Прохожий

Он сидел на скамейке. Худая, сутулая фигура в черном пальто. Длинные кисти рук свисали между коленей, на которые облокотился мужчина, разглядывая на асфальте  причудливое пятно бензина. Поздняя осень дышала холодом. Пожухлая трава зябла от ледяной сыпи, а ветер без труда прошивал насквозь любую одежду.
Робкие глаза фонарей уже осветила жизнь, и редкие прохожие обходили скамейку по дуге, подчиняясь негласному кодексу безопасности.
Он сидел уже довольно долго и никак не мог заставить себя встать. Словно бы прирос к этим окаянным доскам. Просто Артур почувствовал сегодня, что устал. Устал и очень хочет домой. Только вот как попасть туда — домой? То-то и оно, что никак.
Вот он и  сидел на  холодном  ветру, вспоминал как попал в этот город, чувствовал, что простужается, а силы, будто вода, капают сквозь пальцы в лужицу бензина.
Пять лет назад, пять бесконечно долгих лет, он очнулся в больнице под капельницей, весь в бинтах и гипсе, но без малейшего понятия о том, что произошло. Этот кусок жизни точно вырезали из памяти мужчины большими ржавыми ножницами. Зато он помнил свою семью: жену, дочку, даже собаку по кличке Лорд. И хотя телефона в тех вещах, которые заботливые  сестры сложили на тумбочку не оказалось, Артур тут же нашел способ позвонить, он с замиранием сердца слушал гудки, представляя какой радостью и облегчением отзовется голос жены. Но она его не узнала. Просто сказала, что-то про то, что он ошибся номером и повесила трубку.
Конечно же, Артур чувствовал себя ошеломленным и полностью раздавленным. А после выхода из больницы пошел в то  самое место, куда  все возвращаются, когда мир разрушен — к матери. И тут его ждал очередной сюрприз. Она его узнала, конечно, однако так удивилась, что в больницу едва не попала сама.  И после долгих слез, причитаний и валидола, рассказала, что, дескать, он утонул пять лет назад на рыбалке.   
Артур и сам не мог понять как тогда не попал к психиатру, благодаря все той же маме, наверное. Она повела себя на удивление разумно. Накормила, выслушала, сходила в комнату за планшетом покойного и протянула его в дрожащих руках. Предложила сравнить соцсети с воспоминаниями мужчины. Так начался  путь к пониманию сюжета его собственной жизни. Или жизней.
Общих друзей со вторым собой у Артура не оказалось, кроме одноклассника  из старшей школы, которого беспокоить было и глупо, и бессмысленно.
Две абсолютно разные судьбы, и словно два абсолютно разных человека. А может быть так и есть? Под аккомпанемент ударов, которыми сердце тщилось пробить изнутри грудную клетку,  мужчина зашел на страничку жены. Она действительно не знала его. Она была замужем за другим человеком, имела от него детей. Фотографии со свадьбы, медового месяца, дней рождений, крестин, именин и прочей человеческой лабуды с избытком сыпались на Артура, пока он не нашел в себе силы закрыть профиль.
Это был конец. Несколько месяцев он лежал на старом диване, просто не зная, что предпринять. Несколько месяцев чужая, по всей видимости, мать обхаживала его, стараясь вернуть к жизни. Пока в один вечер не пришла с кружкой чая  и не предложила глупость, которая сработала.
Она сказала, что нужно вспомнить момент трагедии, понять что произошло, и предложила для этого сходить к гипнотизеру. Мол, подруга знает талантливого мужчину...
Артур почувствовал себя компьютером, который вывели из спящего режима, загорелись в голове лампочки, заурчал процессор, стали подгружаться программы.
Конечно же, гипнотизер был липовым. Как и многие другие шарлатаны колдуны и экстрасенсы, которых он посетил после этого. Но постепенно память, кусок за куском, выдала все сама. 
Они с женой отправились на машине в путешествие по диким уголкам родного края и заехали в какую-то древнюю деревушку. Вся архитектура там сохранилась якобы в первозданном виде. Территория охранялась и являлась музеем, но ни смотрителя, ни экскурсовода, ни даже других посетителей рядом видно не было. Только таблички — указатели. Они свободно ходили по всей территории, смотрели, удивлялись, смеялись даже, пока не стало как-то жутко от звенящей тишины, пустоты и ощущения, которое Артур не мог передать. Чувство груза времени что ли. Настроение стало постепенно меняться, и они совсем уже было собрались уезжать, но решили напоследок зайти в дом бывшего священника. Мужчина открыл дверь, шагнул за порог, и пол просто провалился под его ногами. Раздался хруст досок, Артур попытался уцепиться за что-нибудь, но пальцы соскальзывали, а потом...наступила темнота. И он очнулся в больнице.
