В конце 2020-х нас ждет парад столетий

Я своевременно получил приглашение участвовать в конференции «Социологическое образование в России: становление и перспективы», посвященное 30-летию социологического образования в Республике Башкортостан. Решил поговорить о значимости вклада Наримана Абдурахмановича Аитова (1925-1999) в развитие социологии и социологического образования в республике, но в силу ряда обстоятельств не смог выступить на конференции. Однако тезисы сообщения у меня остались, они и лежат в основе настоящего текста. Но, но как нередко случается, сама работа несколько увела меня от исходного плана, позволив рассмотреть задуманное в более общем плане.   


В 2007-2008 годах, когда я работал над обоснованием положения о «втором рождении» российской социологии и над «лестницей поколений» советских / российских социологов, меня интересовали годы рождения социологов старшего возраста. Главным источником информации такого рода была для меня известная книга «Российская социология 60-х годов в воспоминаниях и документах» (1999 г.),  изданная по инициативе Г.С.Батыгина. В основном там были биографии социологов, родившихся во всем диапазоне 1920-х годов. Но лишь в 2014 году, когда Ж.Т. Тощенко подарил мне новое издание книги «Социологи России. История социологии в лицах», ответственным редактором которой он является, мои представления о возрастном составе нашего профессионального сообщества стали базироваться на достаточно представительной статистике.
Уже в первые годы моих исторических поисков пришло понимание того, что 2020-е годы станут периодом столетних юбилеев тех, кого сегодня мы признаем создателями современной российской социологии, замечу, мне казалось, что все это – нескоро. Однако время пролетело быстрее, чем я думал, и время для серьезного анализа жизней и наследия первопроходцев пришло. Грустно, что большинство из них к настоящему времени умерло, лишь несколько человек, относительно недавно преодолевших 90-летний рубеж, живы и продолжают работать.


Как приходило время «столетий»? На исходе прошлого века отмечалось столетие Бориса Александровича Чагина (1899-1987). По-моему, первым из отечественных социологов, чей столетний юбилей состоялся в 21 веке, является социолог науки Анатолий Алексеевич Зворыкин (1901-1988). В первом десятилетии века родились Георгий Федорович Александров (1908-1961), Михаил Трифонович Иовчук (1908-1990), под редакцией которого вышел первый сборник научных работ в СССР с использованием данных социологических опросов на Урале (1958 г.), Хачик (Феликс) Нишанович Момджан (1909-1996) и – Александр Ильич Клибанов (1910-1994).
Уже состоялись столетние юбилеи Михаила Николаевича Руткевича (1917-2009), Бориса Михайловича Левина (1919-2007), Масхуда Садыковича Джунусова (1919-2002), Виктора Кирилловича Конолева (1921-1980), Николая Сергеевича Мансурова (1921-2013) и Анатолия Георгиевича Харчева (1921-1987). Не дожив полгода до столетнего юбилея из жизни ушел Александр Абрамович Галкин (1922-2022), назову Всеволода Евгеньевича Давидовича (1922-2009). Только что в Перми прошла конференция и вышел в свет сборник по случаю столетия Захара Ильича Файнбурга (1922-1990).


В конце октября исполнилось сто лет со дня рождения Александра Александровича Зиновьева (1922-2006) – философа, логика, социолога, автора первого социологического романа «Зияющие высоты» В октябре 2021 года В.Путиным был подписан указ «О подготовке и проведении мероприятий, посвященных 100-летию со дня рождения А. А. Зиновьева».
Следующие два года тоже будут наполнены рассматриваемого вида юбилеями. В 2023 году будут юбилеи Ануфриева Евгения Александровича (1923-2020), Елисеева Спартака Феопемитовича (1923-2002), начинавшего свой путь в социологию в коллективе Н.А. Аитова, Когана Льва Наумовича (1923-1997), Левыкина Ивана Тихоновича (1923-1994), Плотникова Сергея Николаевича (1923-1995), Тульчинского Моисея Рувимовича, (1923-2012) и Шубкина Владимира Николаевича (1923-2010), через год – будем вспоминать Андрееву Галину Михайловну (1924-2014), Кугеля Самуила Ароновича (1924-2015), Островского Владимира Борисовича (1924-1990) и Филиппова Фридриха Рафаиловича (1924-1990).


