Валерка-бомжик

     Что ни говорите, а мужская сила в благополучии брака — важный фактор. Поначалу, что она, Любка, могла понимать, с чем сравнить? Потом на частых ночных дежурствах у неё — медички — появилась такая возможность.
 
     А внешне он поразил её сразу. Да и много ли надо деревенской девчонке? Приехала поступать в город в училище, у тётки в частном доме поселилась. А тут осенью и соседский Валерка из армии нарисовался — накачанный, в форме, на кителе значки, на фуражке кокарда. Отгулял с друзьями прибытие, а мать тут как тут, волнуется, что гульба затянется: «Жениться тебе надо, Валерий. Ох, и хороша девка у соседей живёт, племянница, на медсестру учится!» Валерка только отмахивается, погуляю ещё. А сам давно у друга Сашки справки навёл, как там Елена-прекрасная поживает. Хорошо поживает, в большом городе в университете второй год учится, домой редко наезжает, студентка!

     Она и раньше еле-еле снисходила до Валерки, так, цветы иногда принимала — подумаешь, любит давно с пионерского глупого детства! Да и то подружила разок в пионерлагере из-за Валеркиного красивого голоса, который делал его «певцом» на всех концертах. А потом «голос сломался» и что в нём, в Валерке, осталось? Паренёк с городской окраины, с частного сектора, фу!

     Валерка понимал, что не дотянется до Елены, но любил, в армии мечтал, как встретятся, как пройдёт с ней в форме по улицам родного городка. Может, и в ресторан с ним согласится пойти? Ресторан для дембеля — предел мечтаний. Ну, и где её, Лену, искать? А Любка вот она, рядом, за забором поздние яблоки рвёт, руку вверх поднимет, нога заголяется. Куда не пойдёшь — везде она. Глазёнки весело сверкают, на груди курточка еле сходится, крепкая, налитая, свежая вся. А тут ещё матушка к соседям с умыслом, конечно, в баню напросилась. Прибежала после, пышет жарким шёпотом: «Кожа розовая, светится вся, без изъяну девка!» Ну и женили Валерку!

     А изъян-то в нём самом обнаружился. То ли войска не те были, то ли просто от природы так, но Любка занервничала. Естество своё просит, а муж — через силу, без настроения. Закапризничала жена, стала норов показывать. Валерка даже другу Сашке жаловался, что жена неласковая, щиплется больно, всё ей мало. Сказать Валерке прямо Любка сперва стеснялась, но претензии начала предъявлять по поводу и без повода. Наконец и при дружках стала проговариваться: когда, мол, это было в последний раз? Дружки понять ничего не могут: Валерка с виду крепкий мужик, двух сынков-погодков они с Любкой быстро народили.

     На работе у Валерки всё спорится — бригадиром поставили, кандидатом в партию приняли. Только вот Любка всё недовольна, не ласкова. Просит денег зуб золотой вставить, сказала бы: «Чтобы тебе, Валерочка, больше нравиться!» — он бы всё отдал. А она только требует да злится!

     Одел как-то Валерий светлый костюм, пошёл в субботу «в город»: вдруг Елену встречу? Июль, студенты домой на каникулы потянулись, а вдруг? И точно: идёт, вся чужая: как дела, Валера, как сыночки? Сели на лавочку, потянуло на откровенность, разговорились: «Пойдём, Лен, в ресторан, шампанского выпьем!» Она смотрит, вроде одет прилично, да и время ещё не вечернее, может, повезёт и никто из знакомых не увидит. Сбылась Валеркина мечта, да только быстро счастливое время пролетело. Вышли на крылечко: «Ну, пока! Тебе куда? Мне в другую сторону». И шампанское не помогло!

     Любке, конечно, доложили! Городок маленький. А что было-то? Докладывать нечего! Поедом ест, пришлось признаться, что детская любовь. «Ах, это у вас давно!» Дальше — хуже!

     Зимой пришёл пораньше с работы, а дома мужик. То ли оделись уже, то ли ещё не раздевались, жена вообще в шубе на кухне стоит и довольно ухмыляется. Схватил Валерка нож с края стола и ударил Любку куда-то в живот. И порезал-то неглубоко сквозь шубу, и Любка ради сыновей заявление хотела забрать. И на суде сказала, что сама во всём виновата, но дали Валерке по полной — пять лет колонии. А Елена иногда ему даже писала — так жаль его стало, ведь парень-то, в принципе, неплохой. Она вообразила, что это всё из-за детской той любви получилось. Откуда ей было знать причину Любкиного недовольства?

     Отсидел Валерка, вернулся домой, а Любка не пускает в его же дом: что за пример сынкам батя-уголовник? Пошёл к матери, та приняла. Но как запьёт Валера, так мать из дому гонит. Запьёшь тут, ни дома своего, ни работы, кому уголовник нужен? Сашка-друган советует, мол, женщину заведи, вон их сколько — одиноких-то. Валерка только криво ухмыляется, а напьётся — слёзы рукавом размазывает. Так и ходил Валерка-бомжик по городу пьяненький. К Любке часто стучался, надоел совсем, никакой личной жизни, а ведь был приличный человек, как все! Говорят, напоила чем-то, а много ли ему и надо. Привезли на «скорой» в больницу, а там кричат: «Бомжа какого-то привезли! Убирайте его!» Никто в причинах смерти разбираться не стал. Сашкина жена, тоже медичка, звонит мужу: «Валерка умер! Никому не нужен! Приезжай!»