А еще он вспомнил, что прямо перед той роковой поездкой азартно  поспорил с женой и проиграл, из-за чего пришлось набить сердечко на правой ягодице. Совсем крошечное, но оно там должно быть, если все правда. Артур взял телефон и, заперевшись в ванной, сфотографировал искомое место. Сердечко было на месте.
В ту минуту у него с души свалился далеко не один камень. Сомнения в собственной вменяемости наконец исчезли, как и мутное стекло, которое будто бы отделяло от него окружающий мир.   
Он стал искать выход из ситуации и, по началу, даже получать от этого удовольствие. Новый мир неуловимо отличался от прежнего. Разглядывать эти нюансы, мечтая о том, как расскажешь позже все любимому человеку, было занятно.   
Большинство людей здесь показалось Артуру слабее и злее. Они легко верили всему, меняли принципы на благополучие, а благополучие на идеи. Но встречались и такие, которые поражали своей силой, добротой и честностью. Над ними смеялись и злословили, их использовали, но, как показалось мужчине, именно благодаря им продолжала держаться шаткая граница между человеческим и звериным. 
Артур побывал в дюжине сект, посетил церкви разных конфессий, даже съездил в путешествие к той самой деревушке, но толку так и не добился. Его воодушевление рассеивалось как туман. А на смену пришла злость.
Тогда мужчина  придумал финансовую пирамиду на которой заработал приличное состояние. Не испытывая ни сострадания, ни любви к окружающим он руководствовался трезвым расчетом и яростью. Пока в один прекрасный день не ощутил полного опустошения от происходящего. Опустошения и отвращения к себе. Тогда злость ушла и на смену ей пришла боль. Тупая, ноющая и свирепая.
Чтобы как-то отвлечься от неё Артур вернулся к музыке. Там, далеко, в другой жизни он преподавал в музыкальном колледже. Здесь устроился в небольшой оркестр.
Это помогло, музыка словно успокоительное затуманила на время разум, сделало все вокруг ровным, терпимым, главное не делать резких движений.
Но в конечном итоге, идя как-то поздней осенью с работы, Артур обнаружил себя сидящим на скамейке. Он сидел уже довольно долго и никак не мог заставить себя встать. Словно бы прирос к этим окаянным доскам.
Его выдернул из небытия звонкий детский голосок : «Мама, я хочу, чтобы дедушка мороз подарил мне на новый год грузовик с конфетами!» Молодая женщина, которая вела за руку мальчонку рассмеялась и ответила: «Ну, кто знает, на новый год происходят чудеса!»
«Чудеса...в том то и дело, что в этом мире не происходит чудес! Их тут нет, — подумал мужчина, провожая их взглядом, — как вы тут живете? У вас очень жестокий мир. Хотя я и сам порядком успел в нём наворотить. И если уж решил прыгать с моста, хоть прибери за собой, так?»
Артур ухмыльнулся сам себе: «А что, если мне поработать дедом морозом напоследок? Хоть веру кому нибудь подарю!»
Он стал думать над тем, какое чудо мог бы совершить и для кого, сумев, наконец, подняться с треклятой скамейки. И, спрятав в карманы окончательно онемевшие от холода руки, побрел домой.
Вскоре, ноябрь закончился, чихнув напоследок хорошей порцией снега, и предновогодний декабрь вступил в свои права. 
 Весь месяц Артур старательно делал чудеса. Он перевел солидную сумму детскому дому. Потом разделил  остатки денег с пирамиды между матерью одиночкой, которая жила этажом ниже и растила двоих детей, и парнем, который ежедневно выгуливал собак во дворе, тот ухаживал за больным отцом и все мечтал пойти учиться. Делал это мужчина, разумеется, анонимно. Помог сделать ремонт небогатой семье, с которой дружила мама здешнего Артура. Вступился за коллегу. И много чего еще по мелочи. Но ощущение завершенности все не приходило. Мужчине казалось, что это не совсем чудеса или не чудеса вовсе.
В канун нового года он понял, что вряд ли успеет сделать ещё что-то значимое, просто вышел во двор, посмотреть на огоньки гирлянд в окнах, большие хлопья снега, планирующие с неба, подобно маленьким парашютистам, прогуляться по мягкому морозу.