2025 год должен стать значимым и памятным для социологов Башкортостана, это год рождения зачинателя социологии в Республике профессора Наримана Абдурахмановича Аитова. Им и значительным числом его учеников и последователей исследованы важнейшие социальные проблемы Республики и тем самым заложены основы многолетнего мониторинга развития всех типов социальных отношений в Башкортостане. Более того, в 2025 году будет 50 лет развития социологии в Республике, Как отмечал Аитов, проведение исследований началось «в 1965 г., когда была организована социологическая лаборатория при Башкирском обкоме КПСС». Работа осуществлялась преподавателями и аспирантами кафедры философии и научного коммунизма Уфимского авиационного института. Затем к ним присоединились ученые Института истории, языка и литературы БФАН СССР, Башкирского медицинского, Уфимского нефтяного, Башкирского сельскохозяйственного, Бирского педагогического институтов и другие организации [1]. Уже сейчас необходимо обратиться к руководству Республики о поддержке серии мероприятий, связанных с 50-летием развития социологии в Башкортостане и 100-летием Н.А. Аитова. Времени остается немного, но все же можно успеть подготовить представительную конференцию и издать материалы, рассказывающие и жизни и деятельности Аитова.


Значительная группа социологов родилась в интервале 1925-1928 год.: Ковалев В.Н. (1925-2012, Кукушкина Е.И. (род. 1925), Мишин В.И. (1925-2010), Панкратова М.Г. (1925-1999), Патрушеев В.Д. (1925-2008), Дюментон Г.Г. (род. 1926), Князев Б.В. (1926-1989), Колбановский В.В. (1926-2014), Рывкина Р.В. (1926-2021), Слепенков И.М. (1926-1997), Фролов С.Ф. (род. 1926), Шляпентох В.Э. (1926-2015), Бестужев-Лада И.В. (1927-2015), Бурлацкий Ф.М. (1927-2017), Замошкин Ю.А. (1927-1993), Заславская Т.И. (1927-2013), Коростылев Г.М. (1927- вторая половина 80-х), Лупандин В.М. (1927-2005), Ольшанский В.Б. (1927-2002), Тукумцев Б.Г. (1927-2021), Гурьянов С.Т. (1928-2011), Ельмеев В.Я. (1928-2010), Здравомыслов А.Г. (1928-2009), Кон И.С. (1928-2011), Лесохина Л.Н. (1928-1995), Мчедлов М.П. (1928-2007).
Особенно богатым на 100-летние юбилеи может стать 1929 год: Ахиезер А.С. (1929-2007), Арутюнян Ю.В (1929-2016), Бобров М.Я. (1929-2005), Водзинская В. В. (1929-1980-е), Гараджа В. И. (род. 1929), Грушин Б.А. (1929-2007), Давыдов Ю.Н. (1929-2007), Красин Ю.А. (род. 1929), Лисовский В.Т. (1929-2002), Орлов Г.П. (1929-2022), Осипов Г.В. (род. 1929), Фирсов Б.М. (род. 1929), Щедровицкий Г.П. (1929-1994), Ядов В.А. (1929-2015).


Нет сомнений в том, что здесь далеко не полный перечень тех, чье столетие вписывается в 2000-2029 годы. Необходимо возвращаться к сборнику «Социологи России», возможно, смогу проштудировать энциклопедическое издание «Социология России в лицах. История и современность» (2019 г.).
Однако даже приведенный перечень имен старейших российских социологов позволяет рассматривать и обсуждать весьма интересные историко-социологические задачи, касающиеся их демографии и предметно-объектного характера их исследований. Даже самый беглый анализ научного наследия этой исследовательской общности позволяет предполагать, что все они – первые в разработке тех или иных проблемных направлений.


Даже В.А. Ядов, прошедший обучение в Лондонской школе экономики и политики, в интервью английской “Times” назвал себя самоучкой в социологии. Сначала он решил, что это обидно, потом вник в семантику английского “self-made sociologist” и понял, что это скорее комплимент и речь идет о человеке, который сам себя сделал таким, какой есть. Значит социологи первых призывов не должно стыдиться своей недообразованности. Их не образовывали в своей профессии.
И.С. Кон как-то сказал молодым социологам, высказывавшим претензии к работам своих предшественников: «Ребята, побойтесь бога!», он знал, что социология, возникшая в СССР в середине 1960-х, сразу вступила в оборонительные бои c недоброжелателями. [2]. Безусловно, сказанное Ядовым о себе, распространяется на всех названных социологов. Логика и методы, применявшиеся подавляющим числом социологов в 60-е – 70-е годы, не выдержат современной критики, но ведь то были первые шаги, и то было не только испытание методологии и процедур социологии, но прежде всего – испытание себя.


