До третьего Выброса. 17

Глава 17

И вдруг внезапно Внутренний Голос объявился.

– Вот же вы, весёлая компания! По концертам ходите, морды бьёте, песни распеваете, – укоризненно сказал он, – один Шарик, про кота Матроскина не забыл. Вот кто настоящий друг, брат и товарищ. А вы? Чего вы каких-то спецов ждёте? Самим слабо что-нибудь предпринять, инициативу проявить?

Засовестились Иваны и Серый Волк, взоры потупили, щёки заалели от стыда. Даже Зайчик-Побегайчик и Колобок засмущались, хотя они кота Матроскина до этих пор и видеть не видели, и слышать не слышали. Просто всегда неприятно, когда кто-то кому-то претензии предъявляет.

– Ты это, ты того, – начал было Иван.

– Чего того, – передразнил его Внутренний Голос, – вас куда направили? Правильно, подвиги совершать, миры спасать от катастрофы. А вы? Какие вершины вы уже покорили, каких целей достигли?

– У самурая нет цели, есть только путь, – буркнул Иван.

– Ах ты, самурай хренов! – взъярился Внутренний Голос, – японец ты что ли, Ванька? Так вот, ты русский человек. Может быть, и не витязь, да только каждый русский с рождения в душе воин, защитник униженных и оскорблённых. Миссия у русского народа такая: землю от пожара уберечь. И это в наших силах!

– Каждый народ, уверен, что избран для какой-то особой миссии, – огрызнулся Иван, –только кто-то хорошо уже сейчас живёт, а русский человек всё о светлом будущем и райских кущах мечтает.

– Так происки и козни же, враги кругом!

– Ага, – согласился Иван, – и враг наш - дракон о трёх головах. Головы эти: хитрость, жадность, предательство. Если одна прикусит человека, то две другие доедят его дотла.

– Расстраиваешь ты меня, Ванюша, своей непосредственностью. Пойду таблеточку для успокоения нервов приму, – сказал  Внутренний Голос, и утих. Пропал, то есть.

– Однако, – крякнул Иван-Царевич, – задел за живое.

– Ага, – согласился Иван, – никогда такого не было, и вот опять. Ему бы только нравоучения читать.

– Я всё слышу, – злобно донеслось из глубин подсознания.

– Прав он, – подал голос Колобок, – кругом враги! Меня вот кто только съесть не пытался.

– Кто враги-то были, свои или чужие?

Колобок задумался: – Да вроде все свои, русские.

– Стало быть, что?  Не все русские русским свои, вот что, – спросил и сам ответил Иван.

– А-а-а! Пятая колонна! Инагенты!  – догадался Колобок.

 – Понимай, как хочешь. Хотя тебя, Колобок, и надо было съесть. Ты из дома сбежал, стареньких родителей бросил, дом родной, родину свою. Предатель ты!

– Я не предатель, – возмутился Колобок, – я на заработки подался. Меня неправильно поняли. Я бы и здесь деду и бабке постоянно денежку посылал с каждого концерта.

– Откупался бы, значит, – усмехнулся Иван, – а кто им крышу починит, и забор поставит, тебя не волновало бы. А ведь главное в жизни что? Семья, крепкая и дружная. Только из таких семей Родина-то складывается.

– Хорош! – прервал спорщиков Иван-Царевич, – не хватает нам ещё перессориться. Ты же сам, Иван, совсем недавно как Колобок жить собирался. Без всяких лирических отступлений. Так что если бы, да кабы, то во рту росли грибы. Давайте лучше думать, как кота Матроскина искать. А весь мир пусть пока подождёт.

- Элементарно, Ватсон! Проследить надо за главой, он идёт – мы следом. Возьмём под наблюдение площадь села, администрацию, дом главы и питомник

– Дело говоришь, – согласился Иван-Царевич, – только мало нас. По времени к Марье-искуснице, спецы приехать уже должны. Так что вы, – посмотрел он на Колобка и Зайчика-Побегайчика, – находите, где она проживает и гостей встречаете. А мы пока здесь крутимся, вынюхиваем и высматриваем что да как.
Прислушались к происходящему на площади.

– А теперь выступают наши гости, самодеятельные поэты районного литературного клуба «Журавушка» - объявлял ведущий: – Бардовская песня! Встречайте и жалуйте, на сцене Валерий Панфилов! Песня «Про Ивана-дурака».

– Ну-ка, ну-ка, – заинтересовался Серый Волк, – кто-то и до Ивана добрался, не всё же, как Колобок, волков позорить

К микрофону подошёл немолодой уже мужичок в очках, тоже видимо предпенсионер: – Вы хочете песен, их есть у меня!

– Давай, Валера, ударь песней по бездорожью и разгильдяйству! – заревела толпа.

Валера подмигнул, как показалось Ивану, именно ему и запел:

– В детстве знал я сказок много, а теперь вот подзабыл.
Помню в них дурак убогий всё за счастием ходил.
В королевстве, то ли Датском, то ли Гадском, не поймёшь.
Все мечтали о богатстве, только где его возьмёшь.

Было всем чего-то надо, а чего не разберёшь.
Типа, будет вам награда, если энто принесёшь.
И находится причина, ну, неведомо откель,
Что бы, значит, дурачина шёл за тридевять земель.

Кто кричит ему: «Сходите за Кощеевым яйцом»,
Кто: «Чиновника найдите с человеческим лицом».
Издевались, в самом деле, но чем задание трудней,
Тем скорее был у цели дурень в дурости своей.

Мнилось всем, что он в печали, будет горе горевать.
А он уйдёт от них подале, и под кустик ляжет спать.
- «Ну, чего мне мучить ноги? Отлежусь, вернусь назад.
Может, снизили налоги, и повысили оклад».

И жевал он мякиш хлеба, и посапывал в кустах.
И с оппозицией он не был на Болотных площадях.
Он не верил в перемены, и работать не хотел,
Но виноваты в том не гены, а житейский беспредел.

В королевстве, то ли Датском, то ли Гадском, не поймёшь,
Все мечтают о богатстве. А где его на всех найдёшь?
И живём мы по указке, расшибая лбы о дверь,
В детстве слушали мы сказки. И сказки слушаем теперь!

– И голос не ахти, и играет не очень, – выразил своё мнение Колобок.

– Ты просто ревнив, как все творческие люди, – не согласился Иван-Царевич.

– А мне понравилось, – сказал Серый Волк.

– И мне, – подхватил Зайчик-Побегайчик, – Валера Панфилов тоже теперь мой кумир.

А Иван ничего не сказал. Промолчал. Решил за умного сойти.