-Да, -вспомнил Семенов, -а что там написано было на мониторе?
Илонов порылся в листах и прочитал вслух:
-«Дорогая», ну и дальше ты уже знаешь. Это он набрал примерно в 13.20.
-Значит, ничего не прояснилось. Только время.
-А вот, Дим, смотри: он ведь в домашнем, а квартиру не вскрывали, так что выходит, что открыл он сам и тому, кого знал. А камеру расстреляли, чтоб не опознать было, значит, кто-то из ближнего круга.
-Или кто-то из попадавшихся, чтоб не опознать было. Так что, Саша, есть в твоей логике дыры. А раз есть, то надо смотреть, кто там живет из вышедших недавно. Кстати, может быть, те, кто в камеру стрелял, там же и обокрали кого, просто мы пока не знаем. А с ножом кто-то совершенно посторонний упражнялся. У тебя по каким квартирам данные обхода есть?
-Ага. -Илонов достал блокнот –вот: сорок квартир, открыли в тридцати одной.
-Давай, Саша, звони участковому, пусть проверит оставшиеся девять хотя бы прозвоном, а то потом скажут, что мы тут спим. И список сидельцев местных пусть подготовит. Потом вместе сходим.
-Илонов начал звонить участковому, а Семенов позвонил в больницу. Прогнозы были не лучшие: Заманцев после операции попал в реанимацию и шансы его были невелики. Мать его уехала домой, и тревожить ее на ночь глядя после такого ужасного дня было бы, может, и слишком жестоко, но работа иногда заставляет поступать вопреки жалости.
Семенов набрал ее номер, но ответила не она.
-Вы чего звоните? –раздался в трубке громкий женский шепот.
-Я следователь Семенов, веду дело о покушении на ее сына, мне надо договориться с ней о встрече.
-Спит она! Еле заснула со снотворным. Завтра утром звоните.
-Простите, а вы кто?
-Соседка.
-А имя-отчество у вас есть?
-Арина Семеновна. Меркулова.
-Арина Семеновна, вы ей хоть записку напишите, что я звонил.
-Хорошо, хорошо. Все, хватит. –Она решительно повесила трубку.
«Меркулова… Интересно, -подумал Семенов, -а она Володе из «Признания» не родственница?»
Но дел и без этого хватало.
***
А наутро вопрос встал ребром: квартиру осмотрели, но из-за внезапно ожившего Заманцева толком это сделать не удалось, например, так и не стало понятно, была ли кража. Фото и видеофиксацию сделали, сняли следы, но на этом пришлось остановиться. Расспросить полностью  мать пострадавшего тоже не удалось, так что, какие были у Заманцева враги и конфликты, тоже осталось пока неясно.
Так что утро началось с того, что Семенов созвонился с матерью Заманцева и договорился прийти к ней, чтобы расспросить обо всем. Илонова же ждал университет, в котором Заманцев учился. За разговором попили чай и разошлись.
Юлия Петровна ждала его, но все эти переживания на ней явно сказались и сон так и не смог помочь ей до конца. Пахло ароматическими свечами. Она проводила Семенова в большую комнату, он отказался от чая и сразу перешел к делу:
-Юлия Петровна, вот вы не могли бы сказать сейчас, не пропало ли чего из квартиры и не появилось ли чего нового?
-Да, конечно, я уже проверила, ничего нового нет, -она взялась за виски двумя руками, видно, голова разболелась, -но вот вещь одна пропала.
Его немного удивило, до чего быстро она ответила, хотя явно была нездорова, и он задал следующий вопрос:
-А вы точно уверены?
-Да, конечно. Мне Володя, сын Арины, помог с утра, как я проснулась. Мы все обшарили, и ее именно нет.
-А что за вещь?
-Ложечки. Подарок на свадьбу матери. Дед был в загранке и купил за недорого, посчитал, что серебро, а это так, нейзильбер. Надписью ошибся.
-А-а. –задумчиво протянул Семенов, -Понятно.
-Да, она кивнула головой, -глупая история. И коробочка была такая красивая, бежевая с надписью золотой на немецком. И табличка «Дочке Юле от папы на свадьбу».
-Хорошо. Мы тогда поищем ее по антикварам и скупкам. А сколько ложек?
-Шесть чайных, шесть столовых.
-Ну что же, хорошо. А не покажете, где она стояла?
-Да, сейчас, -Она привстала, протянула руку, -Вот здесь в буфете, на нижней полке.
-А вот скажите, какие либо враги у вашего сына были? Он рассказывал о конфликтах?
-Да нет, вот только знаете, с неделю назад он какой-то злой пришел, рюкзак бросил, заперся в комнате, и есть ничего не ел.
-А в чем дело, не сказал?
-Нет. Может, с девушкой чего.
-А вы не знаете, у него девушка какая-нибудь есть?
-Нет, не знаю. Вот друг у него – Володя Меркулов - в нашей парадной живет.
«Опять Меркулов, -подумал Семенов, -к чему это вдруг?»
-А они хорошие друзья?
-Да, вот в одном институте учатся, в кружок поэтический ходят, а сам Володя – волонтер. Дружат еще со школы.
-А Петр он что, не волонтер?
-Нет, знаете, у него с его учебой времени нет, ему не так легко все дается, а Володя талантливый, уроки быстро делает, бывает и Петру помогает.
-Значит, Петр с вами о своих проблемах не говорит, но только этот момент неделю назад вы и запомнили.
-Да, а учится он средне, но ровно, я, -она немного смутилась, -поглядываю в тетрадях.
-То есть, с преподавателями он тоже не конфликтует?
-Да.
Ну что ж, похоже, все, что можно было получить из этого разговора, он получил. Семенов собрался, подождал Юлию Петровну и проводил ее с сумками до остановки. Надежда на то, что Заманцев сегодня очнется, была небольшая, но все же…
***
День разгорался, разворачивалась листва, кругом зацветала сирень, и было бы хорошо поехать отдохнуть за город, пока остальные сидят на работе, но что поделать!
