Колька и огурцы

Помнится как-то, в одну из суббот минувшего лета, отправились мы, затарившись, в гараж к Петровичу, помочь масло сменить и колодки тормозные в кобыле его ржавой. В общем, произвести техобслуживание по высшему разряду, да так, чтобы «шушлайка» эта стала летать покруче любого паршивого Кайенна заморского. Ну не в сервис же ехать по такой-то ерунде? Да нам, мужикам, у кого руки из правильного места растут, такое раз плюнуть, два растереть, три – всё готово! Короче, помочь товарищу – дело святое. Хотя, конечно, он и сам бы прекрасно справился, но упустить такой прекрасный повод свалить на какое-то время от сварливых жён – просто грех. Им же, бабам этим, вечно что-то надо, да только не то совсем, что нам...

Хорошо вот Петровичу, он вдовец, и добрых лет пять как уже. На память от жены только дочка осталась, Маринка, подросток, скоро на выданье. Хорошенькая, да и хозяйственная такая, с ней не пропадёшь. А ещё в машинах разбирается не хуже заправского слесаря. Вот и сейчас возле нас в гараже хлопочет, старается. Хлеба, заодно, прикупила, в сельпо сбегав, колбаски там всякой, фруктозы разной. Ну и мы с Колькой тоже не лыком шиты, мангал запалили, всё чин чинарём. А как работу сделали, так и собрались отметить это дело на свежем воздухе. Короче, культурно организовали досуг, как уважаемые люди, чтобы приятно провести время с чувством выполненного долга до возвращения в обыденный домострой. И так случилось, что Маринка эта, вот ведь повезёт когда-то кому-то, в погреб юрк, и тащит нам оттуда трёхлитровую банку огурцов маринованных. Сама её Маринка мариновала, закрывала, корпела, старалась. В общем, молодец девчуля, папкина гордость.

Ну, сели мы, значит, налили, дёрнули, всё как положено. Маринке этой, само собой, не дали, молода ещё водку-то потчевать – дети зелёные будут, да и вообще это не дело – ребёнка спаивать. К тому же, и от сока яблочного порой тоже очень хорошо на душе становится. Впрочем, неважно. Короче, дошло дело до закуси, а тут как раз и огурцы эти в тему. Глядя на них, Колька, дружбан мой, да и сосед до кучи, как встрепенётся.

        - А не рассказать ли вам, мужики, одну историю, что со мной, и с огурцами такими же точно, как-то раз приключилась?

Ну, мы же не против, всё лучше, чем молча тучки посреди ясного неба высматривать. И девчонке вон скучно, сидит, зевает, да только всё равно ей идти больше не куда – подружек нет, кавалера тоже, да и к тому же за папашей, Петровичем, глаз да глаз нужен, чтобы не перебрал. А то лечи его потом...
 
        - Короче, было это в предпоследний год Союза Советских. Я тогда красноармейцем был, ждал дембеля, как крах капитализма, дни считал, в календаре зачёркивал...

        - А где служил-то? – поинтересовался Петрович.

        - Да занесла нелёгкая в край сопок, пихт и горных троп. Два года в тайге провёл и скажу вам, что житуха в тех местах не сахар. Зато природа обалденно красивая. А какой воздух? Один сплошной кислород! Совсем не чета нашей родной Тутуновке, хотя и здесь тоже, в целом, ничего.

        - Не близко, - зевнула Маринка, которую явно не бодрил яблочный сок.

        - Я и говорю, далеко отсель! А часть наша стояла на вершине сопки, которую посредине прорезал глубокий овраг. На одной его стороне были казармы и всякие постройки хозяйственные, а на другой стояли наши антенны. Связистом я был, если кто не знает...

        - Знаем, знаем, - сказали мы, ведь Колька, если звали, всегда приходил и любые провода тянул, что к телефону, понимаешь, что к телевизору.

Да и с электричеством, опять же, Колька мастак. Не зря который год в местной жилищной конторе на почётной доске висит, красуется, чужих жён дразнит. Ну, в том плане, что смотри мол, Фёкла, каков он молодец, Колька, не то, что твой охламон, дурья башка, который только и может, что на диване валяться, да пиво под футбол по телеку лакать, да ещё и в таком количестве, что аж пузо в дверь не проходит.

        - Ну, так чего с огурцами-то? – спросил, нарезая большим ножом колбасу, Петрович, - Хорош уже зубы заговаривать! Давай, Колька, ближе к делу.

