Плохое время

Когда слегка приоткрылась дверь, показалась выступающая часть живота, затем кончик бороды, далее последовал горбатый  красный нос и голова, покрытая чёрным бархатным колпаком, в центре которого красовался серебряный крест. Любой из местных, узнал бы в нём отца Егиша, настоятеля местной сельской церквушки. Отец Егиш слыл местнным живым фольклёром. Имел мелкие голубые, хитро бегающие глазки, всегда « под шафэ» и с улыбкой. Сказ о том, что монах в особые минуты радости может позволить себе всего одну чашу вина, на него не распространялся. Позволял он себе много больше, после чего, зачастую чуть ли не всем селом приходилось искать его большой нагрудный крест! Слава Всевышнему, всегда находили! Видать на то была Воля Божья….
- Можно, доктор-джан?- Робко спросил он сидящего напротив эскулапу — доктору Алояну, терапевту и частно практикующему прозектору. Алоян относился к местной элите, имел большие роговые очки, розовые свисающие щёки и большой белый стоячий колпак на голове.
Видя, что Алоян не замечая его, продолжает читать, отец Егиш зашаркал ножками и кашлянул. Алоян продолжал читать. Выручила ворона за окном; громко каркнув,. заставила Алояна оторваться от чтения. Наконец Алоян оторвался от журнала и  внедоумении уставился на отца Егиша. При этом взгляд его выражал:-» Ты что, с луны свалился, святой отец?».
- Можно, доктор-джан? - А-а-а…,это ты, отец Егиш? Ну проходи, садись, рассказывай с чем пожаловал.
- Да вот, того...захворал, доктор-джан...- Меньше надо по сёлам шататься...На что жалуешься?- Строго спросил эскулап.
- Кашель того.., пристал проклятый...- Снимай рясу- Скомандовал Алоян, беря в руки фонендоскоп.
-Как...совсем? - И на лице отца Егиша появился застенчивый красный румянец.
-Да нет, только сверху.
С кряхтеньем, оголившись до пояса, по команде Алояна , сел напротив, спиной к нему.
- Я пасатуха Хачика за тобой посылал, говорил он тебе чтобы срочно явился?- Строго спросил Алоян, прикладывая фонендоскоп ко спине дьякона.
- Нет доктор-джан . Вот тебе Святой крест, Господь свидетель. - Не врёшь?- Да ты что -
- Не дыши!- Вновь скомандовал Алоян, переставляя фонендоскоп.- Ну и сволочь этот пастух Хачик…!? Так, а сколько ты говоришь в прошлом месяце на селе померло?
- К сожалению, всего только двое доктор-джан...- Как бы стесняясь за столь малое количество усопших, тихо ответил дьячок.
- Врёшь!…, больше..!- Чуть ли не криком ответил Алоян.
- Да уй.ти мне в преисподнюю, ежели я вру, доктор-джан.
- Не дыши- Вновь была команда Алояна.- И кто эти двое?  Назови.
- Паркев, сын конюха, покойного Ованеса  и Епраксья, уборщица сельсовета.
- И всё.?-  Возмущённо спросил Эскулап.- Всё!- Громко ответил отец Егиш.- Всего лишь двое?- Не6 веря своим ушам переспросил Алоян.- Вот тебе истинный крест!- Перекрестившись ответил дьячок.
- Одевайся.- Скомандовал прозектор Алоян, швыряя фонендоскоп.- Прямо ужас какой-то...За целый месяц всего лишь две смерти...ужас..!
- Да доктор-джан, плохие времена...- Согласился дьячок.- То ли дело в прошлом году этого месяца…, целых семь усопших...И на хлеб с маслом и на сыр с вином хватило…
- Да, было время, согласен.- И глаза эскулапа радостно заблестели, потом зажмурились. Но не надолго.- Не то что сейчас, плохое время...- Резюмировал он.
- Плохое, доктор-джан.- Согласился отец Егиш.
Некоторое время оба сидели молча, как бы обдумывая ситуацию. Алоян уставился  на свою ручку с золотым пером, отец Егиш, на свой крест, свисающий до живота.Проснувшаяся от яркого весеннего солнца муха, своим жужжанием , вывела их из оцепенения.
- Ладно, ступай. О первой же смерти сообщишь тотчас лично мне.- Скомандовал эскулап.
- Как пить дать!- Заверил отец Егиш и засеменил к выходу. Тут вспомнив, за чем приходил тихонечко спросил:- Доктор-джан, а лечение?
- А-а..да, вот это; по одной столовой ложке три раза в день.- Нацарапав на клочке бумаги, швырнув на стол, скомандовал Алоян.
Отец Егиш ушёл, Алоян остался один.- Да, что за время? Всего лишь две смерти…, два вскрытия. Плохое время!...- Тихо вслух проговорил он и уткнулся в медицинский журнал.
 А за окном, в это же самое «плохое время» цвела, пела сверкала и радовалась весна. Пела в сопровождении прекрасного природного оркестра, состоящего из радостного пения птиц и журчания множества ручейков, стекающих с гор, в присутствии буйного цветения лугов и полей, под покровительством яркого радостного весеннего солнца и голубого неба. Весна радовалась как могла в предгорьях Великого Кавказа.


(джан — по армянски «дорогой» прим. Автора.)