С этими мыслями Семенов вошел в здание отдела. Илонов  еще не вернулся, так что пока можно было подумать обо всем, но долго подумать не вышло – едва Семенов передал описание ложек для поиска, как его позвал к себе полковник.
Сразу с порога спросил:
-Ты чего на планерки не ходишь?
-Да вот, вчера не удалось мать пострадавшего опросить, убитый внезапно ожил и она с ним в больницу уехала.
-Ну тогда еще ничего, садись. Давай рассказывай.
Семенов ввел шефа в курс дела и тот помолчал немного, а после спросил:
-Ничего тебя не смутило?
-А что?
-Да вот смотри: ложки эти вор взял, а если бы даже и серебряные они были, то какая им цена? А вот перед ним ноутбук стоит, и вор его бросил, да и пошел. А почему? Он что, старый очень?
-Да нет, года два, наверное.
-Вот и выходит, что тут что-то не то. Да и в другой комнате, наверно, что-то еще можно было поискать, а он зарезал парня и побег с этими ложками. А зарезал его не насмерть, но хотел как-бы насмерть. А борьбы никакой нет. Опять нескладуха. И при этом такая подготовка с расстрелом камеры.
-Да, -вспомнил Семенов, -вот тут еще странность, что-то там друг пострадавшего часто мелькать стал. Хотя друг вроде как хороший и вообще парень положительный.
-Бывает. Хотя, что удивительного, если он его друг? Но присмотрись. Все?
-Да. Пока еще Саша в институт его поехал. Ну еще думаем проверить вышедших недавно. Особенно квартирных.
Полковник задумался здесь надолго, и ответил:
-Необычно это все. Проверь, кто выдавал себя за бытовиков и соседей, и кто сейчас устроился в бытовые службы. Кстати, там газ или электричество? Телефон стационарный есть? Счетчики в квартире стоят? Интернет какой? Множество вопросов.
-Проверим.
-Проверяй. Ладно, -он недовольно махнул рукой, -иди.
Кажется, полковник и сам хотел бы все это проверить, но теперь он сидел в кресле и больше занимался бюрократией. Что ж, у высоких званий есть и недостатки.
***
 В кабинете уже был Илонов, и теперь можно было, наконец, попить чаю. Размешивая сахар, Семенов перешел к разговору:
-Ну что, Саша, нашел что-нибудь?
-Не, все в шоке, а вот врагов припомнить не могут. Конфликтов тоже каких-то серьезных не было.
-Девушку его не нашел какую-то?
-Нет, видать не определился, мечется еще. Все красавицы.
-Эх, молодежь, молодежь!
-А у тебя что?
-Да вот, ложки оказывается, украли. Подарок к свадьбе. Коробка в буфете стояла бежевая с табличкой золотистой, а сегодня хозяйка смотрит – пусто, нет коробки.
Илонов аж подскочил:
-Это что, я, выходит, напрасно ездил? Обычное ограбление.
-Ну, кто знает. Посмотрим, что из этого вырастет.
Тем временем из лаборатории принесли фотографии с места происшествия и запись с видеофиксацией, так что после чаю следователи занялись подшивкой документов в дело.
Шло все нормально, но вдруг Илонов остановился:
-Дима, бежевая, говоришь, с табличкой золотистой?
-Да, а что?
-Такая? –Илонов протянул фото, на котором на заднем плане в буфете у стенки была хорошо видна бежевая коробка с металлической желтоватой пластинкой.
-Ну ка. –Семенов  взял фото в руки, рассмотрел подробней, да, действительно, коробка стояла именно там, где сегодня показала мать Заманцева. -Вот так-так. –Сменов усмехнулся, -И как же это понимать? Знаешь, Саша, а ведь, похоже, что друг пострадавшего в лидеры по подозреваемым выходит. Хотя… Разве что кто-то прихватил эти ложки или сама хозяйка припрятала.
-А зачем?
-Хороший, Саша, вопрос. Вот именно: ей-то это зачем? Друга сына подставить? Знаешь, давай пока не будем ей это показывать, пусть считает, что украли. Ну, или что задумка удалась.
И друзья продолжили собирать дело.
***
Сегодня был вторник, и в 18.00 должно было состояться заседание литобъединения «Признание». Семенов решил воспользоваться этим, чтобы поговорить со  всеми членами объединения и его руководителем. Авось, что-то удастся узнать еще о Заманцеве. Хотя, пожалуй, было бы и лучше расспросить их поодиночке.
Весна все разгоралась, когда Семенов, шел по набережным до здания клуба, где должно было состояться заседание. На входе он предъявил удостоверение и спросил, где будут заседать сегодня поэты.
-На втором этаже должны бы. Там, - он указал на лист бумаги у зеркала, -расписание посмотрите.
Семенов поблагодарил его, посмотрел расписание и отправился на второй этаж, но пока аудитория была закрыта и он сел в одно из больших мягких кресел в холле неподалеку.
Вскоре в соседнее кресло, подергав  ручку той же двери, села высокая девушка в цветастой юбке, берете и джинсовом жакете. На шее ее было надето большое кожаное кольцо со стразом.
Семенов не стал терять время и перешел к разговору:
-Вы на «Признание»?
-Да, а я вас что-то не помню, вы тоже стихи пишете? –Семенов рассмеялся:
-Сейчас нет. Я – следователь, расследую нападение на Заманцева, хочу вот расспросить тех, кто его знал: не было ли у него каких либо врагов, конфликтов?
Она задумалась:
-Нет, не припомню, он хорошие стихи писал, нравилось всем. Мне бы так писать, на каждое заседание новые. Ведь его Тарас Игнатьевич останавливал даже, говорил: «Не торопитесь, Заманцев, отшлифовывайте стихи», а потом то слова показывал как переставить, то какое слово подсказывал на замену и действительно лучше было.
А мне говорил: «Ну что у вас за ахматовщина Аня, эпигонство какое-то! Будьте собой! Да еще из ритма выбиваетесь постоянно, стихи неясно о чем», -Она засмеялась, -А у меня как пишется, так пишется и ничего не поделать!
Этот поток надо было направить в нужное русло
-Погодите, давайте представимся. –он достал удостоверение, -Дмитрий Семенов, следователь.