        - Да, давай, не тяни уже, соберись, - поддержали его мы, а Маринка угрожающе добавила, - а то вот сейчас как выйду в интернет с телефона, да как зачитаю о пользе этого овоща! Будете икать потом до пенсии...

        - Ты это, дочь, не умничай здесь со своим тырьнетом, а то вспомню, что гараж подмести забыла, - беззлобно засмеялся Петрович, - Колька, ну?

        - Так сами продолжать не даёте! В общем, так дело было: заступили мы с пацанами на боевое дежурство, в ночную смену. А время тогда сами знаете, какое было: жрать нечего, курить тоже. Кстати, Серёга, - это он ко мне обратился, - а угости-ка, что ли, сигареткой по-соседски.

        - Про огурцы расскажи сначала, и вообще нечего дымить при детях! – не дав мне рта открыть, буркнул Петрович.

        - Ладно, ладно, - Колька, скорчив кислую гримасу, продолжил, - короче, попёрся ближе к ночи я в самоволку, но только не за пределы части, поскольку ближайшая деревня была километрах в десяти, а к казармам. Там недалече от продовольственного склада у меня нычка была. Кореш один на продскладе трудился и доставал нам вкусняшки разные время от времени. Не альтруизма ради, понятное дело.

        - Воровать не хорошо! - вставила свои пять копеек Маринка.

        - Так я и не воровал, а честным бартером зарабатывал...

        - Ворованное... - не унималась девчонка.

        - А ну цыц, а то вспомню, что ещё список на лето не весь прочтён, а до первого сентября всего ничего осталось! – утихомирил её Петрович.

Маринка насупилась, поджала губки и отвернулась, демонстративно принявшись отрывать один за другим лепестки у сорванной ромашки.
 
        - Смотри, какая цаца выросла! – осклабился Петрович, пытаясь погладить дочь по голове, - Вся в мать, вся в мать...

        - Да ну тебя, бать! – сказала она, показав язык, и пересела подальше, а мы рассмеялись, - Продолжай, Колька!

        - Ну, так вот, иду я, значит, уже обратно, забрав из тайника две банки с огурцами, такие же, как эта, трёхлитровые. Несу их под мышками, сам собой довольный, предвкушая, что ночка будет сытной и душевной...

        - И тут что-то пошло не так. Я угадала? – подала голос Маринка.

        - Именно.

        - Классика жанра!

        - Ребёнок, а ну, не мешай!

        - Слушаюсь, папочка!

        - Продолжай, Колька. Что было дальше-то?

        - Забыл сказать я, что дело было поздней сухой осенью, когда листва по большей части облетела с деревьев и приятно шуршала под ногами. И вот иду я себе такой с двумя банками огурцов под мышками, шуршу, к оврагу подхожу, как вдруг... - Тут Колька замер в театральной паузе.

        - Вдруг?! – не выдержав паузы, Маринка пересела поближе, явно ожидая, продолжения в духе какого-нибудь голливудского кинобоевика или, на худой конец, фильма ужасов.

        - Вдруг, - продолжил Колька, растягивая слова, - вижу, как из оврага начинает появляться...

        - Медведь? Леший? Ужас, на крыльях ночи?

        - Нет, всего лишь офицерская фуражка. Чёрт, а я ведь был на сто процентов уверен, что про эту тропинку никто кроме меня и не знает...

        - Залёт! – хмыкнул Петрович, - Гауптвахтой, поди, дело закончилось?

        - Нет, кстати. Дальше случилось так: быстро смекнув, я присел на корточки и аккуратно приземлил банки в листву, успев даже слегка присыпать их. И всё это за считанные доли секунды. А потом потопал, как ни в чём не бывало, посвистывая и подпрыгивая.

        - А офицер? Вы разминулись, и он Вас не заметил? – Маринке очень уж стало интересно.

        - Ну как, барышня, можно не заметить человека в лесу, где уже нет листвы на деревьях? Хотя нет, наверное, можно, ты же не видишь вот, что шашлык подгорает...

        - Ой! – и она принялась скакать возле мангала, что-то бурча себе под нос.

        - Вот тебе и ой! Он меня заметил. И, по-видимому, раньше, чем я его. Но спросил, что делаю один и в тайге, где тигры бродят. Пришлось соврать, что экстренно вызывали в часть, после чего возвращаюсь обратно на смену, а так, мол, короче. Ну и ещё что-то на эту тему наплёл ему с три короба. Я могу, вы же знаете...

