Эличка

     Вчера ещё её не было, а сегодня мы выползли утром сонные во двор, а она уже сидит на лавочке в солнечных лучиках, ножками в белых гольфиках побалтывает. «Как зовут?» — «Эличка!». Надо же, мы-то все здесь Любки, Таньки да Ольки, а она, смотрите-ка, Эличка! Мама так зовёт, оказывается. «Откуда ты появилась у нас?» — «Из Альменево».Ах, из Армении, как завидно! Про посёлок Альменево, который в нашей области, нам было неизвестно, а вот Армения — чудесная республика — интернациональное воспитание тогда было на высоте — нам знакома. Там тепло и прекрасно! А зачем же к нам сюда из фруктовой Армении? Оказывается, папа инженер и будет здесь на нашем производстве работать, их перевели, оказывается.

     Сидит, жмурится, и всё в ней чужое, всё не наше. Слишком открыта, доверчива, с готовностью отвечает, улыбаясь, на любой вопрос,не зная, что все вопросы наши с подвохом, что мы проверяем, решая принять её или отвергнуть. Пока не знаем, решили ещё погодить с вердиктом. Ничего плохого в ней нет, ну уж слишком чужая. Мы-то все русые и белоголовые, крепкие, серо-голубоглазые, изредка чуть потемнее
глаза попадаются, а Эличка вся чёрненькая, глаза угольками светятся, волосы коротко не по-нашему подстрижены, тоненькая, как прутик.Мы-то привыкли косички да хвостики себе на резинку крутить, отрезая тоненькое чёрное колечко от старой велосипедной камеры, а тут прямая чёлочка, густые волосики «по ушки». И зачем она нам такая Эличка?

     Куда её можно позвать? На стройке в кучи песка прыгать, по деревьям лазать, «в стрелки» вокруг квартала бегать? Ей бы ещё только «секретики» закапывать, а мы-то уже выросли из этого слюнявого развлечения, у нас, бедовых девчонок, уже дворовые мальчишки на посылках, ещё не любовь, конечно, но они уже приглядываются к нашим бугоркам на груди под ситцевыми платьицами. А она в гольфиках, смехота прямо, ну кто их просто так во двор оденет, разве что в горсад пойти, да и то обнаружится, что два от разных пар в шкафу отыскались или вообще малы. Не идти же в магазин в последний момент, да и мать на работе, денег не оставила. А с вечера надо заказы делать! Кто же с вечера знает, что завтра гольфы одевать? Никто их и не носит.

     Мальчишки с интересом присматриваются к этому созданию, но,преданные нам, не приближаются, готовые по команде в любой момент её обидеть. Хочется, конечно, но как-то рука не поднимается, из Армении всё же! Может пригодится, расскажет что-нибудь чудесное вечером на веранде в сумерках, когда уже и беглячить наскучило, и домой ещё не позвали. Когда уже сидим все вместе на скамеечках и делимся всякой правдой и неправдой. Мальчишки хвастают, а девочки неумело
жеманничают. Может, скажет что дельное про свою Армению, раз такая
чёрненькая вся. Ну точно оттуда, решили мы, хоть Эличка и произнесла пару раз внятно, что из Альменево, но мы услышали то, что хотели,а иначе она нам и не нужна, если не из Армении.

     Рассказать Эличке было нечего: что там, в Альменево, могло происходить интересного? Да ещё и родители у неё очень странные.У нас-то, у кого они есть, отцы пьют, а матери по вечерам на лавочках возле подъездов сидят, а у неё — книжки читают, поздороваются — и юрк в подъезд. Отец Эличкин — так тот сразу в шахматный кружок в нашем клубе записался. Вот смехота! Нет, ну у приезжих братьев Пылаевых отец тоже не пьёт и в этом кружке активист, но он-то и на мужика мало похож — белый, рыхлый, почти без растительности на лице, — и братьям это простили. Инженер же новый — нормальный с виду мужик, поэтому про него матери наши на лавочках сразу решили, что болеет: видимо,язва, раз не пьёт. Кто желудком здоровый, те все пьют. Это тоже было не в пользу Элички, и мы её, конечно, в дворовый коллектив не приняли.

     Так она и не стала для нас «своим парнем», и мальчишки, несмотря на её нездешнюю красоту, как-то не тянулись к ней, что-то отпугивало. Может далёкая и неизвестная Армения? Хотя и не обижали, просто обходили стороной. Всё-таки из Армении! Чудно как-то!

     Окончательный приговор Эличке был вынесен, когда, уж не помню откуда, до нас дошло, что Альменево — это совсем не в Армении. Эличка была признана врушкой и отвергнута, несмотря на её робкую мольбу, «что она ведь сразу говорила». И скакала она одиноко в собственноручно начерченные классики, пиная баночку из;под вазелина,в то время как мы всей толпой пробегали мимо по своим неотложным
делам. А там, в Альменево, наверное, остались у неё хорошие подружки, и никто не называл её врушей и не отвергал. Да и за что? Жители Альменево наверняка не считают себя гражданами Армении и не в чем их обвинять. А бедная Эличка так и сидела одна на лавочке, не принятая в наш круг лишь по той простой причине, что не очень хорошо знали мы тогда географию родного края, а далёкая Армения была такой заманчивой и чужой одновременно.