-Анна Крякина. Это в миру, а в поэзии - Алевтина Томская.
«Вот так вот, -мысленно улыбнулся Семенов, -что делать, если фамилией не вышел? Хотя бы необычную взяла», но вслух он сказал:
-А вы не знаете, почему Петр решил уйти?
-Да там случай вышел дурацкий: после того, как их с Володей на конкурс выдвинули, мы ждали пока Тарас Игнатьевич подойдет, скучно было и Петр начал изображать сперва поэтов разных, Пушкина, Маяковского, а потом взял и Тараса Игнатьевича изобразил, ну как он стихи разбирает.
-И что?
-И тут сам Тарас Игнатьевич и пришел!
-Да-а, Семенов не смог сдержать смех, -неудобно вышло.
-Вот он и ушел. Так еще там так было: Тарас Игнатьевич вот тут стоит и говорит ему, -она порылась в телефоне и зачитала: «Заманцев, вы когда-нибудь слышали: «Мне не смешно, когда фигляр презренный пародией бесчестит Алигьери?»
А Петя и отвечает: «Да, это Сальери Моцарту  говорит». Ну, тут Тарас Игнатьевич уже совсем красный такой мимо него прошел. После этого Петя и не ходил.
«Ну что ж, -подумал Семенов, -конфликт налицо. Только не Петр зарезал руководителя объединения. Или сам руководитель не отравил, так хоть зарезал? Неделю ждал? Странно»
Тем временем, подошло еще несколько человек, и наконец, между креслами, звеня ключами, быстро прошел седой сутулый человек в сером пальто и открыл аудиторию. Вот и преставилась отличная возможность поговорить с таинственным Тарасом Игнатьевичем.
Пока он еще не вошел в аудиторию, Семенов окликнул его:
-Тарас Игнатьевич, можно с Вами поговорить? –тот повернулся:
-Да, конечно, а вы стихи принесли?
-Нет, я следователь Семенов, вы слышали, что было нападение на члена вашего объединения?
-Нет, пока не слышал, а на кого именно?
-На Петра Заманцева, он сейчас в больнице, мы проверяем все его связи. Извините, а Ваша фамилия как?
-Заходский. Давайте поговорим не здесь, пойдемте на улицу, все равно я курю перед заседанием минут десять.
-Давайте. -они вышли на теплую вечернюю улицу, руководитель выбил сигарету из пачки, закурил, -Спрашивайте.
-Видите ли, пока мы выявили у него только один конфликт – с вами. Хотя просто непонятно, как он мог к этому преступлению привести, но вы не расскажете своими словами, что там произошло?
-Ничего там не произошло. –Тарас Игнатьевич раздраженно бросил в урну недокуренную сигарету, -Видимо, после подачи заявки, Петр решил, что  теперь ему сам черт не брат и решил посмеяться и надо мной, и над тем, что для меня было свято. Если бы он просто спародировал меня , это бы я ему простил, но он решил показать, как я будто бы с презрением разбираю стихотворение Мандельштама «Ленинград». У меня к Мандельштаму отношение святое, я все о нем знаю. Его пародию я повторять не стану.
И сравнение его меня тогда тоже крепко задело. Я ему не Сальери просто потому, что я знаю, что я не поэт, и не пытаюсь поэтом казаться. Я  литературовед, и с мнением моим считаются. –он вздохнул и продолжил, -Через дня два я отошел уже, но он больше не пришел. Заявку на него пришлось снять. А на самом деле сам же и виноват: вылез со своей фанаберией. И с чего я решил, что только я Пушкина и читал? Вот и вышло, что ученик превзошел учителя, а потом я уж и вовсе нехорошо поступил – сказал охраннику – пусть передаст Петру, что тот здесь не угоден. Извините, я старомодно выражаюсь.
-Ничего, а вот вы говорите все: «конкурс», «заявка», а это что за конкурс?
-А, да, я не заметил, что и не объяснил. В Литературке был  объявлен конкурс на поэзию с призами от десяти до ста пятидесяти тысяч и отдыхом творческим в санатории. А посылать можно только от литобъединений.
-И вы Заманцева на конкурс направили?
-Не только, еще Меркулова. –«Опять Меркулов,-подумал Семенов, -да что ж такое!», -У него тоже стихи неплохие, хотя какие-то грустные и нежные. Немужские какие-то стихи, даже странно.
-Ну, всяко бывает… -после этих слов Тарас Игнатьевич посмотрел косо:
-Это вы на декаданс намекаете? У него так-то девушка имеется. Просто как-то он так раскрывает все с женской стороны хорошо… Немногие женщины так сумеют. Детские у него тоже часто получаются.
-Да, -согласился Семенов, -талант, наверное.
-Вы знаете, сейчас уже начинать пора, вы не могли бы как-то с этим разобраться побыстрее?
-Может, просто телефоны собрать и вызывать их к  нам?
-Давайте. Хотя знаете, случай тяжелый, попробуйте для начала расспросить их здесь.
Они поднялись в аудиторию, Семенов пересчитал молодых поэтов. Кроме Томской, уже знакомой ему, там было еще семь человек.
При его появлении все зашушукались, и сразу стало ясно, что Аня всем все рассказала. Ну что ж, -решил Семенов, -тем легче.
-Итак,  -представился он, -я – следователь Семенов, я расследую нападение на Петра Заманцева. Расскажите, когда его видели в последний раз, знаете ли о конфликтах, врагах? Помните – он сейчас в реанимации и вполне может умереть. Сегодня все пришли?
-Нет, -ответила маленькая блондинка, -Володи нет.
-Меркулова?
-Да. –«Да как же так выходит? –снова задумался Семенов, - Опять он!»
-Ну, нет, так нет. Он ведь с Петром учится, так в институте и спросим.
После этих успокоительных слов он и начал разговор с  молодыми поэтами.
