Алинкины Перлинки

               

     Эта книга всегда была у них под рукой, сколько Ия себя помнила. Интересно, для чего? Может быть, для подъёма настроения, ведь каждый раз, открыв книгу на любой странице, человек  получал  дозу  «веселинки». Особенно любила Иечка историю про бабушкину швейную машинку, которую, оказывается, когда бабушки не станет,  можно крутить до потери пульса. При этом Иечка с  вожделением  поглядывала на заветную машинку «Зингер»,  доступа к которой  у неё не имелось, но которой мама регулярно пользовалась, то что-то  зашивая, то подшивая -- чай, время было послевоенное.  Как ни странно, пользоваться машинкой она  своих дочерей-белоручек не приучала, поощряя  интересы исключительно интеллектуальные, стоящие во главе угла семейного воспитания.
     Ах, да! Что же это за волшебная книга, пробудившая в Иечке столь яркие воспоминания?  Иечкин современник уже, конечно, догадался:  это книга Николая Корнейчукова, широко известного в народе как Корней Чуковский,  «От двух до пяти».
     Родителям  Ии заводить нечто подобное  было, видимо, недосуг, но  она твёрдо решила, что если и когда появятся свои  дети, она обязательно станет фиксировать их «перлинки», что она, собственно,  и сделала, сдержав данное себе слово.
     То, что умишком новорожденную бог не обидел, стало ясно с  момента рождения.  Когда, наконец, отпочковавшееся сокровище медсестра  запеленала с головы до пят,  и из кокона торчала только, как ни странно,  очаровательная мордашка, то впервые глянувшие на мир глазули обвели  вполне осмысленным взглядом всю родилку  и с особым интересом и вниманием остановились на Ие, всё ещё лежавшей  на родильном столе. От этого  взгляда Иечке стало даже как-то не по себе и захотелось прикрыть ворота, откуда появилось это пытливое создание.
    
     Потом начинается процесс умнения и взросления дитяти, причём развитие памяти и  логики, а также овладение языком и речью идёт так стремительно – только успевай записывать.
     Вполне естественно, что амбициозной маме очень хочется, чтобы ребёнок с младых ногтей заговорил по-английски. Поэтому она очень гордится, наблюдая проявление у ребёнка интереса к предмету.  Пусть и неосознанного на первых порах.
     Шестимесячная Алиночка лежит голышом на столе, на котором мама проводит с ней зарядку и между делом произносит отдельные слова: скажет lamp – и ребёнок устремляет взор вверх, на низко висящую над столом старинную латунную люстру; скажет clock – и дитя поворачивает головёнку вправо, где на стене висят  и тикают ещё более  старинные часы с кукушкой. Так работает ассоциативная звуковая память.
     Мозг стремительно развивается. Память хватает и удерживает всё, что подвернётся. Папа в коридоре давно уже повесил кусок чёрного бархата, на котором густо размещены собранные с детства значки, что было модным занятием в то время. От нечего делать, Иечка иногда подносила дочку на руках к этим значкам,  тыча в какой-нибудь  и  мимоходом  называя его. А тут приходит в гости однокурсница.  Попив чайку, Ия берёт на руки дочь, которой месяцев десять,  подносит к экспозиции и начинает вопрошать, мол, а что это,  да что то… Подружка заворожённо следит за тем, как дитя безошибочно тычет крохотным пальчиком то на стрелку Васильевского острова, то на дедушку Ленина в пионерском галстуке. И наконец, на закуску, или на десерт, Ия выдаёт вопрос, на который и десяток подружек, пожалуй, не ответил бы: «А где Бенвенуто Челлини?»  Ребёнок делает правильный выбор  просто и без затей.