В многочасовом личном интервью академик Геннадий Васильевич Осипов, стоявший у истоков современной советской / российской социологии и Советской социологической ассоциации, заметил: «Должен Вам сказать, что такой истории становления, возрождения социологии именно в послевоенный период, такой истории социологии нет ни у одной из зарубежных стран. Это трагическая, драматическая история» [3].


В нескольких своих работах я приводил слова М.К. Мамардашвили о существования пропасти в развитии культуры нашей страны, он имел в виду «1917 год и всё, что за ним последовало» и отмечал бессмысленность ностальгирования и попыток восстановить прошлое: «Ну, нет его и быть не может, это всё исчезло физически». И далее, он говорил, то, что напрямую относится к становлению послевоенной социологии в СССР, он видел возникновение нового лишь в «человеческом материале, какой есть». Мамардашвили, который знал Грушина и Зиновьева со студенческих лет говорил: «Что, Зиновьев из Бердяева что ли вырос? Да ничего подобного — из полупьяного лейтенанта Советской Армии. И Грушин…из обыкновенного, банального комсомольского активиста…». Сейчас, написанное Мамардашвили в 1990 году смотрится как фокус, ядро пространства, характеризующего социологов, которым уже исполнилось 100 лет или исполнится до 2030 года. Действительно, в биографиях всех – многих я знал или знаю, о некоторых писал – особое место занимает война и их комсомольское прошлое. Одни – прошли через фронт, другие испытали на себе ужасы блокады, оккупации, бомбардировок, потери близких, многие были ранены, контужены. Практически все состояли в комсомоле и занимали высокие выборные позиции, позже – заметное число их было на освобожденной партийной работе. Все объяснимо, в те годы комсомол и партия были единственными легальными каналам проявления гражданской, общественной позиции. Люди верили в то, что их активность в этих структурах позволит им участвовать в совершенствовании социальных отношений в стране. 


Дополню слова Мамардашвили верным и метафорически сильным утверждением А.Г. Здравомыслова: «Я бы сказал так: Булат Окуджава имел для нас гораздо большее значение, чем Питирим Сорокин, которого мы знали в начале 1960-х годов лишь по трём упоминаниям В. Ленина». Это о том, что старой, дореволюционной и ранней советской социологии они не знали, и лишь атмосфера, дух политической оттепели призвал их в социологию.
Конечно, вся названная совокупность социологов – не однородное образование, здесь есть те, кто начинал социологию и чьи книги стали учебниками следующих поколений, под чьим руководством новые «входящие», иногда немного старше их или младше, делали свои диссертации. Есть те, кто начинал разработку новых предметных областей: изучение отношения к труду рабочих, анализ бюджетов времени, деятельность средств массовой коммуникации, образ жизни, социология культуры, проблем молодежи, общественное мнение, военная социология, социология партийной работы и т.д. Отдельно назову создателей региональных социологических школ: Башкирской (Н.А. Аитов), Ленинградской (А.Г. Здравомыслов, И.С. Кон, В.А. Ядов), Новосибирской (Т.И. Заславская), Пермской (З.И.Файнбург) и Свердловской (Л.Н. Коган).


Так постепенно, зачастую не при поддержке партийных и административных органов, а вопреки им, испытывая ограничения цензуры, идя на самоцензуру, получая взыскания по партийной линии, лишенные нормальных контактов («выездные» и «невыездные») с западными коллегами, «самоучки» превращались в специалистов.
Все это требует многолетнего тщательного изучения и обсуждения внутри нашего профессионального сообщества, целенаправленного сбора и анализа биографической информации. Представляется интересным и многообещающим для понимания специфики социологических поколений тот коллективный жизненный опыт, с которым старшие социологи входили в науку. К каким социальным стратам принадлежали их родители, где проходила их первичная социализация, как в истории этих семей отразились революция 1917 года, Гражданская война, НЭП, коллективизация и индустриализация, события 1937 года, Великая отечественная война и др. Не зная этого, трудно представить движение этих людей в социологию, ведь оно было совсем иным, чем пути более молодых когорт.