-Ну что ж, начнем. Я хотел бы поговорить с вами о том, что за человек Петр Заманцев. Пока он в больнице и ничего о себе рассказать не может, а его мама знает его, конечно хорошо, но только по дому. Что было в институте, и вот здесь, неясно. Например, матери было известно, что он был расстроен, а то, что у него тут вышел конфликт, из-за которого он перестал приходить, было неизвестно. И хотя пока что основной версией является случайное столкновение с квартирным вором, но мы работаем и по другим направлениям – прорабатываем все его связи. Ну вот что вы могли бы рассказать о Петре? Например, видели ли вы его с подозрительными людьми?
В аудитории как-то замолчали, потом все по очереди сказали «Нет». Семенову не показалось, что они врали, так что оставалось перейти к тому, что здесь знали лучше всего – к работе объединения.
-Ну а так вы что можете сказать? О чем он с вами говорил, куда собирался, может, у него планы какие были?
-Были у него планы, -ответил высокий шатен в синей толстовке, -да накрылись из-за приколов его. –На него сразу накинулась маленькая блондинка:
-Ой, да замолчи! Что ты об этом знаешь!
-А чего тут знать? Уже прошел, а тут, как дурак, и полез!
Руководитель постучал по столу и сказал:
-Я сейчас выйду, вернусь потом. Не буяньте тут. –Семенов продолжил:
-А как происходило выдвижение на конкурс?
-Да просто очень, -опять включилась блондинка, –всем же и так понятно было, что у Заманцева и Меркулова стихи лучше всех, но вообще можно было и остальных отправить, но просто понятно было, что они просто проиграют. –она раскинула руки, взмахнув ресницами и рассмеялась.
-Ой, Галя, -сказала Томская, -ты как пишешь, так и говоришь. Прямо как Маша с медведем. –становилось все веселее, однако, не похоже было, что какие-то сведения еще есть и Семенов решил завершать. Он раздал свои визитки, благо, требовалось их немного, но стоило ему выйти за порог, как блондинка выскользнула за ним и прошептала:
-Постойте!
-Что вам, –он вспомнил ее имя, -Галя?
-Я знаю, почему Петя из нашей студии вылетел. Он из-за меня Тараса передразнивать начал.
-Из-за вас?
-Ну не совсем, просто тогда меня за стихи Тарас разругал, что меня только пародисты любить будут. –теперь ее круглые синие глаза были обиженными, -А тогда Петр поэтов показывал, а я сказала об этом Володе, ну что меня разругали. Он тогда и говорит Петру: «Петя, а Тараса покажи, как он Мандельштама разбирает!».
-Что, так и сказал? 
На ее лице отобразилось усиленное размышление и, наконец, она выпалила, прижав руки к груди:
-Нет, сперва к окну подошел.
-И все об этом знали?
-Конечно!
-А вы не сказали об этом Тарасу Игнатьевичу?
-Нет, мы же не стукачи! Они взрослые, разберутся сами.
«Хороший мальчик, -подумал Семенов, -несомненный талант! Подставил друга, выкинул его с конкурса и железно уверен, что ему ничего не будет. Потому что его друзья не стукачи».
А девушка продолжала:
-Только вы никому!
-Ну, это как пойдет, -ответил Семенов.
Тарас Игнатьевич снова курил на улице.
-Вы там закончили? –сходу спросил он.
-Да.
-Быстро. Наверное, ничего и не узнали.
-Ну, кое-что все же узнал.
-Не буду спрашивать что.
-В общем, ничего такого результирующего. –Семенов припомнил одну деталь, -Тарас Григорьевич, а как вышло, что первый руководитель так быстро ушел?
Тот только пожал плечами:
-Сложно сказать. Мне кажется, что он – Аркадий Велесов  - просто недооценил того, за что взялся. Он поэт относительно молодой, довольно успешный, но просто у него нет опыта как преподавателя. Впрочем, лучше пусть он вам сам все и расскажет. Я дам вам его телефон. Кстати, Заманцева и Меркулова он мне и рекомендовал как перспективных. А я уже старый, мне общение нужно и для меня вот так пойти куда-то посидеть с людьми, которые меня еще и уважают, приятно. Хотя, видите, и трудно бывает.
-Тарас Игнатьевич, -одно дело казалось Семенову недоделанным, -а вы стихи известных поэтов на заседаниях разбираете?
-Да, конечно.
-Вы не могли бы сегодня разобрать «Старательский вальсок» Галича? –Тарас Игнатьевич повернулся к нему и внимательно посмотрел:
-Вот вы до чего там договорились… -вздохнул и закончил -Ну что ж, можно и так.
***
Ночью зима перешла в контрнаступление, зима отбила свои позиции, ударив по городу злым восточным ветром и засыпав весь город снегом. Едва пробившаяся трава замерзала под беспощадными вихрями. Замерзали и люди, быстро бежавшие с утра на работу.
В кабинете Семенова было тепло, и он с усмешкой вспомнил, как еще вчера все возмущались тем, что в такую жару топят батареи. Кто бы мог подумать…
Первым делом он включил чайник, а пока тот закипал, позвонил в больницу, где лежал Заманцев. Новостей не было. Петр все также лежал в коме среди проводов и трубок, и шансы его были пятьдесят на пятьдесят, так что допросить его сегодня не было никакой возможности.
Вскоре подошел Илонов и они вместе сели за чай, за этим делом можно было и остальное обговорить, тем более, что тема была.
-Ну, Саша, как там у тебя с уголовничками?
-Пока глухо. Кто-то сидит, а те, кто занимался квартирами не пошли в бытовики. Ну или где-то мелькали.
-Печально. Может, форточник? А вышел через дверь.
-А камеру тогда зачем расстрелял?
-Да. Тоже не вышло.
-Вот и выходит, что не выходит… А у тебя-то что?
-А у меня-то опять все друг пострадавшего под ногами путается.
-А теперь как?
-Да вот, понимаешь, был у них конкурс, так они с Заманцевым на него вдвоем шли и он Заманцева крепко и ловко подставил, да так, что того не только с конкурса, но и из объединения вышибли.
-Ого! –удивился Илонов, -Да с таким другом и врагов не надо!
-Вот именно. И почему-то он практически везде присутствует, куда ни плюнь. А теперь получается, что Заманцеву он не такой уж и друг. Ну и что он не такой уж и положительный, а то: отличник, поэт, волонтер…
-А с другой стороны, зачем ему на Заманцева нападать, если он его уже с конкурса выкинул?