     Жизнь идёт, дитятко  взрослеет, жизненный опыт уже сказывается в логическом мышлении.
     Алине год и четыре. Читают «Муху-Цокотуху». На картинке Пчела, протягивающая Мухе горшочек с мёдом. Мама спрашивает: «Что принесла Пчела в горшочке?» Алина задумывается на мгновение, смотрит вопросительно-лукаво: «А-а?»  Всё правильно:  на то он и горшочек…
     Год и семь. Повторяет за мамой звуки, складывая слова: « Б, ы, ч, о, к.  Что получилось?»  «Бычок.»  Повторяет следующие звуки: з, а, й, к, а . «Что получилось?»  Бодро, уверенная в своей правоте: «Бычок!»
     Год и девять. Уже понятны роли, которые её окружение играет в жизни. Уже знает, кто чем занимается.
     «Кто я тебе?», спрашивает Ия. – «Мама». 
     «А другим детям?» -- «Тётя».
     «А моей маме? – «Доча».
     Разгадывает загадки. «На пенёчке сидит, по-немецки говорит. Кто это?»  «Нёмец»,   почему-то именно так произносит, наверное, чтобы поиностраннее звучало. «На пенёчке сидит, по-английски говорит».  --  Улыбается, «Мама».
     Появляется чувство ритма и рифмы: «Если близко кискин хвост, значит, киска…»  «Пылесос!»
     Приобретённый жизненный опыт учит с помощью хитрости добиваться цели. Канун второго дня рождения: «Мама, покажи шарики!» - «Не могу: это папин сюрприз». – «Немножко покажи».

     В два с половиной уже осознаёт свою привлекательность.  По телеку показывают дядю: он трус.  Ия спрашивает: «А ты какая?»  «Я хорошая, красивая». « А ещё какая?»  «Модница».
      К этому времени уже столько житейских мудростей в голове осело! Мозг как губка, всё впитывает, и всё ему мало. И фразеологией не брезгует. Играя с игрушками, что-то вспомнила, говорит: «Ой, я забыла, совсем старуха стала»!» Или: «Мне на душе грустно, у меня на душе кошки скребут».
      
     Уже смело оперирует русским языком, создавая при необходимости  новые, несуществующие слова или придавая новые значения старым,  строго следуя при этом законам словообразования.
     На картинке палач с топором в руках. Ия спрашивает: «Как дядя с топором называется?»  «Топорщик».
     Или вот: впервые в жизни увидела на рынке кукурузу. Придя домой, вопрошает: « Что это было такое жёлтое,  которое мы не купили?»  И сама же отвечает: «Карапуза».
     Ия только что закончила уборку квартиры: «Мама, ты подметла?»
     «Мама, ты меня задушила?» - это реакция на смазывание одеколоном прыщика.
     Декламирует при гостях: «В Африке акулы, в Африке гориллы, в Африке большие, (ой, забыла, но надо как-то в ритм уложиться!)  зубные крокодилы!»  Фу, пронесло…
     Вечером поставили в вазу бутоны тюльпанов.  Утром кричит: « Ма-ам, у тебя цветы распухли!»
     Только что вернулась из-за города, где пробыла довольно долго. Подходит к пианино: «Это игратино»?»

     Надо докопаться до сути вещей.  Гуляет с Ией вдоль канала Грибоедова. «А чья вода в канале? Тоже Грибоедова?»
     Или вот такая пикантная ситуация, демонстрирующая сходство если не по содержанию, то, во всяком случае, по форме.  Лето, жарко, мама и папа бегают по квартире в необременительной одежде. На стройном папе недавно вошедшие в моду и пришедшие на смену вековым семейным трусам белые чешские трикотажные облегающие плавки. Алиночка подходит к нему, показывает пальчиком и говорит: «Папа, дай ЭТО!»  Иечка замирает с отвисшей челюстью, папа нервно моргает. Ия в панике  от того, что в два с половиной ребёнок уже всё знает, и  в страхе от  того, что она сейчас услышит,  (мало ли, где и чего ребёнок мог нахвататься!) заикаясь, спрашивает: « Ч-ч-то  ЭТО?»  - «Дай рогалик!»
     А кстати, помните время, когда после знаменитой выставки Чешского стекла в Москве, где давали на халяву классное чешское пиво, правда, в ограниченном количестве, зато рогаликов было хоть отбавляй, в наших булочных стали испекать эту хрустящую вкуснятину соответствующего размера. Было время…