Вокруг не было ни души, кроме пацана, играющего на детской площадке. Все готовились к празднику, резали салаты и спешно заворачивали подарки. Артур постоял у парадной, сделал круг по району и вернулся в исходную точку. Он уже собирался было зайти обратно в дом, когда обратил внимание на то, что пацан по прежнему играет один.
Мужчина насторожился.   
Подойдя чуть ближе он окликнул его.
— Эй! Ты чего здесь делаешь? Где родители?
— Я тут просто, — замялся тот.
— Ну, говори, не бойся.
— Просто маму не отпустили с работы. Она расстроилась, но сделать ничего не может. А у меня денег нет на такси, сейчас дорогое, — он шмыгнул носом, сведя на нет всю напускную взрослость, — ничего, я тут поиграю, а потом спать пойду.
Артур вполголоса выругался.
— Кем работает мама?
— Она в магазине продавец.
— Так, давай ка такси вызовем и тебя к ней отвезем, — решился мужчина,— только надо купить детского шампанского и мандаринов, да?
— Мне с чужими нельзя, — замялся мальчик, было видно ,что надежда отчаянно борется в нём с благоразумием.
— Давай тогда я в магазин сам схожу, а в такси будет  водитель, правда? Уже не так страшно. Адрес назовешь ему ещё на улице. Годится?
Пацан неуверенно кивнул.
Артур сходил в ближайший минимаркет и купил там кое-какой праздничный набор продуктов. В ожидании такси мальчик, не веря удаче  нервно пританцовывал, сжимая в руке драгоценный пакет. Уже сев в машину, он поднял глаза и серьезно сказал: «Спасибо...за чудо».
Мужчина помахал ему рукой и рассмеялся. Вот теперь ощущение завершенности пришло. Когда деньги жертвовал не приходило, а сейчас вот пришло. Странно.
Мимо прошла женщина в пушистой шубе. За ней стелился аромат дорогих духов. Она говорила по телефону и проходя мимо Артура как раз отчеканила в трубку: «Он отпускает тебя, слышишь?» А затем вскользь мазнула по мужчине пустым взглядом.
Это было рядовое событие, которое отчего-то зацепило. Артуру показалось, что фраза обращена именно к нему. Не далёкому собеседнику женщины, а странному, долговязому прохожему, который стоял, прислонившись ко входной двери парадной. 
Его вдруг с головой накрыло новогоднее настроение. Расхотелось прыгать с моста или ещё откуда то. Захотелось слушать мир. Ждать нового послания. От кого бы оно ни было.
Мужчина вновь отправился кружить по району. В горячечном порыве он стаптывал ботинки, специально проходя мимо скоплений людей, которые смеялись и поздравляли его с праздником. Трудно сказать сколько это продолжалось. Уже за полночь ,когда вокруг зазвучала канонада салютов, горячечный порыв стал ослабевать. К горлу Артура снова подкатывало бессилие, когда в толпе молодежи один парень рассмеялся громким надтреснутым смехом и крикнул, обращаясь к приятелю : « Нужно отвести его в ту заброшку, помнишь? За заводом у леса? Мы там прыгали...»
Остаток разговора мужчина слушать не стал. Он ясно понимал о какой заброшке идёт речь. В их окраинном районе ,где ежедневно вырастала пара-другая домов, она была одна. Там действительно часто тусовала молодежь, снимая свои ролики, занимаясь экстримом и бог знает чем ещё.
Артур остановился, резко развернулся, меняя направление и пошел туда.
Постепенно стихали за спиной залпы салюта, гасли огни гирлянд и вскоре исчезли даже обычные фонари. Здесь о празднике напоминал только белоснежный снег, лежащий сугробами выше человеческого роста.
Наконец, дорога оборвалась вовсе и последние сто метров мужчине пришлось прокладывать себе путь грудью.
У черного истукана с жалкой фанерой двери он оказался полностью мокрым и запыхавшимся.
Несколько минут Артур слушал свое сердце. Он смотрел вверх в бездонные глазницы окон заброшки и вслух шептал: только не подведи. Не подведи меня, слышишь?!
Затем сделал глубокий вдох и потянул на себя хлипкую, скрипучую дверь.
Шаг. Ещё шаг.
Что-то застонало внизу, и вдруг!
Пол просто провалился под его ногами. Раздался хруст досок, Артур попытался уцепиться за что-нибудь, но пальцы соскальзывали, а потом...Наступила темнота.
И он услышал сверху голос жены.