-А с третьей стороны, Саша, конкурс – не билет на поезд, его и проиграть можно. Так что не понятно, что тут произошло. Если Заманцев собирался рассказать, кто его подставил, то еще неизвестно как к этому отнесутся: может и спокойно, а может, и его самого поругают, но резать его явно не за что.
-Да… -согласился Илонов, -Пожалуй. Не мотив.
-И что тогда остается? Пропавшая коробка? Он или его мать? Или Заманцева?  Если мы его для разговора возьмем, нам сразу адвокаты столько выкатят, что не разгребем, но все равно выпускать придется.
-Ага. Скажут, что мы сами коробочку стырили, а теперь…
Договорить он не успел – зазвонил телефон, Семенов снял трубку и услышал голос одного из участковых:
-Семеныч, давай, собирайся, твои ложки нашлись, с убийства.
-Где?
-В скупке. Продавца задержал, узбек-дворник, приедешь или к вам?
Семенов быстро оценил плюсы и минусы:
-Уж лучше мы к вам. Ждите.
Через десять минут они были на месте. В опорном пункте в наручниках сидел в оранжевом жилете азиат с испуганными глазами. Коробка с ложками стояла на столе, было сразу видно, что это действительно те самые ложки и та самая коробка. Надо было переходить к допросу дворника, но первая же попытка с ним заговорить показала, что русский язык он позабыл.
-Ну что, -обратился Семенов к участковому, -давайте их начальника.
Участковый куда-то позвонил и еще через некоторое время прибежала женщина с золотыми зубами, наконец, начался разговор.
-Где ты взял эти ложки? –спросил Семенов.
Женщина поубеждала в чем-то дворника, и наконец, он ответил:
-Нашел на помойке.
-Где?
Женщина перевела вопрос, и дворник резко ожил, что-то крича и показывая куда-то скованными руками. Женщина заговорила:
-Он говорит, что на помойке в баке, что там есть камера, что там видно все.
Семенов с Илоновым переглянулись – неплохо. Может, там и выбросивший ложки отметился?
-Пусть покажет. Проверим, и если он правду говорит, то отпустим.
Дворники куда чище, чем многие думают, поэтому в машину его сажали без вопросов. Наручники сняли еще в опорном пункте и быстро по указаниям дворника приехали к помойке, на стене которой красовалась надпись: «СВАЛКА СТРОИТЕЛЬНОГО МУСОРА ЗАПРЕЩЕНА ВЕДЕТСЯ ВИДЕОКОНТРОЛЬ».
Семенов разглядел камеру на стене дома, и направил Илонова за записью, а дворник со своей начальницей вышли из машины.
-В каком баке была коробка?
-Он говорит, что тут этого бака нет, их вывезли вчера.
-Пусть расскажет, как это было. –после перевода дворник начал очень активный рассказ, сопровождая его жестикуляцией. Снег уже таял под Солнцем, зима снова откатывалась, и грязь хлюпала под ногами. Женщина переводила:
-Он приехал днем на велосипеде, он объезжает все помойки по своим дням, чтобы собрать ценные вещи и бумагу. Здесь он нашел коробку под мешком.
-Где стоял бак?
-Он говорит, у выезда.
-А какие еще контейнеры тогда стояли?
-Он говорит, у стены стоял большой контейнер, забитый досками и строительным мусором.
Ну что ж, значит, надпись была почти не видна.
Илонов вернулся довольный и протянул диск с записью:
-Есть. За три дня записал.
С дворником надо было завершать. Семенов обратился к начальнице:
-Дайте нам ваш телефон, и не теряйте его. Мы сегодня проверим его слова.
Она приветливо заулыбалась:
-Ой, хорошо, никуда он не убежит. Да и паспорт его у участкового.
-Да, кстати, где он был в понедельник?
-Так работал у себя на участке.
-До скольки?
-До восьми вечера.
-Давайте, записи с ваших камер приложите. –Семенов  махнул рукой Илонову, -Саша, надо вот еще записи получить. Останься. Посмотри понедельник, где там этот дворник во время нападения был.
Саша горестно вздохнул:
-Ясно.
***
А видео со свалки было что надо: к баку быстро подходил Володя Меркулов, оглядывался и бросал в бак коробку.
Семенов отметил все моменты, которые были важны, вынул диск и понес его экспертам. По дороге он думал:
«Значит, все-таки Меркулов. Но почему? Не из-за этих же ложек дурацких, им цена пара тысяч, а потом он их просто выбросил. И что, резать друга ради этого? Так может, наркотики? Опять не то, тогда бы он другое взял – ноутбук хотя бы. А камеру он как расстреливал?».
Когда он вернулся в кабинет, он еще немного посидел, думая, а потом позвонил матери Заманцева:
-Юлия Петровна, здравствуйте, как ваше здоровье, как здоровье Петра?
-Ой, спасибо, товарищ следователь, жива, вот давление немного подскочило, а Петя так пока и не очнулся. Хотела к нему поехать, а такая погода вдруг… Но ничего, ничего, сейчас вроде улеглось и соберусь, поеду.
-Хорошо, хорошо. А, Юлия Петровна, он с другом какой-нибудь пистолет или винтовку пневматический не покупал?
-Я Пете покупала, он очень просил на четырнадцать лет. Только я настояла, чтобы не как настоящий, ну как в полиции, и купила иностранный спортивный.
-Хорошо, хорошо. А вы не знаете, где этот пистолет?
-Он его в комнате держит в коробке у дивана.
-Вы не могли бы посмотреть?
-Давайте. –на время в трубке воцарилось молчание, -Да, на месте так и лежит в коробке. Открыла и посмотрела.
-Спасибо, Юлия Петровна, а то мало ли кто коробку не открыл.
-Да, -она засмеялась, -понятно.
-Ну, давайте, собирайтесь, извините, что помешал.
-Спасибо, -она повесила трубку.
