До третьего Выброса. 13

Глава 13

– Вы это выходит в Комаровой повеселились, – выслушав их, произнёс Дед Мазай, – то-то я видел, три вертолёта к ней летели. Обождите, есть у меня в МЧС один знакомый.

Он достал телефон: – Аллё, Кузьмич, здравствуй, дорогой! Обскажи-ка мне, что там, в деревеньке Комарово произошло? Что там за столб огненный качался? Как не пожар! Спецназ работал? Бандитов местных повязали? Ух, ты! Трёх типов ищут? Зачем? Вот даже как! Непонятная женщина командует. Лады, спасибо за информацию. Будь здоров! Да-да, заеду по случаю.

– Слышали? – повернулся он к попутчикам, – всё в порядке там. Вас только ищут, наверное, наградить хотят, или в тюрьму посадить. Одно из двух. А выходит вы тоже в своём роде спасатели, коли деревню от разбойников спасли, – решил предпенсионер Дед Мазай, – доставлю я вас в село Кошкино, не переживайте. Туда же иду, продуктов закуплю, инструментов разных и далее поспешу, к мечте своей.

– Что за мечта такая?

– Хочу я на своей лодке кругосветное плавание совершить, в одиночку, как Конюхов Фёдор, вот до моря-окияна добираюсь. Как думаете, получится?

– Почему нет, если долго мучиться, что-нибудь получится, – сострил Иван.

– Вот и я такого же мнения, – подвёл итог Дед Мазай, – тем более попал я в проект «Активное долголетие», нужно соответствовать тенденциям. Государство в меня верит.

– А кто это тебе подпевал? – спросил Мазая Иван-Царевич, – вроде один ты в лодке.

– Так, то, товарищ мой, мною же спасённый в половодье от утопления Зайчик-Побегайчик. Спрятался на всякий случай от вас, вон под брезентухой сидит. Нет, не трус он, если так подумали, разве что совсем немножко. Просто очень скромен и застенчив, лирическая натура, стихи свои мне всю дорогу читал, да спелись с ним знатно. Везу его в Кошкино на ярмарку и праздничный фестиваль кошачий, может, там талант свой предъявит обществу. Если, конечно, решимости хватит.

– Эй, вылезай, давай, лирик! Яви себя лицезреть.

– Не вылезу, – донеслось из-под брезента, – Серого Волка боюсь. Он меня съесть может.

– Как он тебя съест, он же в обличье человеческом. А если попробует, так я его веслом по голове ударю и все дела.

– Ничего себе, – офигел Серый Волк, – гостеприимно, однако.

Еле уговорили зайца, вылез, присел с ними на банку.

– Ну и как ты до такой жизни дошёл, Зайчик-Побегайчик, что стихи начал писать?

– Торкнуло, однажды, после Выброса, – признался тот, – побывал на границе жизни и смерти, вот и открылся дар. Стихи у меня получаются жизненные, но печальные. Ибо что такое жизнь, как не юдоль печали.

– Давай, читани чего-нибудь, не скромничай, – загорелся Серый Волк.

Зайчик-Побегайчик вздохнул и начал:

– Стих про зайца!

Вот история, как зайчик сел в общественный трамвайчик,
Ерунда, что денег нету, я и так домой доеду.
Он шалил и балагурил, и контроль прокараулил,
Словно зубы двери щёлк, глядь: в трамвае – серый волк!
Оглядел недобрым взглядом, обложил зайчишку матом:
Предъяви билетик, мразь! И по почке больно, хрясть!
Он залазил зайцу в душу, он кусал его за уши,
И, прикинь, совсем дурдом, обзывал его козлом!
Заяц ныл и огрызался, угрожал и пресмыкался,
Шёл на всякую уловку, чтоб дождаться остановку.
Чу! Открылись для народа двери заднего прохода,
Заяц шасть, смертям назло, жаль, ему не повезло.
Пал неловко бедный зайчик, сунув лапку под трамвайчик,
Он живой ещё немножко, но передней нету ножки!