        - Поверил?

        - Нет, конечно!

        - И?

        - Предложил сопроводить меня к дежурному по части для выяснения всех обстоятельств данного дела, на что я никак не мог согласиться. Я же был отличником боевой и политической, демобилизоваться в первой партии собирался, а тут такой залёт и всего за полгода до конца службы...

        - И?

        - Так препирались мы минут десять или, может, чуть более. В лесу никого больше не было, а я его явно поздоровее был...

        - Колька, это же криминал!!!

        - Ага, криминал, как же! Мы разошлись лучшими друзьями, сойдясь на том, что оба друг друга не видели. Но, правда, одну банку огурцов он у меня в знак этой дружбы забрал. Хорошему человеку, как говорится, не жалко...

        - Больше никаких последствий не было?

        - Были, но спустя полгода. В день отъезда из части, а уезжал я, как и предполагал, в первой партии демобилизующихся, зазывает меня к себе в каптёрку наш ротный старшина и говорит: «ты мол, Колька, только по дороге огурцы никакие не тырь, а эти были, кстати, очень даже ничего». И смеётся. То-то, думаю, по нарядам что-то я зачастил опосля того случая. Такая вот у меня история, братцы, была с огурцами.

        - А сейчас другая будет, - ехидно сказал Петрович, указывая на дорогу, по которой к нам феерически приближалась, сверкая на солнце голыми коленками и глубоким декольте, Машка, училка, дражайшая муза нашего рассказчика, которую все за глаза называли «грымзой». Выражение её лица, явно не сулило нам ничего хорошего...

        - Ишь расселись, граждане алкоголики! Колька, а ну, марш домой! О, и ты здесь, Серёга. Ай-яй-яй! Ну и, каков на сей раз повод? Маринка, и ты тоже здесь? Постыдилась бы, одна с мужиками, да ещё и юбка короче некуда. Даже у меня, и то длиннее. Фу, стыдоба! Петрович, это что за безобразие, ты чему ребёнка учишь?

        - Вообще-то, она в шортах...

        - Это шорты? Ну ладно. Я не разглядела, - и она, поправив свои большие круглые очки, поинтересовалась, - Так по чьему поводу банкет-то?

        - Да машину вот, пока чинили, проголодались...

        - Починили?

        - Ага, закончили. Теперь конфетка просто.

        - Ну и молодцы. Петрович, а отвезёшь меня завтра в город с утреца?

        - Отвезу, без проблем, коли надо! Всё равно туда ехать...

        - Вот и чудненько. Надо, да. И много не пей тогда, - жеманясь, сказала она, - тебе же ещё меня везти!

        - Да мы всё уже, мы так, мы по чуть-чуть. Чисто молекулу, Маш!

        - Угостите даму огурчиком, что ли, да я заберу у вас своего кавалера. Он мне ещё когда пылесос починить обещался, так вот давно пора выполнить обещанное, а не байки тут травить перед молодой красивой.

Когда они демонстративно ушли, под ручку, словно молодожёны, я прервал затянувшееся их созерцанием молчание.

        - Она съела последний огурец...

        - Ничего, - сказал Петрович, подмигнув дочери, - у нас же ещё есть, правда, Марин?

        - Да мы-то ладно, - ответила она, глубоко задумавшись, - а вот дяде Коле, пожалуй, огурцов от «грымзы» сегодня перепадёт более чем...

        - Кольке не привыкать. Иначе бы не висел на Доске Почёта.

        - А мне вот очень бы не хотелось быть ругаемой. Поэтому, дяденьки, пойду-ка я домой. До первого сентября совсем немного времени осталось, а список на чтение ещё не весь изучен, - выдала тираду девчушка, и, уже удаляясь, крикнула на ходу, - Счастливо оставаться!

Мы как сидели, с Петровичем, так и продолжали смотреть ей вслед разинув рты. А ведь эта малолетка абсолютно права: когда вокруг полно нерешённых проблем, грех тратить время попусту. В том числе, на всякие пустые байки про огурцы. Вот и нам с Петровичем, тоже надобно будет сперва в гараже его как следует прибраться, а потом и ко мне ещё пойти антресоль чинить, пока она жене на башку не рухнула...