Так, вот и пистолет какой-то был, но, может, не тот. Да и мало ли пневматических пистолетов в Петербурге? Но мысль эта уже не оставляла его и он достал папку и еще раз проглядел фото с места происшествия; точно! Никаких коробок рядом с диваном не было. Да и спортивный пистолет наверняка был больше обычного, и коробка тоже была не такая маленькая.
Итак, тучи над Меркуловым сгущались все сильнее – после нападения и фотографирования на квартире Заманцевых был только он, помогавший матери Заманцева осмотреть квартиру. Ну еще его мать…
На столе зазвонил телефон, Семенов снял трубку, и полковник опять напомнил о пропущенной планерке.
 -Ну, товарищ полковник, дело раскручивается, торопимся.
-Заходи, -завершил шеф, -расскажешь, что раскрутил.
Через полчаса доклад был окончен.
-И что делать думаешь? –спросил полковник.
-Брать его пока не думаю.
-Это верно. Хоть и выяснил ты, что ложки он стащил, да и камеру, похоже, он расстрелял, но по основному то делу у тебя что? То, что Меркулов Заманцеву не такой уж друг? Или то, что он подставщик умелый? Маловато будет. –он помолчал, а потом добавил, -Так что, или ты чего-то проглядел, или чего-то не нашел еще. Просто так друзей ножом в грудь не тычут. У тебя анализ крови Заманцева был?
-Да, -Семенов сразу понял, о чем речь, -наркотиков, алкоголя нет.
-Вот, да и каких-то следов вора там тоже нет,
-Да, нет.
-Как и следов борьбы. Пришел и быстро зарезал, а дверь открыл хозяин.
-Да.
-Вот видишь. А с секцией этой поэтов и впрямь непонятно – шантаж какой-то слишком мелкий получается. Так что ищи. Что-то между ними было. Такое, что никак иначе нельзя. И собери о Меркулове все.
-Хорошо. Мне как раз сегодня надо к первому руководителю секции съездить.
-Съезди.
После заседания у полковника, Семенов передал Илонову задание собрать сведения о Меркулове, а сам набрал номер Аркадия Велесова.
После шестого гудка поэт ответил:
-Простите, просто с незнакомого номера.
-Ничего. Я следователь Семенов. Вы не могли бы со мной  встретиться по поводу нападения на Петра Заманцева. Он сейчас в больнице лежит.
-Ну, можно, конечно, только что я мог бы рассказать?
-Давайте, встретимся, а там поговорим. Где бы с вами можно было поговорить?
-Ну-у, -Велесов замялся, -давайте в Доме писателей на Звенигородской, здесь недалеко, через час нормально?
-Простите, на Звенигородской где?
-На Звенигородской 22, там во дворе подъезд.
-Хорошо, ждите.
Через час Семенов шел по теплой улице, потом свернул во двор, еле найдя неприметную калитку. В глубине двора был подъезд, рядом с которым стоял человек в костюме лет тридцати пяти с бородкой и в очках. Типичный интеллигент.
-Вы Аркадий Велесов? -спросил Семенов.
-Да, конечно, пойдем, присядем.
Они вошли внутрь дома, поднялись на второй этаж. По дороге Велесов говорил:
-Тут у нас час-полтора есть, так что посидим, поговорим спокойно.
Они сели в глубокие черные кресла и Велесов снова спросил:
-Так чем я могу помочь?
-Видите ли, мы проводим сбор информации, и выяснилось, что вы возглавляли литобъединение «Признание», но крайне недолго. Вы не могли бы рассказать, почему передали руководство Заходскому?
Было видно, что тема эта Велесову неприятна, но он вздохнул и спросил:
-А Заходский ничего не сказал про это?
-Он рекомендовал обратиться к вам.
Велесов покивал головой:
-Да, правильно. Ну что ж, расскажу. Просто, когда меня позвали возглавить это объединение, я думал, что сейчас буду учить поэзии, показывать на своем примере. А на первом же занятии один слушатель читает свои замечательные стихи, потом его друг читает тоже свои  стихи еще лучше, и я испытываю просто унижение. Потому что думаю: «А я что могу? Я не старый, мне всего тридцать пять, у меня литинститут за плечами, я работаю в редакции журнала, и что могу я им противопоставить? Разобрать их стихи по размеру и стилю? И все?»
Я в тот же день позвонил Заходскому, и спихнул этот груз ему. Кажется, он был только рад. И я тоже был рад. -он еще раз вздохнул, - Потом неделю писал и писал, потому что давно уже был у меня простой.
-Ну, спасибо, понятно. А не помните, что это были за ученики?
-А они вместе пришли, два друга. Кажется, они даже друг про друга не знали, что стихи пишут.
-Хм, занятно. –Семенов подумал еще, однако других вопросов не было, -Ну что ж, спасибо, кое-что вы все же прояснили.
 Однако, спустя полтора часа, сидя в кабинете, он так и не мог понять, что же произошло между двумя друзьями.
Тем временем вернулся Илонов. Прибавилась информация о Меркулове. Но и здесь ничего особенного не появилось. Многое было известно и раньше: жил в одном доме с Заманским, но на последнем этаже, учился в одном институте, но куда лучше, чем Заманцев, был волонтером в интернате для глухонемых.
Теперь можно было прибавить к этому, что он ненадежный товарищ и ловкий интриган, только ничего это не объясняло. Улик против Меркулова по нападению не было. Отпечатки в квартире он оставлял много раз, да и на следующий день оставил. Главное же, что не было никакого серьезного мотива.
-Саша, -спросил Семенов, -ты мне друг?
-Друг.
-Саша, вот ты меня за что бы зарезал?
-Я бы, Дима тебя, наверное, застрелил, если бы ты мою чашку разбил.
-Нет, серьезно. Я вот по званию тебя старше, хотел бы ты на мое место через мое убийство пролезть?
-Не, сложно слишком. У нас и так текучка подходящая, так что извини.
-А с дворником там что?
-А что с дворником? Все нормально с дворником. Ходит по дворам, помойкам, катается на велосипеде, все три дня по часам его работа отмечена. Так что бери диск на столе и смотри.