Прочитал на одном дыхании и заплакал. Все стали его утешать, только Серый Волк сидел в мрачной задумчивости.

– Что же ты, заяц, из меня монстра какого-то изобразил, мой род можно, конечно, контролёрами обозвать, но мы лесные контролёры, и по трамваям никто из нас никогда не работал. Съесть тебя вправду что ли? – посмотрел он одним глазом на Зайчика-Побегайчика, а другим на весло мазаевское покосился.

– О, горе мне, горе! Я знал, я знал! – запричитал Зайчик-Побегайчик ещё сильнее.
Дед Мазай нахмурился.

– Да ладно вам, не напрягайтесь, – засмеялся Серый Волк, – я понимаю, образно он это, не со зла.

Между тем, утренний туман рассеивался. Берега стали принимать ясные очертания. Скоро, смотришь, и солнышко проглянет. Серый Волк приподнялся с сиденья, потянулся, разминая кости, и крикнул во всю мощь: – Эге-гей!

– Лошадка... – ответило эхо.

Серый Волк так и присел, ошалевший: – Что это?

– Так ёжик в тумане, – равнодушно ответил Дед Мазай, – приманивает, жертву ищет.

– А почему лошадку зовёт? – спросил Иван.

– Он имя последней жертвы всегда называет, – охотно пояснил Дед Мазай.

– Да ну! Ёжик – это же милое и мудрое создание, – засомневался Серый Волк.

– Милое? А ты знаешь, от чего ежи произошли, чёрт сидел на пне и свою шкуру расчёсывал, клочья волос на землю падали и в ежей превращались. Агрессивное и злобное существо получилось. Он даже с ежихой ужиться не может, поэтому нет у него пары для семейной жизни, да и какой из него отец, драчун и пьяница он, этот ёжик. А ну, Зайчик-Побегайчик, прочитай-ка им свой стих о ёжике, Как ты в нём всё верно подметил. Талантище!

Зайчик-Побегайчик снова вздохнул и стал декламировать:

– Стих про Ежа!

По лесной большой дорожке,
Заплетая свои ножки,
И в руках сжимая ножик,
Шёл по лесу пьяный ёжик.

Шёл, на кустики мочился,
Смачно, грязно матерился:
Что ни слово - то паскудство,
Что ни действие - распутство.

Кто настроен агрессивно,
Тот ведёт себя активно:
Ёж попавшихся прохожих,
Кому в дых, кому по роже.

Он трепал за уши зайца,
Тыкал в ноздри ему пальцем,
Он медведя бил бревном,
Называл его дерьмом.

За лисою долго гнался,
Оторвать ей хвост пытался,
А когда увидел мышку,
Прямо в глаз ей бросил шишку.

Ёж орал, что всех он вы…
Ёж орал, что всех он на…
И что твари все менты,
И что падла вся страна…

Очень быстро, очень скоро
Звери спрятались по норам.
Им, конечно, было страшно –
Ёжик вёл себя ужасно:

Он в своём духовном блуде
Утверждал, что звери – люди!

Так дошёл он до реки,
Глядь, навстречу – колобки…

Тут Зайчик-Побегайчик прервался и внёс пояснение:

 – Справка:

Колобок – он тот же ёж,
Только бритый, без волос.
То ль взять в армию хотели,
То ли вши его заели.
Я про них одно лишь знаю,
Колобки гуляют стаей…

И продолжил:

Колобки допили пиво,
Говорят ежу лениво:
- Чё, мужик, курить давай!
- Чё, не понял, раздолбай!

В общем, ох, ежу досталось!
Мало тут не показалось!
И не то, чтоб сильно били,
Но морально опустили…

Про ежа народ сказал:
Был бы трезвым – убежал.
И вспомнив о своём испуге:
Так и надо, сволочуге!

– Какие правдивые стихи! Вот такой наш зайчик самородок, – с гордостью сказал Дед Мазай.