Теперь укажу до сих пор не обсуждавшуюся в нашей литературе проблему, связанную с углублением нашего понимания генезиса и динамики российской социологии. Если совсем кратко, то речь идет о рассмотрении наследия отечественных ученых, работавших в близких к социологии областях науки (философия, экономика, история, психология, науковедение и пр.) в 30-е – 70-е годы, но не идентифицировавших себя социологами в силу по крайней мере двух обстоятельств. Первое: драматического характера истории отечественной социологии в 30-е – 50-е годы и неопределенности ее статуса в течении всех последующих предперестроечных лет. Второе: специфики методологии и предметных границ послевоенной советской социологии, акцент на использование модификаций позитивистской («жесткой») методологии и количественных методов. Однако, теперь постепенно проясняется, что в «соседних» научных областях проводились интересные, значимые исследования, которые сейчас, наблюдая тренды в развитии российской социологии, оправданно классифицировать как социологические. Соответственно, авторов такого рода исследований: философов, экономистов, историков, психологов можно рассматривать, признавать и социологами.


Свыше трех лет назад я рассказал о параллелизме судеб социолога науки А.А. Зворыкина и историка науки Б.Г. Кузнецова, они знали друг друга многие годы, в их биографиях много общего, однако каждый шел своим путем [4]. Выше указаны годы жизни Зворыкина (1901-1988), близок и интервал жизни Кузнецова (1903-1984). К концу 30-х их биографии совпадали в таких весьма значимых элементах, как участие в Гражданской войне, членство в партии, серьезное московское образование в области экономики и истории, работа в Институте истории науки и техники АН СССР под руководством Н.И. Бухарина, наличие степени доктора экономических наук и звание профессора, опыт участия в выработке государственной значимости решений. А ведь им еще не было и сорока лет.
Пришла война, ее наиболее драматичные годы Зворыкин провел на Сталинградском и Центральном фронтах. После тяжелого ранения был комиссован и с 1943 по 1946 гг. работал в Наркомате угольной промышленности. Затем его пригласили в газету «Правда» редактором отдела науки, техники и высшей школы, на этом месте он проработал три года, параллельно выполнял функции председателя Комитета по изобретениям и открытиям при Совете министров СССР. С 1948 по 1959 гг. он был заместителем главного редактора Большой Советской Энциклопедии – безусловно, пост, требовавший значительной эрудиции и опыта работы с выдающимися специалистами.


В июне 1941 г. Кузнецов был включен в группу экспертов высшей категории, которой было поручено планирование и организация перемещения советской промышленности из европейской части страны за Урал. 10 апреля 1942 г. за успешную работу «О развитии народного хозяйства Урала в условиях войны» ядру ученых этой группы была присуждена Сталинская премия первой степени, среди награжденных был и Кузнецов. Но уже в июле 1942 г. он – в действующей армии, возглавляет политотдел 61 инженерной (14 штурмовой) бригады. В ее рядах он участвовал в боевых действиях под Сталинградом и на Южном фронте. С мая 1943 г. Кузнецов – заместитель начальника отдела Штаба инженерных войск в Москве. Тогда маршал М. П. Воробьев, командовавший инженерными войсками, создал в Штабе отдел по анализу инженерного обеспечения операций. Кузнецов должен был ездить по фронтам и инструктировать инженерные части, чтобы уменьшить потери штурмовых бригад. В боях под Нарвой он был серьезно ранен и после госпиталя демобилизован.


К концу 50-х годов сфера научных интересов Зворыкина переместилась от вопросов, связанных преимущественно с научно-технической политикой и научно-техническим прогрессом, к социальным проблемам. Некоторое время Зворыкин проработал в Институте философии АН СССР, но когда в 1968 г. был создан Институт конкретных социальных исследований, (сегодняшний Институт социологии РАН), он перешел туда, возглавив отдел социологии науки.
По оценкам специалистов, Зворыкину принадлежит значительная роль в создании отечественной социологии науки как самостоятельного направления исследований, он разрабатывал теоретические проблемы этого направления и предложил специальные методы изучения творчества ученых. Также указан ряд коллективных монографии, где он является соавтором и редактором: «Социально-психологические проблемы управления» (1975); «Социальные факторы деятельности научных организаций» (1980); «Научный коллектив: опыт социологического исследования» (1980); «Планирование управления в научных коллективах» (1981); «Научный сотрудник и научный коллектив как объекты социологического исследования» (1982). Всего им написано свыше 400 книг, брошюр, статей. Его труды публиковались не только в СССР, но и за рубежом.