-О, спасибо, Саша, не заметил. Ну ладно, давай сегодня по домам, думай о том, за что мог бы меня убить.
***
Утро началось привычно: Семенов позвонил врачу в больницу и получил ответ, что Заманцев все еще в коме. Подошел Илонов и начали собираться на планерку.
В этот момент зазвонил телефон, и врач из больницы сообщил:
-Больной Заманцев вышел из комы, состояние устойчивое, можете приехать, допросить.
Семенов поблагодарил доктора, перезвонил полковнику, получил порцию недовольства, но и одобрение на поездку.
-Саша, -уверенно сказал Семенов Илонову, -остаешься за меня, получишь все нагоняи.
Вскоре он был уже в больнице; там внизу уже сидела мать Заманцева.
-Товарищ следователь, меня к Пете не пускают, сделайте что-нибудь.
-Хорошо, -пообещал Семенов, -я попробую уговорить их.
Сестра вручила Семенову халат, проводила его к палате, там уже был врач.
-Давайте, только быстро, много вопросов не задавайте.
Семенов вошел в палату. Рядом с кроватью стояла еще одна медсестра. Заманцев лежал на кровати уже без кислородной маски, но все также в проводах и трубках. Попискивал прибор.
Семенов присел на табурет:
-Здравствуйте, я следователь Семенов, веду дело о нападении на вас.
-Да. –голос Заманцева был тихий.
-Вы можете отвечать на вопросы?
-Да.
-Вы помните, кто на вас напал?
-Володя.
-Меркулов?
-Да.
Теперь сомнений не было, оставалось понять, почему.
-А почему это произошло?
-Я не знаю. Он просто вдруг напал.
-Что было до этого?
-Я хотел посоветовать ему, чтобы его стихи читала девушка. Там, на конкурсе.
-А как вы сказали?
-Может, он обиделся?
-На что?
-Я назвал его стихи стихами обманутой детдомовки. –голос Заманцева стал тише и сестра грозно посмотрела на Семенова.
-И что дальше?
-Я сказал это, а потом он ушел на кухню, я сел за комп, а он вернулся с ножом…, -прибор запищал быстрее и сестра прошипела:
-Больной устал, хватит! Потом придете!
Они вышли в коридор, Семенов подошел к врачу и вспомнил:
-Послушайте, а там внизу его мать сидит, можно ее пропустить к нему?
Врач поморщился, вздохнул:
-Я спущусь к ней. Может, пропустим.
***
Итак, теперь сомнений не было, но не было и мотива. Причина, по которой один студент ни с того ни с сего ударил ножом другого, так и осталась нераскрытой, и в суде (а в принципе, Заманцев до суда мог и не дожить) оставалось слово Заманцева на слово Меркулова. Меркулова никто выбегающим из квартиры не видел, а расстрел камеры пока тоже ничего не доказывал. Даже того, что стрелял по ней Меркулов.
С этими мыслями и вернулся Семенов в отдел. Поставив чайник, он сел за стол и снова и снова обдумывал слова, после которых Меркулов накинулся на Заманцева. Неужели же Меркулов действительно так обиделся за свои стихи, которые и другие считали именно женскими, а не мужскими?
-Саша, чайник закипел, давай, чай налей, думать будем.
-Вот, Дима, хорошо быть старшим по званию.
-Ага, Саша, просто замечательно. Так что, давай пей и думай, за что мог обидеться поэт, который услышал, что его стихи – стихи обманутой детдомовки?
-Ну, при том, что он сам волонтерит практически в детдоме…
Семенов быстро поставил чашку на стол:
-То есть, если это женские стихи, да еще обманутой детдомовки, то это не его стихи, которые он украл на работе. Молодец! Давай адрес и телефон, где он волонтерит.
-А чай допить?
-Делу время, потехе час. Давай, действуй. А я пока чаек попью.
Илонов сел за компьютер и быстро нашел данные интерната, где Меркулов был волонтером.
Тут уже за дело взялся Семенов. Телефон в таком интернате установлен не для глухих, и вскоре ответила женщина, которой Семенов представился. После того, как она перезвонила в отдел (есть в мире и недоверчивые люди), он уточнил у нее, когда Меркулов дежурил, и с какими группами работал, а также, нет ли у них в этих группах поэтов.
-Ну как же нет, вот Карина Асеева, пятнадцать лет, замечательная девочка, отличные стихи пишет. Выступает у нас на праздниках,  целую тетрадь собрала стихов своих. Она, правда, стесняется, но зря, конечно.
-А можно было бы с ней встретиться сегодня. Мы постарались бы привести литературоведа серьезного вместе с нами.
-Простите, а с чем это связано?
-У нас есть подозрение, что ее стихами кто-то воспользовался для нехороших целей.
В трубке воцарилось молчание, потом неуверенно директор все же сказала:
-Только поосторожнее с ней, она очень доверчивая.
-Хорошо. Я согласую это и перезвоню вам.
Заходский был не против, даже обрадовался новой интересной задаче и вскоре Семенов с ним вошли в здание интерната.
Женщина лет сорока встретила их в фойе и когда они представились, а Семенов показал удостоверение, тихо, будто кто мог услышать спросила:
-Вам как будет удобнее с Кариной говорить? Я переведу.
-Наверное, -сказал Семенов, подумав недолго, -так чтобы она  не стеснялась, так, чтобы можно было сесть удобно.
-Хорошо, тогда ко мне в кабинет. Вы говорите ей, она по губам читает.
Они прошли на второй этаж, Карина – девочка с острыми чертами лица и улыбкой, вдруг становившейся грустной, уже ждала их там.
***
Через часа полтора Семенов и Заходский вышли из интерната. Заманцев сразу остановился закурить. Закурив, он постоял, а потом печально произнес:
-Вот ведь как…
-Вы о чем?
-Да о Меркулове. Выходит, он все стихи у нее украл.
-Вы уверены?
-Да. Она же при мне на заданную тему легко написала новые стихи, а это, знаете, не каждому под силу. Да и на руках у нее именно черновики. И другие стихи тоже ее по стилю. Да и видно, насколько ей эти стихи подходят, в отличие от Меркулова, хотя бы строка: «Мои тебе кричали руки, ты их не слышал в темноте…».
