Вера - отрывок из повести

Утренний Ленинград окутал притягательной, обворожительной, застывшей в архитектурных ансамблях, невозможной для описания, красотой. Можно много говорить о каждом дворце, улице, скульптуре, памятнике, но не почувствовав самого духа города, его непредсказуемости, его невероятного магнетизма — невозможно влюбиться до безумия, до бреда и не испытывать выматывающей душу тоски, находясь от него в отдалении.

Встречаются отдельные личности, которых город не принимает и, в этом случае, им бесполезно искать здесь счастья. Остается смириться и покинуть город, сохранив восторг перед ним, запечатленный на многочисленных, сделанных на память фотографиях.

Веру город принял, когда она с родителями навещала семью, жившую в коммунальной квартире в маленькой комнатке, вмещавшей в себя большую кровать, небольшой буфет, столик напротив кровати и, о чудо, телевизор с линзой, несомненная роскошь и гордость хозяйки, женщины лет сорока пяти, но уже изрядно располневшей, одетой по-домашнему в темную длинную юбку и широкую синюю блузу. Звали её Нина Максимовна. Гости и хозяйка сидели на кровати, а Вера примостилась на полу и не отрываясь смотрела в экран.

Малюсенький человек размахивал руками, что-то рассказывал. Его рассказ то и дело прерывался взрывами смеха. Картинка тоже прерывалась прыгающими полосами, изображение — не четкое, звук — шипел, трещал, но всё равно — это производило на Веру ошеломляющее действие. Взрослые вели умную беседу.

Хозяйка показывала книгу Зощенко и на все лады расхваливала его рассказы. В то время Зощенко всё ещё находился под запретом, и книга представляла особую ценность. Отец попросил почитать, получил отказ. Оказалось, книгу ей дали всего на два дня и завтра её придется вернуть.

Вера испытала внутренний трепет и перед телевизором, и перед запретной книгой. И, когда она вышла вместе с папой и мамой на улицу, от избытка чувств начала подпрыгивать. А направлялись они в зоопарк.

Отец давно обещал показать ей диковинных птиц, зверей, пресмыкающихся. Вере больше всего понравился жираф. Она никак не хотела уходить. «Какие у него глаза, — щебетала она, задыхаясь от восторга. — Папа, мама, он же на меня смотрит! Добрый и такой, такой красивый, а ресницы, ресницы, ой какие длиннющие!». Вера хотя и устала, но продолжала смотреть по сторонам, стараясь запомнить то, мимо чего они проходили. Улыбка не покидала её лицо.
 
Когда возвращались из зоопарка, пошел мелкий дождик. Солнце поминутно выглядывало, веселя и, словно на прощание показывая умытые троллейбусы, трамваи, автобусы, машины, освещая коней Клодта, украшающие Аничков мост. Вера застыла в изумлении, пораженная впервые увиденными конными скульптурами.
И вдруг прямо над мостом повисла бледная радуга.  Папа тогда сказал, что дождик, радуга и солнце к возвращению, а Вера подумала: «Обязательно вернусь. Город будет ждать меня».