Опущу рассказ о послевоенной научной деятельности Кузнецова, приведу лишь вывод сотрудников Института истории естествознания и техники РАН И.Р. Грининой и С.С. Илизарова, недавно опубликовавших материалы своих архивных изысканий: «Борис Григорьевич Кузнецов (1903–1984), сколь банально бы это не звучало, занимает совершенно особое, только ему принадлежащее место в историографии истории науки. Без его желания, воли и умений не был бы открыт в 1944/1945 гг. Институт истории естествознания АН СССР, и можно только гадать о вероятностных путях развития у нас истории научно-технических знаний как профессии. Как оригинальный исследователь, автор многих выдающихся трудов по истории и философии науки Б. Г. Кузнецов во второй половине XX в. был не только научным лидером, но и тем, кто олицетворял советскую историю науки в ее лучших чертах перед мировым историко-научным сообществом» [5].
Несколько лет назад я написал небольшую книгу о Б.Г. Кузнецова [6], в которой обосновал утверждение о том, что сделанное им можно относить не только к истории науки, но и к социологии науки. Когда в целом книга была закончена, я направил сделанное специалистам, работающим в области социологии и истории науки, с просьбой ознакомиться с моим выводом. И мне приятно отметить, что мои коллеги поддержали меня.


Е.А. Мамчур, уже многие годы изучающая закономерности развития научного знания, а также проблемы этики науки и вопросы взаимоотношения эпистемологии и психологии, написала (14 августа 2016 г.): «...Конечно я знала, что Б.Г. Кузнецов был отличным социологом науки, но ведь он был не только социологом науки, но и науковедом и историком и даже эпистемологом. Сейчас на такое "междисциплинарье" претендуют многие исследовательские группы. Но уж социолог науки - это точно о Б.Г. Так что все в порядке». А вот что в тот же день ответил на мои вопросы А.М. Никулин, экономист, социолог, автор нескольких книг по истории социологии: ««Что Б.Г. Кузнецов – социолог науки, это для меня очевидно с тех пор, как А.П. Огурцов и Г.С. Батыгин в своих социологических курсах в МВШСЭН с большим почтением ссылались на Кузнецова, именно, в контексте социологии науки».


Приступая к работе над этим материалом, мне представлялась значительно более малочисленной группа социологов, родившихся в 1920-х. В моем представлении, в 60-е – первой половине 70-х все социологи «знали друг друга». Пожалуй, в действительности это справедливо лишь применительно к ведущим социологам Москвы, Ленинграда и региональных центров, оказывается процесс формирования сообщества советских социологов был более сложным, многослойным. Мне хочется надеяться на то, что пройдя через период столетий старейших социологов, российское социологическое сообщество углубит свое знание и понимание процесса своего становления и сможет отдать должное тем, кто был первыми.


Литература

1. Аитов Н. А . Развитие социологических исследований в Башкирии // Наука в Советской Башкирии за 50 лет: – Уфа, 1969.
2. Фирсов Б. История советской социологии: 1950.1980.е годы. Очерки. 2.е изд., испр. и доп. . СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2012. С.248-249.
3. Осипов Г.В.Такой истории социологии нет ни у одной из зарубежных стран. Это трагическая, драматическая история (Интервью Б.З.Докторову) / Телескоп. 2013. №4. 4. Докторов Б Параллелизм судеб А. Зворыкина и Б. Кузнецова http://proza.ru/2022/11/21/1445.
5. Гринина И. Р., Илизаров С. С. Новые материалы к биографии историка науки Б. Г. Кузнецова / Институт истории естествознания и техники им. С. И. Вавилова. Годичная научная конференция, 2019. – Саратов: Амирит, 2019. С. 83-86. http://www.andreyleonov.ru/2019/GK-IIET-2019-09-30.pdf.
6. Докторов Б. Все это вместила одна жизнь. Б.Г. Кузнецов: историк, философ и социолог науки / Докторов Б.З. Современная российская социология: Историко-биографические поиски. В 9-ти т. Том 9. Биографическое и автобиографическое. С. 57