     Что до языковых амбиций, то они тоже не покидали обеих.  Как-то попросила Алина  почитать  ей  английскую книжку. Состоялся краткий диалог: «Ты же всё равно ни одного слова по-английски  не знаешь!»  «Нет, знаю!»  «Ну, как по-английски ‘собака’?»  Не задумываясь, «Щенок!»

     В лингвистическое продолжение обзора вот такая, неблаговидная для Иечки история. Когда Алиночке не было ещё и трёх лет, поехали они всей семьёй в Крым. Остановились переночевать в гостинице Севастополя, чтобы  затем продолжить путь до сказочно-красивой бухты Изумруд,  в которой незадолго до того в фильме  «Человек-амфибия» снимались всенародно-полюбившиеся  Анастасия Вертинская, Михаил Козаков и Владимир Коренев.  Так вот, наутро стали они собираться в дорогу, но странное дело – им никак не удавалось оторвать Алину от занятия, которым она была чрезвычайно увлечена: она упорно орудовала  длинной палкой, шаря  под кроватью и  пытаясь что-то достать, при этом время от времени с возмущением и осуждением она приговаривала: «Ах ты, гадИн! Ах ты, гадИн!»  Им оказался невесть откуда закатившийся под кровать  колючий каштан. Иечка долго думала, что же это за слово, пока её не осенила ужасная мысль, что она его, это слово, только в женском роде, должно быть, где-то с негодованием произнесла, не дай бог, в адрес дочери. Стыда ей было не обобраться. И наука была на всю жизнь…
 
     Да, язык наш – бездонный и бесценный кладезь. И пользоваться им надо смелее, не боясь творчества, потому что, похоже, языку это нравится. При условии соблюдения, конечно, незыблемых основ, правил, устоев и пр.  Как говорится, est modus in rebus.
     Ну, разве не прелесть, когда дочь, увидев, наконец, в руках матери огромный переплетённый «кирпич» диссертации, подошла  и, взяв  в руки увесистый том, с недоумением спросила Иечку: «Ты всё это написала…» Потом помолчала  довольно долго,  подбирая,  видимо, наиболее точное слово,  и добавила « … из ума?»
 
     Но всё же шедевр шедевров  Иечка припасла на конец рассказа.
Приближалась пора идти в школу. Этой поре предшествовала другая, не менее горячая и ответственная ---поиск и нахождение достойной школы. Взвесив все за и против, выбор пал на школу рядом с домом, ну просто рукой подать.
Настало Первое сентября. Алиночка, наряженная по всем школьным канонам, с огромными белыми бантами и соответствующего размера букетом, в сопровождении  Ии  отправилась в новую жизнь.
     После традиционной краткой  торжественной церемонии  родители со вздохом облегчения были отпущены домой, чего не скажешь о детях, с которыми провели ещё пару патриотических уроков.  В те времена ещё не практиковалось пение гимна страны с обязательным условием навернувшейся на глаза слезы, которое  настоятельно  требуется теперь к реализации, правда, ещё не повсеместно.
     Да, так вот, счастливая мать побежала домой  готовить праздничный обед.  А уже вскоре раздался звонок в дверь: на пороге  стояла Алиночка с грустными глазами и съехавшим набок ненавистным бантом. Растерянная Иечка услышала повергший её в ступор вопрос: « Мама, зачем ты меня обманула?» Ия всполошилась, захлопала крыльями, недоумевая, не зная, что и сказать. А Алиночка продолжала: « Да-а, ты всё время говорила:  'Хорошая школа, хорошая школа', а на ней написано  - средняя!»
    Самое смешное, или не смешное, это то, что на самом деле  такой она  и оказалась. Как говорится, устами младенца…