-Да. –согласился Семенов, -тонкость есть. Не жалеете, что сходили?
-Ну, -Заходский всплеснул руками, -я вам давеча Пушкина поминал, так там и другие строки есть:
«…Как будто тяжкий совершил я долг,
Как будто нож целебный мне отсёк
Страдавший член! …»
Так что не жалею. А вот что теперь с конкурсом делать?
-Ну, это вам решать, теперь вот и вам талант открыть довелось.
-Да. Спасибо. Буду ее раскручивать. А с Меркуловым у меня разговор будет.
-Тарас Игнатьевич, сперва у нас с ним разговор будет. И не о поэзии.
-Так вы думаете, он… Заходский не договорил
-Не думаем, знаем. Непонятно было почему. Вот теперь и это стало ясно.
***
Меркулова Семенов и Илонов встретили у института. Вышел Меркулов озираясь, но машину они поставили за углом, и уже более смело, но все же оглядываясь, он пошел дальше. Так они и подошли к нему с разных сторон, Семенов показал удостоверение, подъехала машина, надели наручники и почти незаметно увезли.
Уже в машине Семенов объяснил:
-Меркулов, если коротко: вас подозревают в покушении на убийство Заманцева, краже из его квартиры, плагиате.
Меркулов сидел на заднем сиденьи, откинувшись и дышал тяжело, как будто пробежал марафон.
В отделе, пройдя в кабинет, Меркулова усадили на стул, Семенов и Илонов сели за столы, Семенов включил диктофон и начал:
-Владимир, у нас есть видео, что вы выбрасываете коробку с ложками, известно, что вы подбросили пистолет, расстреливали камеру на подъезде, Заманцев показал, что вы ударили его ножом, мы нашли Карину Асееву, у которой вы украли стихи. Расскажите вы, что именно произошло?
Меркулов все еще задыхался, потом Семенов понял, что он слишком тепло одет для майской погоды – пальто, свитер.
--Вам жарко? Раздевайтесь.
Меркулов повесил на вешалку теплые вещи, снова сел и заговорил:
-Он же меня шантажировать хотел.
-По порядку, Меркулов, с чего началось, почему вы вообще стали красть стихи?
-Я был лучше его всегда, во всем, а когда он позвал меня на секцию эту поэтическую, то я думал: ну что, сходим, послушаем, а он вдруг там свои стихи читает. Хорошие стихи. А у меня никаких стихов нет. Понимаете, вообще. Я тогда стихи Карины прочитал, и оказалось, что они лучше его.
-А зачем?
-Ну как же, -Меркулов наклонился через стол, -как же, я не мог ему уступить.
-А дальше?
-Я все думал, что потом признаюсь, но тут конкурс этот и меня с ним вдруг выбирают для выдвижения. Ну как тут назад откатывать?
-И вы его подставили?
-Случайно! -вскинулся Меркулов, -просто увидел, что Заходский идет, приколоться решил над ним, не знал что так пойдет!
-Знали вы все, Меркулов. И про то, что Заходский спец по Мандельштаму и такую шутку не пропустит, тоже знали.
-Ну и что! –Меркулов вскочил со стула, Илонов подбежал и усадил его, -И что! Я себе шансы повысил!
-А после конкурса вы что делать собирались? Если бы победили? Уйти в неизвестность?
-С такими деньгами можно было бы.
-Ладно. Дальше давайте, что в тот день было.
-Я пришел к нему, а он мне вдруг и говорит: «Ты же знаешь, что эти стихи, они не твои, это стихи обманутой детдомовки». Я не знаю, как он узнал, кто сказал. Я понял, что он теперь с меня деньги тянуть будет, потому что за это меня же отовсюду вышибут.
Семенов с Илоновым переглянулись
-Именно так?
-Да. Я тогда понял, почему шантажистов надо убивать, сходил на кухню, взял нож, вернулся в комнату, он уже за компьютером сидел, и его в грудь ножом ударил.
-Он на спину упал?
-Нет, я его придержал, на стол положил.
-Потом что.
-Страшно стало, домой убежал. Там у меня его пистолет лежал в коробке, я понял, что сразу начнут подозревать меня, взял пистолет, перебежал по крыше, вышел через другой подъезд и камеру расстрелял, а на следующий день напросился к Юлии Петровне помочь, пистолет на место положил, ложки взял. –он говорил уже лихорадочно, будто повторяя роль, -Ведь все получилось!
-Ничего у вас не получилось, Меркулов, следов нашлась куча. Самое ужасное, что вы чудом не убили друга, когда он просто хотел сказать вам, чтобы вы нашли девушку, которая читала бы стихи, которые он считал вашими, и думал, что это поможет вам на конкурсе. Он просто выразил свое мнение об их стиле. Вы сами себя запугали.
Семенов остановил диктофон и с напором закончил:
-Меркулов, звоните матери, вам нужен хороший адвокат.
***
-Отпустил, значит?
-Да, товарищ полковник, под подписку.
-Не жалко? Столько выковыривал, а теперь домой к маме.
-А куда он от нее денется?
-Да. –полковник улыбнулся, -Верно. Никуда. А он ей ведь ничего об этом не рассказал. Какая она сюда примчалась: «Это не он! Вы не понимаете! Вы врете!».
-Да. Так что его держать смысла нет.
-Ну мамаша то его теперь побегает: типа ложки украли, но нашлись, да и те грошовые. Парня резали, но не зарезали, а стихи вообще не ценность, да и гонорары он тоже не получил. Так что и дела нет. Может и дожмет соседку свою и Карину…  А в суде еще расскажут, какой хороший мальчик, только разок оступился, да и сделают срок условный. И будет все как и раньше. Ты то, Семеныч, что думаешь?
-Я-то? –Семенов усмехнулся и продекламировал:
"Гони друзей, что предали однажды, Кто предал раз, предаст тебя и дважды»
-Ого! Это где ж ты таких мудростей поднабрался? У поэтов тех?
-Да нет, просто в шаверме сидел, по радио передавали.